Глядя на фотографию, Грейси прикусила губу.
– Спасибо, что показал. Что доверился мне. Это многое объясняет.
Джеймс провел рукой по ее мягкому животу, счастливый, что наконец может к ней прикасаться.
– Сомневаюсь, что я бы изменил свою жизнь, если бы отец не погиб. – Думая об отце и оживляя в памяти все сладкие и одновременно горькие воспоминания, связанные с ним, Джеймс улыбнулся. – Думаю, ему было неприятно, что то, что Шейну и Эвану давалось очень легко, мне давалось очень трудно. Не могу отрицать, что он позволил мне быть таким.
Лицо Грейси снова помрачнело.
– Возможно, мы невольно позволяем больше чем нужно тем, кого любим. После того как мой отец ушел, мама по нему плакала. Я никогда не понимала почему. Он был ужасным, но мама все равно его любила и никогда не переставала любить. Если бы он вошел в нашу дверь через пять лет, она бы тут же приняла его обратно. Я ужасно злилась на нее за это.
Джеймсу было трудно это представить. Его родители очень любили друг друга, в этом не было сомнений. У каждого были свои шрамы, и одни заживали дольше, чем другие. Он встретился взглядом с Грейси.
– Это объясняет кое-что и о тебе.
Она сдвинула брови на переносице.
– Что, например?
Джеймс понимал, что рискует, но раз уж они делились секретами, это показалось ему уместным.
– Становится понятным, почему ты выбираешь мужчин, которые не несут для тебя эмоциональной угрозы.
Ее голова откинулась назад так резко, как будто Джеймс ее ударил.
– Это не так!
– Неужели?
– Да! – Грейси быстро кивнула.
Джеймс понимал, что давить на нее – не самый разумный ход, но он решил: «Черт с ним». С Грейси он давно перестал действовать разумно.
– Я думаю, ты выбираешь мужчин, которыми можешь управлять.
– Думаешь, легко было управлять Чарли? – Грейси фыркнула и посмотрела в пространство мимо него. – Обещаю, если ты скажешь «да», я ему не передам.
Лежа голым после секса, Джеймс не мог контролировать укол совершенно нелогичной ревности при упоминании о шерифе Ривайвла, но он постарался не обращать на это внимания. Разумом Джеймс понимал, что Чарли не представляет для него угрозы и его отношения с Грейси давно закончились. Он провел рукой по изгибу ее бедра – чтобы успокоить ее и чтобы напомнить самому себе, что она здесь, с ним.
– Может, Чарли и крутой, но эмоционально он тебе не угрожает. Ваши отношения были безопасными, думаю, для вас обоих. Будь это не так, вы бы с ним не остались такими близкими друзьями.
На лице Грейси настороженное выражение сменилось разочарованным. Она вздохнула.
– Да, он был безопасным. У тебя надо мной несправедливое преимущество: ты знаешь о моей личной жизни много больше, чем я о твоей. До тех пор пока я не увидела эту Линдси Лорд, я думала, что ты дал обет безбрачия.
Уголки его рта приподнялись в слабой улыбке.
– Очевидно, это не так.
У Грейси порозовели щеки.
– Профессор, теперь я об этом догадываюсь.
Еще одно признание. Такое, которое должно придать этому разговору более легкий характер. Джеймс усмехнулся.
– Хоть я и оставался девственником до двадцати одного года, с тех пор я наверстал упущенное.
Грейси посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Ты был девственником до двадцати одного года?
Джеймс выразительно посмотрел на фотографию толстого подростка, которую Грейси положила на столик.
– Ты мою фотографию-то видела?
Грейси недоуменно заморгала, все еще не понимая.
– Но многие толстые парни находят себе девушек и занимаются сексом.
– Это верно, но у меня была самооценка на нуле. – Он стиснул зубы. – Меня часто дразнили. Я думал о девушках, пытался представить, каково это – подойти и заговорить с девушкой естественно и уверенно, как это делали Шейн и Эван, но я сам ни за что бы не посмел. Мне не приходило в голову подойти к девушке даже после того, как я сбросил вес. Первая девушка, с которой у меня что-то было, подошла ко мне сама. Я сначала подумал, что она меня с кем-то перепутала.
– Вот это да. Я потрясена.
– Почему?
– Ты такой… – она неопределенно махнула рукой, – продвинутый. Не могу представить.
Джеймс поднял одну бровь.
– Продвинутый? Вот как ты это называешь?
Грейси погрозила ему пальцем.
– Не напрашивайся на комплименты.
Он провел рукой вверх по ее ребрам, потом по холмикам пышных грудей, с удовольствием отмечая, что у нее перехватило дыхание, потом нарочно медленно обвел кружок вокруг ее соска.
– Малышка, то, как ты сжимаешь мой член, когда кончаешь, – единственный комплимент, который мне нужен.
Ее голубые глаза вспыхнули, потом потемнели. И он занялся тем, что должно было заставить ее забыть обо всем и обо всех на свете, кроме него.
На следующее утро Джеймс спустился вниз, все еще немного вялый из-за недосыпа прошедшей ночью, и обнаружил, что Грейси вовсю трудится на его кухне. На ней были черные леггинсы, обтягивающие ее сексуальные ноги, и мужская рубашка, которую она явно позаимствовала в его гардеробной. Рубашка была ей велика и сползала с одной плеча, открывая нежную кожу. Джеймс хорошо помнил вкус каждого дюйма этой кожи.
Он посмотрел на висящие над холодильником часы. Девять утра. Джеймс поразился, что после такой ночи, какую они провели, она не чувствует себя совершенно обессиленной.
– Что ты делаешь?
Она круто развернулась и поставила одну руку на бедро, в другой руке у нее была кухонная лопатка – Джеймс не помнил, чтобы такая имелась в его хозяйстве.
– Я пеку.
Джеймс медленно кивнул. Пока он не выпил кофе, у него был туман в голове.
– Понятно.
Грейси лучезарно улыбнулась, и его сердце пропустило удар.
– У тебя очень бедная кладовка.
Джеймс подошел к ней, обнял за талию и крепко поцеловал.
– Я совсем забыл, кого принимаю в гостях. – Он лизнул ее губы. – М-м-м-м, деликатес.
Она прильнула к нему и улыбнулась широкой довольной улыбкой. Когда Грейси так улыбалась, то выглядела настолько прелестно, что Джеймсу хотелось прижать ее к себе крепко-крепко и никогда не отпускать. О том, что отпустить ее все-таки придется, причем скорее рано, чем поздно, он был пока не готов думать.
– Что ты готовишь?
– Ну, я сбегала в этот магазин, «Трейдер Джо», и должна сказать, что он еще лучше, чем о нем говорят. Неудивительно, что Мадди так по нему тоскует и пытается предложить мэру открыть их магазинчик в Ривайвле.
Джеймс невольно улыбнулся. Это было очень похоже на его сестру.
– Ты встала рано и пошла в магазин? Неужели я тебя не утомил?
– Утомил. – Она привстала на цыпочки, поцеловала его, потом высвободилась из объятий и снова повернулась к стоящей на столе миске. – Но я привыкла вставать в пять утра, когда работаю. А сегодня я спала до семи и снова почувствовала себя школьницей.
Джеймс подошел к кухонному шкафу, достал кружку и пошел налить себе кофе, который Грейси уже приготовила. К такому можно и привыкнуть.
– До семи, говоришь? То есть как будто проспала весь день?
Грейси не ответила. Тогда Джеймс повернулся к ней и обнаружил, что она смотрит на него с открытым ртом. Он удивленно поднял брови.
– В чем дело?
– Твоя спина. – Грейси прикусила нижнюю губу. – Я была… гм, немного агрессивна.
Он рассмеялся. Да, она была агрессивна, и он наслаждался каждой секундой ее агрессии. Он прислонился бедром к кухонному столу, чтобы наблюдать за Грейси.
– Я выживу.
– Ну, строго говоря, это ты виноват, что довел меня до безумия. – Грейси убрала с лица прядь волос, потом подняла пакетик с семенами подсолнечника. – Вы, профессор, большой мастер дразнить.
В памяти Джеймса мгновенно возникла картина – Грейси, распростертая на кровати, ее розовая кожа на фоне белоснежной простыни, ее глаза, затуманенные страстью. В ней было нечто, что вызывало у него привыкание, и сколько бы раз он ее ни брал, этого все равно было недостаточно. И каждый раз он доводил ее безумия, потому что ему было так приятно за ней наблюдать, что он не мог удержаться. Она была неистовой и несдержанной, но вместе с тем в ней чувствовалась какая-то незащищенность, и это воспламеняло его сердце. Так он может запросто к ней привязаться.
– Я не собираюсь извиняться, – заявил Джеймс очень довольным тоном.
– Ха! – Ее глаза стали ярко-голубыми, и в них заплясали искорки. – Догадываюсь.
Джеймс усмехнулся.
– Не пытайся притвориться, что ты не получила удовольствие.
Грейси всмотрелась в его лицо.
– Знаешь, я до недавнего времени не знала, что у тебя есть ямочка на щеке.
– О да, я тоже не знал, что она у меня есть, узнал только лет в двадцать с хвостиком. – Он потер рукой челюсть. – До этого я был слишком круглым.
К удивлению Джеймса, оттого, что он рассказал Грейси о своей юности, у него стало легче на душе, как если бы он сумел обрести мир, который до этого от него ускользал. Он никогда не затрагивал эту тему в непринужденных разговорах. Если разобраться, он старался об этом даже не думать, но сейчас он почти шутил. Грейси Робертс обладала какой-то удивительной способностью исцелять. Она пыталась принять недовольный вид, но широкая улыбка свела эти ее усилия на нет.
