Ознакомительная версия.
Тревога и страх все-таки не оставляли ее, хотя она была не одна. Палатки разделяло расстояние не более нескольких футов. Джей, деливший свое жилище с Карлосом, был по соседству справа, а Билл и Джейк – слева, дальше стояла палатка Лу, их надежного и верного стража.
И все-таки ей было страшно. Это все Джорджия с ее пронзительным криком. Когда Ванесса услышала этот крик, внутри у нее что-то всколыхнулось, какое-то нехорошее предчувствие.
В одиннадцать часов она по-прежнему лежала без сна, таращась в потолок. Наконец она решилась принять снотворное и спустя уже полчаса уснула.
Таблетка почему-то подействовала слабо. Ванесса спала как-то зыбко и ворочалась всю ночь с боку на бок. А еще во сне она увидела Джорджию. Джорджия, по щекам которой текли огромные слезы, повторяла: «Я же говорила, говорила! Там чудовища!» Потом ей привиделись огромные тени, нависшие над ее палаткой, гигантские водоросли, вздымающиеся из морской пучины, которые все росли и росли, пожирая корабли, лодки и даже самолеты в небе.
Когда она проснулась, ей стало легче и ночные видения, как водится, показались сущей ерундой. В море нет никаких чудовищ. Змеи, акулы и другая живность есть, а монстров из водорослей – нет.
Если ей прежде и случалось видеть во сне кошмары, в них все же прослеживалась какая-то логика. Например, она убегала в темноте от убийцы или оказывалась в пустом доме наедине с маньяком, вооруженным ножом.
Это все Джорджия. И ее крик.
Щурясь спросонья, Ванесса потянулась и встала. Затем она сняла свою длинную ночную сорочку, надела купальник и вышла из палатки, собираясь поплавать. Обе их лодки – «Севен Сиз» и «Халапаньо» – были оборудованы душевыми кабинами. Одну взяли Карлос и Джорджия. Стояло прекрасное яркое утро, когда так и хочется нырнуть в освежающие волны прибоя. Ослепительно сияло солнце, в воздухе еще чувствовалась приятная ночная прохлада. Перед ней, насколько хватало глаз, раскинулся океан – того оттенка лазури, который можно увидеть только на Багамах. Джей и Зои уже встали. На походной плите закипал чайник.
– Доброе утро! – крикнул ей Джей.
– Доброе утро, – ответила Ванесса. – Кофе скоро будет?
– Как только, так сразу! – захихикала Зои. – Ты думала, у нас есть штатный повар?
Ванесса вошла в воду. Вода была изумительно теплая, но не слишком, как раз такая, как надо, и абсолютно прозрачная, дно хорошо просматривалось даже на глубине десяти футов. Гольфстрим стремился здесь к северу, и Ванесса решила плыть на юг, рассчитывая, что течение ее вынесет обратно на пляж против лагеря.
Сначала она быстро поплыла кролем, затем перевернулась на спину, потом перешла на баттерфляй и снова на кроль. Некоторое время спустя она решила, что с нее хватит, и повернула обратно. Нащупав ногами дно, Ванесса встала и пригладила волосы. И взглянула в сторону берега.
Закричать она не смогла – крик замер у нее в горле. Она не могла даже пошевелиться, будто мигом превратилась в кусок льда посреди теплой воды.
Кости… тела…
Страшные слова Джорджии, прозвучавшие вчера, эхом отдались у нее в голове.
А потом она закричала – громко и протяжно. Вопреки логике и здравому смыслу. Она звала остальных.
Кости… тела…
Они были там. Второй лодки по-прежнему нигде не было, но Джорджия Дэр и Трэвис Гленн были там – в песке. Их головы лежали рядышком и вытаращенными глазами смотрели в океан. Их руки торчали из песка – совсем как бутафорские кости во время съемок. Казалось, что они отчаянно взывают о помощи, пока их тела пожирает песчаный монстр, и лишь головы остались снаружи, оцепенев в немом крике.
Подбежал Джей. Когда он увидел головы, его затрясло.
– Трэвис, черт тебя подери! Джорджия! О нет, нет! Эй, вставайте! Что за чертовщина? Где Карлос? – кричал он, дергаясь точно робот. Он толкнул голову Трэвиса, будто хотел разбудить его или заставить прервать дурацкую игру, которую тот затеял.
Голова покатилась по песку.
И тогда Джей закричал.
Ванесса так и стояла в воде, дрожа от озноба, до тех пор, пока не примчался наряд полиции, вызванный Лу. Один из полицейских подошел к ней, обернув ее плечи полотенцем, и отвел ее на берег.
Впереди плавно и величественно покачивалась огромная коралловая ветвь, мелкий скат выскочил из песка под скалой, метнулся в сторону и исчез, чувствуя присутствие крупного тела, которое могло оказаться хищником.
Шон О'Хара вынырнул на поверхность, довольный своим осмотром Пиратской Дыры. Это название носил один из коралловых рифов, популярный у дайверов и сноркелеров, приезжающих сюда насладиться красотой дикой природы. Раньше в этом месте многие корабли находили свой конец, когда штормовые ветры бросали их на скалы. Теперь от тех кораблей и обломков почти не осталось – морская вода и течения вкупе с охотниками за предметами старины сделали свое дело.
«Хорошее все-таки место для съемок», – решил про себя Шон. В тот день он нырял без акваланга, выбрался всего на полчаса – лишь для того, чтобы еще раз убедиться в правильности своего выбора и доложить Дэвиду Беккету, партнеру, с которым они и собирались снимать здесь документальный фильм, – вот только их планы и сценарий бесконечно менялись.
Будучи опытным дайвером, Шон знал, что нырять в одиночку нельзя. Несколько его друзей – все опытные и умелые ныряльщики – глупо погибли, потому что пренебрегали этим правилом. Но погружение в штиль на мелководье практически не представляло опасности. Шон был даже рад, что приехал к Пиратской Дыре рано утром, пока не подоспели другие дайверы. Кроме того, он был, так сказать, не один.
С ним был Бартоломью.
Взобравшись на лестницу на корме лодки, Шон снял ласты, бросил их на палубу, а затем поднялся сам. Мобильный телефон, лежавший на полотенце, показывал пропущенный вызов. Судя по номеру, звонили из бара «О'Хара», принадлежавшего его дяде.
– Я хотел было ответить, но потом решил, что не стоит, – объяснил Бартоломью, который на удивление быстро разбирался, что к чему. Он сидел, задрав ноги в туфлях с пряжками на штурвал, и читал журнал National Geographic.
– Спасибо тебе за это. Но я все-таки не пойму, зачем ты тут со мной. Ты ведь ненавидишь воду, – пробормотал Шон, нажимая кнопки, чтобы прослушать сообщения голосовой почты.
– Зато я люблю лодки, – ответил Бартоломью.
Шон мысленно застонал. Удивительно, но когда-то он не верил в Бартоломью. Он считал, что Бартоломью – это выдумка его сестры Кейти, ее воображаемый друг. Ему проще было поверить, что она сумасшедшая, чем поверить в существование призраков. Тогда он не видел и не слышал Бартоломью.
Но это было давно – еще до того, как он начал расследование серии убийств, которые газетчики затем окрестили «проделками истуканов». Тогда он угодил в больницу, где ему не вполне удачно зашили голову. И вот в тот день, когда проклятые швы разошлись, ему впервые явился этот призрак – тот сидел на стуле у его кровати, точно был из плоти и крови.
Шон прослушал сообщения. Первое было от Дэвида Беккета, который спрашивал, в котором часу он хочет встретиться. Шон усмехнулся. Дэвид был влюблен, пропадал до рассвета и спал до полудня. Шон был рад за друга. И за свою сестру Кейти тоже.
Второе сообщение было от дяди, который просил перезвонить.
Он перезвонил, но не узнал ничего ценного. Дядя приглашал его в свой бар для одного важного разговора. Шон сказал, что доберется не ранее чем через сорок пять минут, и Джейми согласился.
– Что случилось? – поинтересовался Бартоломью.
– Ничего. В бар поеду, вот и все, – ответил Шон. Джейми его заинтриговал – он был неожиданно скрытен, что было необычно для него. – Ты справишься с управлением? Держи штурвал ровно. – Шон поднял якорь. – Ах, извини. Я, наверное, задал тебе глупый вопрос.
Бартоломью с негодованием посмотрел на него:
– Еще какой! Чтобы я не справился с этой лодкой для лентяев?
– Ладно, – усмехнулся Шон. – Я иду в душ на пятнадцать минут.
– Будет здорово, если мы пройдем мимо береговой охраны на прогулочной лодке! – воскликнул Бартоломью.
Шон не ответил – ему не терпелось смыть с себя морскую соль. К тому же его мысли были заняты Джейми и его звонком.
За пятнадцать минут он успел принять душ, вытереться и одеться. Через двадцать минут он привязывал свой катер у пирса.
На Дюваль-стрит было безлюдно.
По дороге из дока в бар «О'Хара» Шон в который раз отметил про себя, что в Ки-Уэст живут одни совы. А ему были по душе утренние часы, хотя он уже привык работать и развлекаться по ночам.
– Как по-твоему – зачем ты понадобился Джейми?
Шон слышал этот вопрос уже в десятый раз. Он, не оборачиваясь, чтобы взглянуть на Бартоломью, мысленно выругался. Подумать только! Когда-то он переживал, что не видит этого зануду!
Теперь-то он не мог на это пожаловаться, хотя вначале примчался на Ки-Уэст в страхе за душевное здоровье своей сестры. Впрочем, она всегда чувствовала и видела нечто такое, чего не видели и не чувствовали другие. А потом и Шон увидел его у своей кровати в больнице. И с тех пор этот давно мертвый капер[2] являлся ему, точно старый знакомый.
Ознакомительная версия.
