Откровенно говоря, он сожалел, что не настоял на том, чтобы выдворить эту девицу из библиотеки. Ему не нравилось, что она присутствовала при их разговоре. Уже к вечеру все трактиры в Лондоне будут знать об их подозрениях.
Задумавшись, Маркус поднес к губам бокал, однако даже не успел сделать глоток, потому что ее голос прервал его размышления. Но он услышал не скрипучий вопль уличной девки, а нечто совершенно противоположное. Неожиданно ее голос, все еще низкий и сиплый, приобрел гневные нотки почтенной тетушки, понизился до полушепота городской кумушки. Перемена была настолько разительной, что он поймал себя на том, что шарит взглядом по библиотеке в поисках еще одного человека.
– Вы совершенно правы, милорд, – ответила она. – Лично я не выношу таких кровавых зрелищ. Казнь действительно привлекает народ, хотя я боюсь, что мы чрезмерно накаляем страсти. В прошлом месяце я присутствовала на казни и видела, как двое грязных ребятишек ссорились из-за полпенсовика. Только представьте!
Маркус с открытым ртом обернулся к девушке. Она подалась вперед, чтобы разлить чай, – девичья скромность ее плавных жестов резко контрастировала с лохмотьями.
– Хотите чаю, лорд Пенуорти? На мой взгляд, хороший английский чай способствует и работе мысли, и пищеварению. И это благотворно влияет на важные государственные дела, согласны, джентльмены?
Пенуорти кивнул, нисколько не удивившись столь неожиданной перемене.
– Разумеется, Фантина. Благодарю.
Маркус ошарашенно наблюдал, как она наливает его другу чай, кладет сахар, явно показывая, что ей известны вкусы Пенуорти. Затем она повернулась к Маркусу и выжидательно посмотрела на него.
– А вам, милорд? О, не стоит ломать голову, – продолжила она с озорной улыбкой. – Вижу, вы предпочли бы что-нибудь покрепче, тем более что выпитое вами ранее уже выветрилось.
Маркус замер от такого оскорбления, но вовремя прикусил язык, удержавшись от едких комментариев и молча требуя от Пенуотри объяснений. Он никак не ожидал, что она сама прояснит сложившуюся ситуацию. Но когда он повернулся к своему наставнику, старик в ответ только пожал плечами.
– Не ожидайте от меня объяснений. Если бы я предупредил вас заранее, она бы вела себя как идеальная светская дама и вы бы решили, что я выжил из ума…
– Ой! – перебила его странная девица, наливая себе чай. – По-моему, лорд Чедвик в любом случае подумал бы так. Только представьте, – продолжала она, переходя на свой уличный говор, – пэр Англии представляет уличную девку другу как свою любовницу!
Маркус поморщился от ее резкого вульгарного говорка и тут же понял, что она прочла его мысли, догадалась о его опасениях и, положа руку на сердце, ловко сыграла на этом, заставив его чувствовать еще бóльшую неловкость.
Впервые за три года в его крови забурлила ярость. Но он вновь сдержался, намеренно повернулся спиной к женщине и, понизив голос, в котором зазвучала сталь, обратился к своему другу:
– Зачем она здесь?
Пенуорти открыл было рот, чтобы ответить, но она опять вмешалась, искусно и легко переходя на роль уличной потаскушки.
– Зачем? Затем, голубчик, чтобы изловить вашего негодяя, удумавшего погубить аристократа! – затараторила девица.
У Маркуса перехватило дыхание. Это не могло быть правдой. Глупцом Пенуорти никогда не был. Он никогда бы не нанял такую женщину.
Но шли секунды, его приятель молчал, и Маркус начал колебаться. Когда ожидание затянулось на минуты, Маркус поймал себя на том, что вглядывается в виноватое лицо Пенуорти.
– Вы шутите! – наконец взорвался Маркус. – Вы не можете послать эту… это создание выслеживать пэра! Она же все дело превратит в балаган!
– Правда? Но ведь народ, по вашему мнению, жаждет зрелищ! – вмешалась Фантина.
Маркус обернулся и, наплевав на все приличия, окинул ее критическим взглядом с головы до ног. Он не знал, то ли она ловкая леди, играющая роль проститутки, то ли проститутка, возомнившая себя истинной леди. Но, как бы там ни было, она уж точно не способна остановить угрозу, нависшую над одним из государственных лидеров. Лично он не доверил бы ей даже сапоги свои почистить!
Но, повернувшись к Пенуорти, он увидел решительное выражение лица своего друга, которое явно свидетельствовало о серьезности его намерений.
– Господи, – с жаром воскликнул Маркус, – но она же актриса! – Он выплюнул это слово, как кусок невкусного мяса.
Наконец заговорил Пенуорти, голос его звучал спокойно, хотя и несколько устало:
– Нет, Маркус, Фантина не просто актриса, как и ты не просто богатый пэр. – Последнее сравнение явно было нацелено на женщину, но она, похоже, не обратила на эти слова никакого внимания. – Откровенно говоря, я надеялся, что этим заданием вы займетесь вдвоем.
– Что? – воскликнул Маркус, вскакивая с кресла.
– Никогда! – одновременно с ним выпалила Фантина.
Он обернулся, бросил на нее испепеляющий взгляд, хотя слова его были адресованы другу.
– Как вам прекрасно известно, Пенуорти, я отошел от этих шпионских игр. Но даже если бы и оставался на службе, самому Богу не под силу научить эту уличную шлюху тому, что ей необходимо знать и уметь.
– Учить меня! – изумилась она, вскакивая с кресла и отвечая ему таким же полным ярости взглядом. – Да самому Господу не под силу научить вас тому, что вы должны знать и уметь. – Она обернулась к Пенуорти: – Если ты думаешь, что я позволю этому избалованному денежному мешку путаться у себя под ногами, тогда у тебя точно мозг изъеден оспой!
– Оспа! – парировал Маркус. – Наверное, поэтому вы решили, что возможно…
– Даже не пытайтесь разговаривать со мной в таком тоне…
Их горячий спор был неожиданно прерван громким сухим кашлем. Они одновременно повернулись, глаза Маркуса расширились, когда он увидел, как его дорогой друг сплевывает в платок кровь.
– Выпейте чаю, милорд, – предложила девушка, проворно наливая ему очередную чашку. Но Пенуорти только покачал головой, лицо его приобрело землистый оттенок.
– Коньяк, – прошептал он.
– Нет… – начала Фантина, но Маркус уже стоял у буфета и наливал коньяк.
Пенуорти с заметной живостью принял бокал, поспешно выпил коньяк и жестом попросил налить еще.
Однако Маркус замер в нерешительности.
– Сэр, – медленно начал он, – с вашим пошатнувшимся здоровьем…
– Прошу вас, не стоит теперь делать вид, что вы заботитесь о его здоровье, – вклинилась строптивица. – После того, как уже напоили его.
Маркус, повернувшись к собеседнице, воспользовался моментом, чтобы убрать коньяк подальше от Пенуорти. Он не собирался отвечать на ее колкость, но одного взгляда на ее надменное личико было достаточно, чтобы он облачился в свое аристократическое воспитание как в плащ. Его слова слетели с языка, опережая мысли.
– У него цвет лица стал заметно лучше, – ответил он голосом, который так и сочился высокомерием.
Она лишь покачала головой и грубо фыркнула в ответ. Он ответил презрительной усмешкой, изогнув бровь. Она тут же скопировала его позу, добавив еще больше высокомерия и сделав вид, будто поднимает лорнет. Неожиданно у Маркуса появилось непреодолимое желание показать ей язык.
«Неужели я впал в детство?» – удивился он, пытаясь обуздать себя и успокоиться.
Вскоре его размышления прервал Пенуорти.
– На чем мы остановились? – прохрипел он.
– Спасали жизнь Уилберфорсу, – мягко подсказал Маркус.
– Ах, да, – тяжело произнес Пенуорти. – Фантина, ты поможешь мне защитить члена парламента?
Она расправила плечи, выражение ее лица стало приторно-застенчивым.
– Разумеется, милорд. Для меня великая честь послужить Англии и Его Величеству.
Маркус лишь молча закатил глаза.
– Естественно, ты получишь свой обычный гонорар, – продолжал Пенуорти.
Маркус ожил, лицо расплылось в дьявольской усмешке.
– Обычный гонорар? За выполнение гражданского долга?
– Некоторым из нас, голубчик, платят не просто за то, что они модно одеваются и дефилируют по улицам, – ответила она, снова переходя на уличный говорок. – Кое-кто вынужден зарабатывать лежа на спине и раздвинув ноги для утехи таких, как ты. И поверь мне, – добавила она полушепотом, – я лучше встречусь лицом к лицу с целым батальоном французов, чем раздвину для тебя ноги.
Маркус почувствовал, как сжимаются кулаки от такого оскорбления, но он оставил комментарии при себе. Несмотря на охватившую его ярость, он был здравомыслящим человеком. Он не имел никакого права осуждать ее или насмехаться над тем, как она зарабатывает на жизнь, особенно если у нее на самом деле была только такая возможность.
– У тебя есть и другой выход, Фантина. И ты прекрасно об этом знаешь, – хрипло возразил Пенуорти. – Если бы ты не…
– Нет, – поспешно перебила она. – Я не могу.
– Можешь.
В ответ она лишь покачала головой и плотно сжала губы. Маркус же нахмурился, не очень понимая, чем вызвана эта перепалка. Неужели ему послышались нотки страха в пронзительном голосе этой девушки? Возможно, она даже была уязвлена, но чем? Самим фактом предложения о выходе? Или конкретно тем, что он имел в виду? Он не знал, да и времени на размышление не было, поскольку его наставник повернулся к нему с тем же вопросом:
