– Поверят и еще как, милорд! – невозмутимо отозвался Бутль. – Ваша светлость может положиться на меня. И, если мне будет позволена подобная вольность, милорд, вашей милости нет ни малейшего резона беспокоиться по поводу Бредгейтов, поскольку они приходятся мне родственниками и не имеют склонности распускать сплетни о своих хозяевах.
– Я чрезвычайно обязан вам, – с усилием проговорил виконт. – Вы, случайно, не знаете – ее светлость кликнула извозчика или… или портшез?
– Нет, милорд, не знаю. Но если ваша светлость желает, я могу навести справки. Осторожно и ненавязчиво.
– Прошу вас, сделайте это.
– Очень хорошо, милорд. Ваша светлость примет лорда Ротема, или я должен сообщить его светлости, что вас нет дома?
– Лорд Ротем!
– Он внизу, в библиотеке вашей светлости, – сказал Бутль.
– Я приму его, – решил виконт и быстро вышел из комнаты.
Лорд Ротем, одетый в традиционный наряд члена одного из самых эксклюзивных конных заведений – «Клуба Четырех Коней», – расшитый эмблемами и позументами, стоял у камина, поставив ногу на решетку. На его плечи было небрежно наброшено пальто темно-коричневого цвета с не менее чем шестнадцатью пелеринами. Одного взгляда, оброненного им на лицо виконта, в голубых глазах которого светилось нечто среднее между надеждой и подозрением, когда тот быстрым шагом вошел в комнату, хватило, чтобы заговорить прежде, чем Шерри успел хотя бы вымолвить его имя.
– Привет, Шерри! – сказал он. – Когда ты вернулся в город? Я полагал, ты все еще в Мелтоне.
– Нет, – ответил виконт. – Нет, Джордж…
Лорд Ротем, поправив чудовищный букетик цветов, украшавший его петлицу, спросил:
– Леди Шерингем готова прокатиться со мной? Я собираюсь проехаться до Ричмонда, чтобы опробовать свою новую пару. Чистокровные скакуны! Слышал о Джиле?
– Джил… – сказал Шерри. – А что с ним случилось?
Джордж расхохотался.
– Ну как же! – ответил он. – Похоже, этот его старый дядюшка наконец-то сделает ему одолжение! Кажется, он совсем плох. Джил умчался на перекладных в Хартфордшир, чтобы успеть до того, как он испустит дух. Клянусь богом, я и сам не прочь иметь дядюшку, который оставил бы мне приличное состояние!
Шерри хмуро уставился на лорда Ротема. Подозрение еще не рассеялось в глазах виконта.
– Джордж, ты уверен в этом? – произнес он.
– Я сам проводил его не далее как пару часов назад. А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Джордж.
– Просто так, – ответил Шерри, потирая рукой лоб. – Мне вдруг стало интересно… Нет, чепуха.
Лорд Ротем, вдруг обнаруживший, что ему становится все труднее смотреть другу в глаза, принялся созерцать свой начищенный до блеска сапог. Джордж не рассчитывал получить удовольствие от этого разговора, так оно и случилось. Шерри, как ему показалось, буквально спал с лица; и, не пообещай Джордж Геро, что не расскажет ему о том, где она находится, он, пожалуй, не устоял бы перед искушением признаться во всем. Но сегодня, провожая всех четверых со Страттон-стрит, дал слово леди Шерингем и теперь не собирался нарушать его. Ротем надеялся, его вера в правоту мистера Рингвуда не окажется напрасной, и потому постарался сказать как можно небрежнее:
– Котенок собирается поехать со мной, Шерри?
Виконт, встряхнувшись, взял себя в руки.
– Нет, – ответил он. – Дело в том, что она неважно себя чувствует. Попросила меня извиниться перед тобой.
– Господи милосердный! Надеюсь, это не серьезно, Шерри?
– Нет, нет! По крайней мере, сейчас я не могу сказать ничего определенного. Пожалуй, она просто переутомилась. Сам понимаешь, у нее нет привычки к городской жизни. Через день-другой я… я отвезу ее в деревню. Ей нужен покой и свежий воздух.
– Какая жалость! А ты, без сомнения, желаешь, чтобы я убрался поскорее и оставил тебя в покое: все-все, уже ухожу!
Шерри, обычно самый радушный хозяин на свете, не сделал ни малейшей попытки задержать друга и лишь проводил Ротема до входной двери. Когда Джордж уже спускался по ступенькам, он вдруг окликнул его:
– Джордж, а где мой кузен Ферди?
– Проклятье, откуда мне знать? – отозвался тот, натягивая перчатки. – Вчера вечером он собирался ужинать у Лонга, так что, скорее всего, до сих пор отсыпается. Ты же знаешь его!
– А он действительно ужинал у Лонга? Ты уверен в этом?
– Во всяком случае он был приглашен туда, – ответил Джордж чистую правду.
– Вот как! Значит… Нет, ничего, – Шерри, пристыженно умолкнув, покраснел. – Дело в том, что и у меня сегодня что-то с головой не в порядке, Джордж!
Лорд Ротем, посочувствовав ему, отбыл. А Шерри вернулся обратно в библиотеку, сел и надолго задумался.
Результатом этих раздумий стала самая ужасная неделя в его жизни. Друзья, каждый день рассчитывавшие увидеть виконта в одном из его любимых заведений, напрасно ждали появления Шерри. Его светлость уехал из города. Сначала он отправился в Букингемшир, в Фейкенхем-Манор, а оттуда – в Ланкашир, в Крокстет-Холл, поместье эрла[54] Сефтона. В обоих местах виконта постигло разочарование, зато и его тетка, и леди Сефтон сумели выудить у него всю историю, после чего сообщили – каждая по отдельности, но их мнения, как ни странно, совпали – все, что думают о его характере. Причем леди Фейкенхем оказалась куда красноречивее леди Сефтон, заявив ему, что он получил именно то, чего заслуживал. После этого она порекомендовала Шерри как можно скорее отправляться в Ланкашир, с укором напомнив на прощание: за то, что случится с его бедной супругой, которая осталась одна в этом жестоком мире, он должен благодарить только себя.
Когда виконт уехал (ему понадобилась вся его сила воли, чтобы распрощаться с ней подобающим образом), ее светлость задумчиво сообщила своему супругу, что, по ее мнению, после этой истории Энтони может наконец-то стать совсем другим человеком.
– Да, но что могло случиться с этим бедным созданием? – осведомился лорд Фейкенхем, которого не слишком интересовало возможное искупление грехов Шерри.
– Хотелось бы мне знать! Кстати, а еще мне очень хотелось бы, чтобы она приехала ко мне, но, к несчастью, ей наверняка и в голову не придет обратиться к кому-либо из родственников Энтони.
А леди Сефтон, заставив виконта бессловесно внимать ей, как она с успехом, хотя и крайне редко, поступала со своим первенцем, лордом Молино, все-таки сжалилась над Шерри настолько, что позволила ему в кромешной тьме отчаяния разглядеть два лучика света. Во-первых, она сочла возможным, что Геро сама вернется на Хаф-Мун-стрит; и во-вторых, пообещала сгладить возможные неприятности, вероятно, возникшие во влиятельных кругах из-за предполагаемых скачек.
Виконт вернулся в Лондон. Особняк на Хаф-Мун-стрит показался ему пустым и заброшенным, как если бы в нем кто-то умер. Шерри с удовольствием съехал бы из него; но, уже приняв решение запереть дом и вернуться на старую квартиру, передумал и вознамерился остаться здесь. Закрыть дом – значило дать пищу сплетням и спекуляциям; а если Геро действительно вернется сюда, подумал он, то для нее станет настоящим шоком обнаружить, что ставни заперты, а с двери снят входной молоточек.
Мистер Рингвуд, воротившись в город, изрек чистую правду, когда сообщил, что не видит причин, почему бы его дядюшке не прожить еще добрый десяток лет. Джил также добавил: он с величайшим сожалением узнал от Джорджа, что леди Шерингем почувствовала себя очень плохо, поэтому вынуждена была удалиться на некоторое время в деревню.
Шерри, уже приучивший себя с механической вежливостью отвечать на подобные замечания, испытал некоторое облегчение оттого, что смог сбросить маску перед другом, которому всецело доверял. Он неожиданно признался:
– Это неправда. Сказка, придуманная мною самим. Она ушла от меня.
– Прошу прощения? – переспросил мистер Рингвуд.
Шерри коротко хохотнул.
– Ты слышал, что я сказал, Джил! Она убежала, потому что я пообещал отвезти ее к своей матери, в Шерингем-Плейс. Геро вбила себе в голову какие-то совершенные глупости, – не имеющие никакого отношения к действительности! – она исчезла до того, как я успел объяснить, почему… Естественно, я намеревался все растолковать ей, а речи о том, чтобы… Но ты же знаешь, каковы они, эти женщины!
Мистер Рингвуд, который с величайшим старанием угостился щепоткой табака, сказал:
– Не морочь мне голову, Шерри! Полагаю, правда состоит в том, что ты поссорился с ней из-за предстоящих скачек?
– Поссорился?! Джил, да ты знаешь, что она вознамерилась выкинуть? Будь это твоя жена… Да, я разозлился! Но так на моем месте чувствовал бы себя любой! А ей не было ни малейшей нужды убегать от меня, словно я повел себя, как последняя скотина, или… или… Я знаю, что виноват не меньше нее, и, более того, сам признал это. Так что убежала она совсем не поэтому! Я заявил, что она должна будет поехать к моей матери, а Геро не захотела. Начала нести всякие глупости насчет того, будто моя мать сказала ей, что она сломала мне жизнь… Какой вздор!
