Глава 3
В последние дни перед отъездом Хелена не знала, что делать с волнением, в то время как Люцина вела себя спокойно, словно речь шла про обычную экскурсию в Тегеран. Она и не думала паковать вещи, решать дела. Она лишь смеялась в ответ, когда Хелена уговаривала ее этим заняться.
– Хелена, у меня из вещей два платья и два комплекта нижнего белья. Плюс еще полотенце, кусок мыла, зубная щетка, зубной порошок да шерстяное одеяло. Я все это соберу за три минуты!
– Наверное, ты возьмешь одно из моих платьев, – подала идею Хелена. – Мое темно-красное: оно не такое поношенное, как твое голубое!
Люцина закатила глаза.
– Это же твое воскресное платье, – ответила она. – Тебе его нельзя отдавать. Возможно, в лагере нам выдадут новую одежду.
– Я не нуждаюсь в воскресном платье! – уверяла сестру Хелена. – А вот ты должна хорошо выглядеть, даже во время путешествия. Может, нам еще удастся выменять у кого-нибудь шаль на плечи, чтобы ты не замерзла. Это все же по большей части морское путешествие, а ты помнишь, как холодно было плыть на корабле из Красноводска в Пехлеви…
Путешествие по Каспийскому морю было сущим кошмаром.
– Ну, так мы же ехали из Сибири, – рассмеялась Люцина. – А теперь поплывем на юг, если я правильно поняла госпожу Вирхов.
Молодой доктор каждый вечер приглашала в один из классов лагерной школы юных эмигрантов и устраивала лекции о Новой Зеландии – рассказывая о стране, демонстрировала фотографии. Люцина не испытывала к этому особого интереса. Хелена не знала, стала бы сестра вообще посещать эти лекции каждый вечер, если бы госпожа Вирхов не разрешила Люцине приводить с собой своего парня. Каспар Яблонски охотно посещал лекции, хотя Хелена догадывалась – парня больше привлекает устройство диапроектора, с помощью которого на экране появлялись цветные снимки. Каспар дивился маленькому чуду, и уже на второй день госпожа Вирхов поручила ему показывать слайды на диапроекторе.
То, что рассказывала доктор об изображенном на слайдах, пролетало мимо его ушей: может, и к счастью, как считала Хелена. Иначе молодой человек осознал бы, как далеко находится Новая Зеландия и как тяжело туда добраться. Что ни говори, просто сесть на корабль и приплыть в Веллингтон невозможно: до Индии группе придется ехать по суше. Чем больше Хелена слышала об этом, тем меньше у нее оставалось надежд когда-нибудь еще увидеть Люцину. Путь пролегал через множество стран, автобусные и железнодорожные переезды стоили целое состояние. Хелена слушала лекции госпожи Вирхов, и тоска ее росла с каждой минутой, с каждым слайдом, который показывала на экране любимая игрушка Каспара. Девушка восхищалась природными красотами новой родины Люцины: папоротниковыми лесами, вулканами и горячими источниками, верхушками гор, покрытыми снегом, и пальмовыми рощами, ручьями и озерами, богатыми рыбой, обширными фермерскими угодьями. Там были города. Не разрушенные войной, они выглядели чистенькими, по-домашнему уютными. Наверное, в них таилось множество возможностей для молодых эмигрантов. Например, сначала поработать на фабрике и скопить денег на обучение в хорошей школе или в отличном университете.
Хелена могла о таком только мечтать и вновь возвращалась к реальности. Она уговорила Люцину примерить ее платье и попробовать немного перешить его, чтобы выглядеть в нем более привлекательно. Из швейной мастерской, мучась угрызениями совести, Хелена стащила ткань и обменяла ее на шаль, которая в дороге должна согреть сестру. Шаль к тому же очень подходила к темно-красному платью, отданному Люцине.
Когда они делали что-то вместе, то разговаривали по-английски. Хелена ужаснулась: находясь в Сибири, сестра почти все позабыла. Она попыталась восполнить пробелы в знаниях Люцины и настаивала, чтобы та наизусть заучила адрес семьи Нойманнов. Хелена была абсолютно уверена, что правильно помнит город и улицу, только номер дома вылетел у нее из головы. И все же Хелена решилась написать письмо другу отца. Она описала дяде Вернеру, что произошло с ее семьей, и попросила встретиться с Люциной в Паиячуа и позаботиться о девушке. При этом она втайне надеялась, что Нойманнов растрогает судьба семьи Грабовски, и Хелене непременно вышлют денег, чтобы сестры смогли воссоединиться.
Готовясь к отъезду, Хелена и другие беженцы следили за развитием событий в Европе. Союзникам как раз удалось прорвать западный немецкий фронт. Все надеялись, что войска смогут быстро передвигаться по Северной Франции. Сначала на Париж, а потом и на Берлин. Поражение Германии было лишь вопросом времени.
И вот наступил день отъезда. Молодым эмигрантам велели собраться в десять часов утра на бывшем плацу. Грузовая машина должна была отвезти их в Исфахан. Там они переночуют одну ночь в детском приюте, а на следующий день уедут из страны насовсем: сначала предстояла поездка на грузовиках, потом поездом, а затем из Бомбея на корабле в Веллингтон.
Хелена с вещами Люцины была на месте уже в половине десятого. Сестра же хотела проститься с Каспаром, чтобы им никто не мешал. Народ постепенно подходил. Другие дети и подростки не могли скрыть волнения: они, как и Хелена, пришли слишком рано. Солнце только показалось из-за хребта Эльбурс. Было тепло, и ожидающие не мерзли. Малыши играли, подростки болтали друг с другом и следили, чтобы младшие братья и сестры не потерялись.
Хелена не находила себе места. Куда же запропастилась Люцина? Она снова и снова поглядывала на большой циферблат часов на здании госпиталя и призывала себя сохранять спокойствие. Было еще рано – у Люцины оставалось двадцать пять минут. Потом двадцать, затем пятнадцать… Без пяти десять на плацу собрались все дети и подростки. Молодая женщина, не знавшая Хелену, принялась проверять всех по списку. В десять часов на плац въехал грузовик.
Хелена лихорадочно соображала. Наверное, Каспар и Люцина чувственно целовались и обнимались на прощание, в сотый раз уверяя друг друга, что это расставание временное. Возможно, Люцина совсем позабыла о времени или полагалась на то, что Хелена попросту вовремя зайдет за ней. Именно это и следовало бы сейчас сделать. Хелена приблизительно знала, где встречаются влюбленные – у ограды позади мастерской, скрывающей парочку от любопытных глаз. Но, чтобы добежать туда и обратно, потребуется добрых пять минут, если не десять…
А молодая женщина со списком уже выкрикнула имя Люцины, и остальные эмигранты забирались в кузов грузовика.
Хелене стоило бы обратиться к ней и к водителю, попросить, чтобы они подождали Люцину.
Девушка, схватив узел с вещами сестры, подошла к машине. Сердце сильно колотилось. Хелена любила Люцину, но ненавидела вечно извиняться за нее, снова и снова просить сделать для сестры исключение и лгать в оправдание, чтобы объяснить ее промахи.
И тогда негодование и досада сменились яростью. Хелене ужасно надоело находиться на вторых ролях, приносить себя в жертву ради юной сестрицы, которая к тому же не ценила этого! Люцина воспринимала все то, что делала ее сестра, само собой разумеющимся. Она даже не испытает благодарности по отношению к Хелене за то, что та не даст ей упустить единственный шанс в жизни! Наоборот, Хелена отчетливо видела перед собой недовольное лицо младшей и будто слышала: «Я сейчас приду, не будь такой…» Люцина раздраженно последовала бы за Хеленой. Потом она бы улыбнулась, извинилась и обаяла бы молодую женщину из администрации лагеря. В десять часов с копейками…
Хелена стиснула зубы. Подошла к грузовику. Молодая женщина со списком мельком взглянула на нее.
– Грабовски, Люцина? – деловито спросила она, занеся карандаш, чтобы вычеркнуть имя. Хелена раскрыла было рот, подыскивая подходящие слова. – Люцина Грабовски? – Женщина нетерпеливо повторила вопрос и махнула Хелене, чтобы та наконец забралась в кузов.
Хелена сглотнула слюну. Все мысли в ее голове перепутались.
– Да, – хрипло ответила она наконец. Кровь шумела в ушах. – Да!
Хелена была словно в трансе, когда забиралась в грузовик. Какой-то парень схватил ее за руку и помог влезть. Ни у кого, казалось, не возникло подозрений. Хелена не могла поверить, что ни один из этих молодых людей не знал Люцину. Может, они не расслышали, кого вызывали по списку? Или просто никогда не интересовались именем красивой подружки Каспара Яблонски? Хелене, конечно, повезло, что сестра не ходила ни в школу, ни на какие-либо курсы.
Одна девочка улыбнулась Хелене: они тогда вместе стояли в коридоре у кабинета госпожи Вирхов, но так и не познакомились. Имен других попутчиков она тоже не знала. Здесь не было людей с курсов кройки и шитья или персидского языка.
– Меня зовут Наталия, – сказала девочка.
Хелена вздохнула.
– Лю… Люцина…
Водитель завел мотор, и машина затряслась. Хелена взглянула на плац. Ее сердце бешено стучало. Если Люцина сейчас появится, она еще сможет все исправить…
