Лорд Долфинтон, довольный тем, что сказанное им подтвердилось, бросил взгляд на лорда Бидендена и заметил:
– Я же говорил!
Спустя несколько минут в гостиной появилась мисс Катерина Чаринг. Следом за ней прошествовала пожилая леди, чьи седеющие жидкие волосы были завиты в локоны и обрамляли приветливое, можно сказать, миловидное лицо. Отсутствие шляпки свидетельствовало о том, что дама относится к племени старых дев. Одета она была в платье невообразимого красно-лилового цвета, совершенно ей не подходившее. В костлявой руке леди мужчины заметили ридикюль.
При виде пожилой дамы мистер Пениквик тотчас же резко воскликнул:
– Нет и еще раз нет! На сегодня с меня достаточно вашего общества! Уходите!
Пожилая леди издала едва слышный возглас. Резкость тона хозяина дома для нее, по-видимому, не стала неожиданностью. Было ясно, что мистера Пениквика она побаивается.
– Ох, мистер Пениквик! – начала дама. – В такой час… Столь деликатное предприятие…
– Китти, – перебил ее старик. – Выведи-ка ее отсюда!
Пожилая леди пыталась протестовать, однако мисс Чаринг деликатно, но решительно потянула ее из гостиной.
– Я вам уже прежде говорила, чем это может закончиться, – заметила девушка.
Закрыв за пожилой леди дверь, Китти повернулась к сидящим в гостиной мужчинам, обвела их взглядом больших умных глаз, а затем направилась в их сторону.
– Хорошо, девочка! – похвалил ее мистер Пениквик. – Присаживайся.
– Вот вам стул, – предложил лорд Биденден.
– Вам будет удобно здесь, моя дорогая Китти, – произнес преподобный Хью, указывая на стул, с которого он поднялся, стоило женщинам появиться в гостиной.
Не желая быть уличенным в недостатке хороших манер, лорд Долфинтон, тяжело вздохнув, обратился к девушке:
– Сядьте на мой! Он не так удобен, но я буду рад вам услужить…
Мисс Чаринг одарила вежливой улыбкой всех собравшихся и уселась на свободном стуле у стола, чопорно сложив руки на коленях. Девушка была миниатюрной, хорошо сложенной брюнеткой, с маленькими руками и ступнями красивой формы, а ее лицо делали выразительным большие темные глаза. Мисс Чаринг имела обыкновение устремлять взгляд в глаза собеседника. Взор ее выражал такую искренность и чистоту, что мог обезоружить и сбить с толку любого недоброжелателя. Особую прелесть Китти придавали мило вздернутый носик, пухлая верхняя губка и волевой подбородок. Свои роскошные волосы девушка укладывала весьма скромно. Этим она снискала расположение опекуна и гувернантки. Сегодня на Китти было зеленое батистовое платье с высокой талией, длинными рукавами и узкой оборкой по краю подола. На шее виднелся маленький золотой медальон на шелковой ленте. Это было ее единственное украшение. Если у лорда Бидендена, человека великосветского и не чуждого последним веяниям моды, скромная одежда девушки вызывала желание переодеть мисс Чаринг во что-то помоднее, а потом добавить к наряду несколько драгоценностей, то преподобный Хью глядел на мисс Чаринг с нескрываемым одобрением.
– Итак, Китти, – сказал мистер Пениквик, – я рассказал этим джентльменам о своих намерениях. Теперь слово за ними. Это не относится к лорду Бидендену, хотя, признаюсь, он весьма красноречив. По правде говоря, я понятия не имею, зачем он сюда явился…
– Думаю, – разглядывая его светлость, произнесла Китти, – он решил пропихнуть своего брата.
– Полноте, Китти, – в замешательстве произнес лорд Биденден. – Вам следует научиться правильно говорить.
Мисс Чаринг перевела удивленный взгляд на Хью. И священник поторопился прийти ей на помощь:
– Джордж имел в виду, что слово пропихнуть не стоит употреблять в речи, кузина.
– Ха! – воскликнул мистер Пениквик. – Вот, оказывается, что он имел в виду! Ну, ну! В таком случае я бы посоветовал ему не совать нос в дела, которые его не касаются. И впредь запрещаю вам делать замечания Китти в моем доме. Я не допущу этого, пока она живет под одной крышей со мной. С меня довольно этой несносной мисс Фиш!
– Позвольте заметить, сэр, что моей кузине лучше брать пример с мисс Фишгард, чем с этого… если я не ошибаюсь, Джека, – отчетливо выговаривая по слогам фамилию гувернантки, возразил преподобный Хью.
– Ерунда! – грубо отрезал мистер Пениквик. – Китти берет пример не с Джека, а с меня. Терпеть не могу, когда в моем присутствии начинают сюсюкаться. «Я глаз не сомкнула до самой зари…» Бред! Вы, Хью, кого угодно сможете допечь своей чопорностью и благопристойностью. Если я что-то решил, никогда не пытайтесь разуверить меня в этом. Я не бросаю слов на ветер… Ладно, спешить с выбором не стоит. Коль девочка прислушается к моим советам, то обождет и приглядится к вам хорошенько, молодые люди. Не все из вас достойны стать мужем Китти. Если же вы думаете, будто сможете сесть мне на шею и помыкать мною, то глубоко ошибаетесь.
Выплеснув на гостей всю свою желчь, мистер Пениквик затрезвонил в колокольчик с такой силой, что, не успело смолкнуть эхо, а дворецкий и камердинер уже возникли в дверном проеме гостиной. Мистер Пениквик заявил о желании удалиться в библиотеку. На сегодня с него хватит общества двоюродных внучков, сказал старик. Быть может, он пожелает увидеться с ними завтра, если, конечно, не расхворается и не будет вынужден отдаться на милость своего лечащего врача.
– Впрочем, не думаю, что при виде его физиономии мне полегчает, – добавил мистер Пениквик на прощание. Вставая с кресла, старик издал громкий возглас и принялся ругать лакея за проявленную им неуклюжесть. Уходя, одарил лорда Бидендена взглядом, не предвещающим последнему ничего хорошего. – Даже если ночью я буду спать сном младенца, а утром не почувствую этой несносной боли у меня в животе, то и в таком случае не желаю вас видеть здесь завтра, Джордж, – произнес он.
Подождав, пока мистера Пениквика выведут под руки из гостиной, лорд Биденден окинул собравшихся многозначительным взглядом, а затем изрек:
– Несложно понять, откуда у него этот черный юмор.
– Не хочет он с тобой знаться, – выказывая определенную проницательность, заметил лорд Долфинтон.
– Помолчал бы ты! – рассердившись, воскликнул лорд Биденден. – У него начинается старческое слабоумие. Хуже всего то, что…
– Да уж, – хмыкнул преподобный Хью. – Ему следовало бы проявить больше такта, если не по отношению к нам, то хотя бы к нашей кузине.
– Она нам не кузина!
– Дорогой братец! Мы считаем ее нашей кузиной еще с тех пор, когда она лежала в колыбели.
– Ты сам слышал, что он сказал: Китти нам не родня, – возразил лорд.
В голосе преподобного послышался холодок:
– Ничего ты не понял. Я могу с чистой совестью заверить тебя, брат, что мысли такого рода никогда не посещали меня.
– Твои мысли имели другое направление, Хью, – усмехнувшись, произнес лорд Биденден.
– Ты забыл, где находишься!
Несмотря на спокойствие священника, в его голосе прозвучали угрожающие нотки.
Опомнившись, лорд Биденден покраснел и бросил виноватый взгляд в сторону девушки.
– Искренне прошу простить меня! – сказал он. – Всему виной сложившиеся обстоятельства. У меня просто не хватает терпения. Фарс какой-то! Еще раз извините, что невольно вогнал вас в краску. Надеюсь, нашей несдержанностью мы не поставили вас в неловкое положение.
– Нисколько! Все хорошо, – заверила его Китти. – Кстати, я очень удивлена тем обстоятельством, что разговор зашел о моем происхождении. Хью говорил мне, что этой темы сегодня касаться никто не будет. Признаюсь, меня это ужасно взволновало.
– Да уж, – произнес лорд Биденден, не зная, сердиться ему или радоваться. – Значит, Хью вам сказал… Милая тема для светской беседы с юной леди… Никаких подозрений, конечно же, но… никогда бы не заподозрил Хью в такой скрытности… А вам, дорогая Китти, не стоило бы говорить с моим кузеном на столь щекотливые темы. Впрочем, я умолкаю. Уверен, у вас с Хью прекрасное взаимопонимание. Я весьма этому рад.
– Спрашивать у мисс Фишгард было бы бесполезно, – с невинным видом заявила Китти, – поэтому я должна поговорить со священником. Опекун сказал вам, что я не его дочь?
Девушка взглянула на Хью, и тот сдержанно пояснил:
– Вы дочь покойного Томаса Чаринга и его жены… леди из Франции.
– О, я знаю, что моя мать была француженкой! Помню, как дядя Арманд привозил к нам в гости моих кузенов. Их звали Камилл и Андре. Камилл починил мою куклу. Никому другому это не удалось… Помню, именно Клод ее поломал. Он заявил, что моя кукла – аристократка, и отрубил ей голову. – От такого воспоминания взгляд мисс Чаринг потускнел и девушка с обидой в голосе добавила: – Никогда ему этого не прощу!
Такой монолог не сулил успеха в завоевании сердца богатой наследницы капитану Ретрею, в данный момент пребывающему за пределами Англии.
– Дорогуша, но это же было давным-давно! – раздраженно воскликнул лорд Биденден.
