Я не слишком сильна в приготовлении пищи, но сегодня вечером выложилась полностью: пряная баранья нога с рисом пилаф и греческий салат из помидоров, огурцов, маслин и сыра фета. На десерт приготовлено мое фирменное блюдо – шоколадный пудинг. Я слегка разочарована тем, что, несмотря на восхитительные ароматы, плывущие из кухни, Доминик попросил миску овсянки. Возможно, я покажусь смешной, но мне хочется, чтобы все они поняли – он может прекрасно общаться с каждым из них, и в нем нет ничего странного и необычного. Он точно такой же, как и все остальные. А беспокоюсь я из-за того, что, если он будет есть только овсянку, они могут подумать, что он чудной.
Мальчики входят, держась за руки, и ясно, что они опять любят друг друга. Пока я приношу им напитки и раздумываю, что же задержало Доминика, в такси приезжают Нина и Джерри. Сразу же понятно, что сегодня у них вовсе не грезы любви молодой. Входя в дверь, они обмениваются злыми взглядами.
– Рада видеть вас обоих, – слишком жизнерадостно говорю я.
Нина притворно улыбается и целует меня.
– Прости, что опоздали. – Она опять смотрит на Джерри.
– Это я виноват. – Ее муж тоже целует меня. – Как обычно.
– Вы не опоздали, – говорю я, взяв у них пальто. – Никаких проблем. Hakuna matata.
– Что? – спрашивает Нина.
– Это на суахили, – объясняю я. – Означает «Нет проблем».
– О. – Мои навыки полиглота не вызывают у нее никакого интереса. – Где же почетный гость?
– Уверена, он вот-вот спустится.
– Пахнет вкусно, – говорит Джерри, потирая руки. – Что у нас будет?
– Баранина, – говорю я.
– А.
Его лицо омрачает разочарование. Очевидно, это не самая любимая его еда.
Приезжает Стеф. Я оставляю всех в кухне и иду к двери. Когда открывается дверь, я вижу, что она говорит по мобильнику.
Я стою и жду. Она заканчивает препирательства и убирает мобильник.
– Чертовы мужчины. – В ее голосе слышна злость. – Черт бы их всех подрал.
Мое сердце падает. Бедный Майк получит сегодня отказ, если захочет произвести впечатление на Стеф. Наверное, и я разочаруюсь в карьере сводницы еще до того, как эта карьера начнется.
Стеф рассеянно целует меня и протягивает коробку шоколадных конфет и бутылку вина.
– Мне надо выпить, – говорит она, – и побыстрее.
– Проблемы?
– С мужчинами всегда проблемы, – бормочет она, снимает куртку и бросает ее на диван.
– Ну… – говорю я. – Давай раздобудем тебе выпить.
Майк уже открыл бутылку шампанского, и скоро у каждого из нас в руке оказывается бокал.
– Подождем Доминика, чтобы произнести тост? – предлагает Майк.
– Мне это нужно немедленно, – объявляет Стеф и опрокидывает бокал, пока Майк стоит и с открытым ртом смотрит на нее. Она протягивает пустой бокал Майку, и, хоть он и ошалел, но любезно наполняет его.
– Не хватает одного бокала, – указывает Нина.
– Доминик не пьет, – объясняю я, наливая в стакан молоко.
Нина поднимает брови.
– Ни капли?
– Ни капли. Он любит молоко.
– Странно, – бесцеремонно замечает она, и меня это раздражает.
– Ничего подобного. – Некоторым не нужно надираться, чтобы хорошо проводить время, думаю я.
В этот момент раздается голос:
– Всем добрый вечер.
Все, как один, поворачиваются и видят Доминика, стоящего в дверном проеме. Наступает тишина. Стеф роняет бокал, и он разбивается о кафельный пол.
– Черт побери, – бормочет Нина.
Это не та реакция, на которую я надеялась, думаю я с горечью. Совсем не та.
– Боже мой! – Майк первым обретает дар речи. – Ты выглядишь великолепно, Доминик. Правда, великолепно.
Остальные по-прежнему молчат.
Вместо одежды, которую я положила для него, Доминик решил выбрать собственный наряд.
Поверх обычного красного shuka на нем оранжевая юбка, наброшенная вокруг бедер, украшенная бусинками и десятками крошечных круглых зеркал, которые отражают свет. По краю – разноцветные бусы, а за пояс заткнуто мачете. Он бос. На нем свадебное ожерелье и дюжина других нитей с бусами, которые тянутся по его телу. Запястья и лодыжки украшены браслетами. На щеках полосы охры – боевая раскраска. На голове – сложный головной убор из коричневых перьев, которые образуют ореол вокруг его лица. Довершает картину Арчи, уютно устроившийся на плечах Доминика.
Высокое гибкое тело воина масаи кажется совершенно ужасающим в моем крошечном доме. Все – в том числе и я – только и могут, что стоять и таращить глаза.
Майк опять первым обретает способность двигаться и протягивает Доминику стакан с молоком.
– Поднимем тост, Дженни?
– Да, да. – Я выхожу из шока. – Да, да, конечно.
Остальные тоже начинают приходить в себя. Вот только Доминик кажется неуверенным.
– За Доминика, – предлагает Майк, поднимая бокал с шампанским.
– За Доминика, – отзываемся мы все хором и пьем из наших бокалов, причем некоторые охотнее, чем другие. Нина опустошает свой одним глотком.
– Очень приятно быть здесь, – нерешительно говорит мой возлюбленный. – Очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, друзья Дженни будут и моими друзьями.
Нина смотрит в пол.
– Конечно, будем, – опять говорит Майк. – Кому налить?
Моя лучшая подруга протягивает свой бокал.
– Обед почти готов, – докладываю я, но беспокойство внутри меня нарастает. Я так хотела, чтобы вечеринка прошла хорошо, а сейчас, хотя еще ничего не началось, я чувствую, что все идет ужасно. – Майк, мне надо здесь кое-что сделать. Не отведешь гостей в столовую и не рассадишь их? – Мой голос звучит на октаву выше, чем хотелось бы.
– Будет сделано, – говорит он.
Доминик делает шаг в сторону, и Майк, не суетясь, выводит всех в гостиную.
– Я приду через минуту.
Доминик подходит ко мне. На его красивом лице беспокойство.
– Я сделал неправильно, – говорит он. – Ты хотела, чтобы я надел ту одежду, которую ты положила для меня на кровати.
– Нет, нет, это неважно.
Он с извиняющимся видом пожимает плечами.
– Я убрал ее в шкаф, – объясняет он и оглядывает себя. – Это моя лучшая одежда. Мой наряд. Его я надевал на церемонию, когда стал воином, ilmoran. Я неправильно понял тебя.
Я обнимаю его.
– Ты выглядишь невероятно, – говорю я и начинаю расслабляться в объятиях Доминика. – Я была неправа. Я хотела, чтобы ты вписался в круг моих друзей, но больше всего я горжусь тобой, когда ты остаешься собой. Просто собой.
– Думаю, я их напугал.
Я смеюсь.
– Может, и напугал, – признаю я. – Ну, разве что чуть-чуть.
– Пойду, переоденусь.
– Нет, останься как есть, – настаиваю я. – Это же ты. Поэтому я и люблю тебя. Им придется привыкнуть к этому. Здесь наш дом. – Да как они осмелились заставить Доминика в его собственных владениях почувствовать себя неловко! – А теперь мне надо вынуть баранину, иначе придется подавать на стол угли. Можешь оказать мне любезность и быстренько приготовить себе овсянку?
– Я буду есть баранину, – говорит Доминик.
Я смотрю на него снизу вверх.
– Ты уверен?
– Да.
Я оставляю в стороне мысли о подгорающей баранине и опять крепко обнимаю Доминика.
– Я тебя люблю, – говорю я. – Aanyor pii. Я люблю тебя всем сердцем. Никогда не забывай этого. Как и сейчас. – Я улыбаюсь ему. – Однако ты можешь снять вот это. – Я киваю на его головной убор. – Иначе все время будешь задевать им за балки.
Доминик послушно снимает его и страстно целует меня, оставляя отпечатки красной охры.
– А это плохо – прямо сейчас отправить всех по домам, чтобы мы могли заняться любовью? – шепчу я, затаив дыхание.
– Да, – отвечает Доминик и снова целует меня. – Для этого будет время позже, Просто Дженни. Много времени. А теперь, – он берет меня за руку, – мы пойдем туда и будем очаровательными хозяевами для наших друзей.
С помощью Доминика я подаю баранину. К счастью, она не слишком пересохла. Он продолжает успокаивающе улыбаться мне, но я вижу, что беседа за обеденным столом неестественна. Если бы это был эпизод из английской телепрограммы «Званый ужин», я получила бы ноль очков, и кто-то другой ушел с тысячью фунтов призовых денег.
Нина напивается все больше и больше. Джерри тоже. Кажется, у них нечто вроде соревнования – посмотреть, кто за самое короткое время вольет в себя больше вина. Моя подруга все ниже и ниже наклоняется над столом, и я пытаюсь незаметно отодвинуть от нее бутылку, но она хватает ее и тянет к себе.
Стеф сидит угрюмая. Не знаю, о чем она говорила по мобильнику, когда приехала, но ясно, что получила плохие новости. Неужели она наконец влюбилась в одного из тех женатых мужчин, которых считает приятелями для секса, и тот не хочет бросать свою жену? Конечно, это только мое предположение, но оно не находится вне границ возможного. Не знаю, о чем я думала, когда решила, что она могла бы стать хорошей парой Майку. Она же совсем не подходит для этого.
