– Ты хочешь, чтобы я после окончания колледжа осталась здесь, – сказала она.
– Нет. – Люк покачал головой. – Я бы ни за что не стал об этом просить.
Девушка не в силах была скрыть досаду.
– Тогда что мы все-таки будем делать?
Он положил руки на колени.
– Мы – не первая пара, которой грозит разлука. И у меня ощущение, что мы справимся, если будем настроены серьезно. Нет, я не знаю, как именно мы это сделаем. Если бы ты уезжала сегодня, я бы волновался сильней. Но у нас еще полгода впереди, и многое может измениться… Допустим, я буду хорошо зарабатывать и не придется беспокоиться о ранчо, ну, или однажды, вкапывая столб для забора, я найду клад. Или ранчо просто заберет банк, и в любом случае придется уезжать. Или ты найдешь работу в Шарлотте, чтоб недалеко ездить. Бог весть. – Люк придвинулся ближе, словно подчеркивая значимость своих слов. – Но одно я знаю наверняка: если мы оба этого хотим, то как-нибудь выкрутимся.
София понимала, что ничего другого Люк сказать и не может, но все-таки сомнения насчет будущего по-прежнему вселяли в девушку тревогу. Впрочем, она промолчала, только придвинулась ближе и позволила Люку обнять ее, согревая теплом своего тела. Она тяжело вздохнула, мечтая о том, чтобы время остановилось. Ну или хотя бы замедлилось.
– Ладно, посмотрим, – прошептала она.
Он поцеловал Софию и положил подбородок ей на макушку.
– Я тебя люблю, ты же знаешь.
– Знаю. И я тебя люблю.
– Я буду скучать, когда ты уедешь.
– Я тоже.
– Но я рад, что ты побудешь с родными.
– Я тоже.
– Хочешь, я приеду в Нью-Джерси и сделаю тебе сюрприз.
– Нет, не надо.
– Почему?
– Я, конечно, буду рада тебя видеть, но сюрприза не получится. Ты сам его испортил.
Люк задумался.
– Да, наверное. Что ж, тогда я сделаю тебе сюрприз и не стану приезжать.
– Лучше приезжай. Мои родители хотят с тобой познакомиться. Раньше они никогда не видели ковбоя и, наверное, думают, что ты расхаживаешь с шестизарядным револьвером и говоришь всем: «Хэй, мужик, как дела?»
Он рассмеялся.
– Я их разочарую.
– Нет. Этого ты точно не сделаешь.
Люк улыбнулся.
– Ты будешь занята тридцать первого числа?
– Не знаю. Как по-твоему?
– Думаю, да.
– Прекрасно. Но не можешь же ты просто взять и свалиться нам на голову вечером. Придется тебе некоторое время пообщаться с моими родителями.
– Справедливо, – признал Люк и кивком указал в угол. – Поможешь нарядить елку?
– Какую?
– Нашу. Я притащил ее вчера. Она маленькая, не очень густая, так что покупателям вряд ли бы понравилась, вот я и подумал, что здесь она придется впору. Ты будешь знать, по чему конкретно скучать.
София прислонилась к нему.
– Я уже и так знаю.
Через час они уже любовались на свою работу.
– Еще не все, – сказал Люк, скрестив руки на груди и рассматривая увитую мишурой елочку. – Чего-то не хватает.
– Ну, с этим мы уже ничего не поделаем, – заметила София и протянула руку, чтобы поправить фонарики. – Она немного пожухла.
– Нет, нет. Просто… погоди-ка, я сейчас приду. Я понял, чего не хватает. Минутку.
Он скрылся в спальне и вернулся, неся небольшую подарочную коробку, перевязанную лентой. Пройдя мимо Софии, Люк поставил коробку под елку и отошел.
– Теперь намного лучше.
Девушка взглянула на него.
– Это мне?
– Ну да.
– Но я тебе ничего не купила.
– И не нужно.
– Может быть, но мне теперь совестно.
– Пустяки. Еще успеешь сделать мне подарок.
София смерила Люка пристальным взглядом.
– Ты ведь знал, что так и будет, правда?
– Это все часть моего плана.
– Что еще ты задумал?
– Открой подарок, – попросил он.
София подошла к елке и взяла коробку. Она оказалась довольно легкой, и девушка догадалась, что внутри, еще до того, как развязала ленту и подняла крышку. София достала шляпу и повертела в руках, рассматривая со всех сторон. Черная, сплетенная из соломы, она была украшена бусинами и лентой, за которую было заправлено небольшое перо.
– Ковбойская шляпа?…
– Красивая. Для девушки.
– А есть какая-то разница?
– Ну, лично я не надел бы шляпу с бусинками и перьями. И я подумал: раз уж ты так часто здесь бываешь, тебе нужна своя шляпа.
София привстала на цыпочки и поцеловала его.
– Отличный подарок. Спасибо.
– С Рождеством.
Она надела шляпу и кокетливо взглянула на Люка.
– Ну и как я выгляжу?
– Шикарно. Ты всегда шикарно выглядишь.
Люк
Поскольку сезон начинался меньше чем через месяц, а София уехала в Нью-Джерси, Люк стал тренироваться больше. Он не только увеличивал продолжительность тренировок на механическом быке на пять минут каждый день, но добавил в программу и силовые упражнения. Люк никогда не был любителем поднимать тяжести, но чем бы он ни занимался на ферме – а в последнее время работа в основном сводилась к продаже елок, – он ежечасно отходил в сторонку и делал пятьдесят отжиманий. В день набиралось четыреста или пятьсот. Наконец Люк добавил подтягивания и упражнения для мышц спины и живота. Когда вечером он падал в постель, то засыпал почти немедленно.
Несмотря на ноющие мускулы и изнеможение, он постепенно чувствовал, как вспоминаются прежние навыки. Равновесие улучшилось, проще стало удерживаться на быке. Рефлексы обострились, позволяя предвидеть повороты и броски. За четыре дня до Рождества Люк отправился в Гендерсон, чтобы попрактиковаться на настоящих быках. Один приятель держал там тренировочный загон, и хотя животные у него были не лучшие, тренировки на механическом быке приносили пользу лишь до определенной степени. Животные непредсказуемы. Хотя Люк надел шлем и защитный жилет, перед тренировкой он волновался не меньше, чем в Маклинсвилле в октябре.
Он старался что есть сил. Сезон начинался в середине января, и нужно было выступить как можно лучше – победить или занять достаточно высокое место, чтобы набрать побольше очков и войти в марте в высшую лигу. В июне уже могло быть слишком поздно.
Мать знала, чем он занимается, и понемногу вновь начала отстраняться. Она и сердилась, и грустила, и Люк жалел, что с ним нет Софии, хотя бы для того только, чтобы ослабить растущее напряжение. Он просто скучал по Софии. Поскольку девушка уехала на праздники в Нью-Джерси, Рождество прошло тихо и незаметно. Люк зашел к матери лишь к вечеру, и держалась Линда очень сдержанно.
Он обрадовался, когда продажа елок закончилась. Хотя они неплохо заработали, в процессе остальные дела на ранчо пришлось отложить на потом, и погода отнюдь не улучшала положения вещей. Список задач становился все длиннее, и Люк тревожился, особенно потому что знал: в грядущем году предстоит много разъезжать. В его отсутствие матери станет еще труднее…
Конечно, если он не начнет с самого начала выигрывать.
Все и всегда упиралось в это. Несмотря на продажу елок, благодаря которой Линда сумела прикупить еще семь пар скота, ферма приносила слишком мало дохода, чтобы хватало на уплату по долгам.
Помня об этом, Люк шел тренироваться и считал дни до Нового года и до встречи с Софией.
Он поднялся рано утром и приехал в Джерси-сити незадолго до обеда. Они провели вечер с родителями и сестрами Софии и, не захотев толкаться в толпе на Таймс-сквер, где проходили новогодние торжества, тихо поужинали в незатейливом тайском ресторане, а потом поехали к Люку в отель.
София лежала на животе, а Люк рисовал пальцем кружочки у нее на спине.
– Перестань, – сказала она, ерзая. – Не получится.
– Что не получится?
– Я уже сказала, что не могу остаться. У меня комендантский час.
– Тебе уже исполнился двадцать один год, – возразил Люк.
– Но я живу у родителей, и они устанавливают правила. Они и так уж проявили чрезмерную доброту, позволив мне гулять до двух часов ночи. Обычно они требуют возвращаться к часу.
– А что будет, если ты останешься здесь?
– Они скорее всего решат, что мы переспали.
– Но ведь мы и так уже спали.
Девушка повернулась к нему.
– Да, но родители не знают. И я не намерена это афишировать.
– Но я приехал всего на одну ночь. Завтра мне уезжать.
– Правила есть правила. И потом, ты же не хочешь ссориться с моими родителями. Ты им понравился. Хотя сестры и были разочарованы тем, что ты приехал без шляпы.
– Я постарался вписаться в окружение.
– И у тебя прекрасно получилось. Особенно когда ты снова начал рассказывать про «Четыре эйч». Ты заметил? Мои родные точно так же, как я, раскрыли рот, когда оказалось, что ты сначала растил тех бедных свинок как домашних любимцев, а потом продавал на мясо.
– Между прочим, ты первая об этом вспомнила.
– Разумеется, – лукаво ответила София. – Видел, какое лицо было у Далены? У нее глаза на лоб полезли. Кстати, как поживает твоя мама?
– Нормально.
– Она все еще сердится?
