Мисс Уонтедж, безусловно, готова была поверить ему на слово, однако чувствовала, что вопрос еще окончательно не закрыт.
– Да, но, Шерри, быть может, ты все это объяснишь Изабелле? – спросила Геро. – Разве тебе не кажется…
– Нет, не кажется, – поспешно оборвал девушку его светлость. – Одним словом, Белле на меня наплевать.
Мисс Уонтедж, которой трудно было поверить в это, предположила, что, скорее всего, у бедной Изабеллы просто болела голова.
– Нет, голова тут ни при чем. Правда, теперь, когда ты заговорила об этом, Белла и впрямь показалась мне немного бледной. Но такой же Несравненной, как всегда! – верноподданнически добавил он.
– Она очень красива, – согласилась мисс Уонтедж. – Она выглядела красивой даже тогда, когда у нее были пятна.
– Пятна? – переспросил ошеломленный виконт. – Да у нее в жизни не было ни единого прыщика!
– Ну, не обычные пятна, как у Софи, а такие, как бывают при краснухе.
– У Изабеллы не было краснухи!
– Нет, была, – ответила Геро. – Вот почему ее мама привезла Беллу домой. Она чувствовала себя ужасно, и миссис Милбурн рассказывала кузине Джейн, что она вся покрылась пятнами.
– Не может быть! – с отвращением вскричал виконт.
– Может, да будет тебе известно, – со знанием дела ответила Геро.
– Разумеется, известно! Однако Изабелла не могла заболеть краснухой! Мне сказали, что суета лондонской жизни утомила ее!
При этих его словах на лице Геро отразилось удивление.
– Не знаю, почему тебе так сказали, – ответила девушка, – ведь они должны были знать, что это краснуха. Ею заболели две служанки и паж миссис Милбурн.
– Господи милосердный! – вскричал виконт. Обескураженное смятение на его лице сменилось широкой улыбкой. – Вот, значит, почему она никого не принимала! Бедная девочка! Клянусь богом, я бы не пожалел и пятисот фунтов, только чтобы взглянуть на выражение лица Северна, знай он об этом! Чертовски романтичный малый, этот Северн! Ему бы такое совсем не понравилось!
– Он герцог? – заинтересованно осведомилась Геро.
Ее собеседник вновь помрачнел и кивнул.
– Она… она выйдет за него замуж, Шерри?
– Как мне представляется, Северн попросту не отважится на такой шаг, – откровенно ответил виконт. – Но теперь мне уже все равно. Мои надежды пошли прахом!
– Ох, Шерри, ты сильно огорчился? – спросила Геро, сердечко которой разрывалось от сочувствия.
– Разумеется, сильно! – язвительно отозвался его светлость. – Моя жизнь кончена! С таким же успехом без дальнейших мучений я могу хоть прямо сейчас отправляться к дьяволу. Собственно, этим я, пожалуй, и займусь, потому что если не заполучу в руки свое состояние, то поплыву на плоту по кредитной реке[6], а мы с тобой прекрасно знаем, что это такое!
Геро с умным видом кивнула. Виконт, рассмеявшись, щелкнул ее по носу.
– Ты и понятия об этом не имеешь! – заявил он. – Ты ведь никогда не слышала о том, что такое сто на сто[7], верно, чертенок?
– Нет, слышала! Это есть на всех почтовых каретах, а если ты в ней едешь, значит, ты очень беден!
– Что ж, дело может дойти и до этого, – поморщился Шерри. – Вся штука в том, что основная часть моего состояния связана самым идиотским доверительным управлением, какое только можно придумать. Представляешь, я буду получать нищенское содержание до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять лет от роду, если я не женюсь раньше этого срока! Всем заправляет парочка моих чертовых дядьев – по крайней мере это предполагается, но Проспер слишком ленив для того, чтобы приглядывать за тем старым негодяем! Он любит того прохиндея не больше меня – родственники со стороны отца на дух не переносят никого из семьи моей матери, и, Господь свидетель, я не могу винить их за это, потому что бо́льших паразитов свет еще не видывал, клянусь тебе! Однако разве он пошевелит хоть пальцем, чтобы избавиться от него? Только не он! И вот он торчит в моем доме, живет за мой счет и, ставлю десять против одного, обустраивает свое гнездышко на мои деньги, не говоря уже о том, что вкладывает матери в голову самые безумные идеи и при этом делает вид, будто огорчен отказом Беллы выйти за меня замуж! Огорчен! Да он был так доволен, что не смог убрать улыбку со своей сальной физиономии! Будь я проклят, если понимаю, почему удержался и не отвесил ему хорошенького леща хоть раз за все эти шесть лет! – Заметив ошеломленное выражение на лице Геро, виконт спохватился и оборвал себя на полуслове. – Эй, не вздумай когда-либо повторить те жаргонные словечки, что услышала от меня! – предостерег он девушку. – Мне бы, конечно, не следовало так говорить, но они вдвоем буквально доводят меня до бешенства. Или нет, говорить-то можно, только не в женском обществе.
– Хорошо, не буду, – послушно согласилась мисс Уонтедж.
– Это ты сейчас так говоришь, – ворчливо заметил виконт, – но я-то знаю тебя, Геро! Мне не следовало распускать язык в твоем присутствии, потому что ты вечно повторяешь вслед за мной, да еще в присутствии не менее полудюжины старых дев! «Но ведь так говорит Энтони, кузина Джейн!» Ничего удивительного, что время от времени я таскал тебя за уши!
– Нет, теперь точно не буду, – заверила его Геро. – Да и не смогла бы, даже если бы захотела, потому что не поняла, что это означает.
– Вот и хорошо, тебе и не надо знать, поэтому не приставай ко мне, чтобы я тебе все объяснил! Я хотел сказать лишь – дальше так продолжаться не может. Когда дело доходит до того, что мне говорят (причем моя собственная мать!), будто ни одна разумная женщина не согласится выйти за меня замуж, это уже переходит все границы! И все из-за того, что мне чертовски не повезло и я перевернул фаэтон старого генерала Уэра! Послушать ее, так можно подумать, я задушил его собственными руками, так ведь ничего подобного! Он всего лишь влетел в изгородь да и застрял там, целый и невредимый! Более того, я еще и вытащил его оттуда, а ведь, учитывая, как он дьявольски плохо управляется с вожжами, что, кстати, стоило мне проигранного пари, любой другой на моем месте мог запросто оставить его там! Но разве был он мне благодарен? Ха! Заковылял к себе и немедленно настрочил донос моей матери!
– Не обращай на него внимания, Шерри! – сказала мисс Уонтедж, ласково пожимая руку виконта. – Они все ужасные и злые люди! И всегда были такими. Вот только об Изабелле я думала, что она…
– Я не желаю больше выслушивать упреки в ее адрес! – исполнившись благородства, заявил виконт. – Она есть и всегда будет Несравненной! Однако ежели она полагает, будто я из-за нее стану убиваться от горя, то сильно ошибается! А меня, кстати, нисколько не удивило бы, если б я узнал, что именно этого она и добивается, ведь из всех бессердечных созданий Белла… Но все, довольно, рассуждать об этом далее нет смысла.
– И что же ты намерен делать, Шерри? – услужливо поинтересовалась мисс Уонтедж.
– Именно то, о чем говорил матери и своему хитромудрому дядюшке! Жениться на первой же встреченной мною женщине!
Мисс Уонтедж, хихикнув, сказала:
– Глупый! Это же я!
– Черт побери, совершенно ни к чему воспринимать мои слова буквально! – заявил в ответ его светлость. – Я знаю, что это ты, так уж получилось, что… – Он вдруг неожиданно умолк и уставился на личико мисс Уонтедж, по форме напоминавшее сердечко. – Кстати, а почему бы и нет? – медленно проговорил он. – Черт меня подери, именно так я и поступлю!
Лишившись дара речи, мисс Уонтедж несколько мгновений непонимающе взирала на него.
– Ж-жениться на мне, Шерри? – наконец, запинаясь, пролепетала она.
– Да, а почему нет? – ответил его светлость. – То есть если ты, разумеется, не имеешь возражений. Но, учитывая, что ты была готова выйти замуж за викария, не понимаю, откуда им взяться!
– Нет-нет, я вовсе не была готова выйти замуж за викария! – запротестовала Геро. – Я же сказала тебе, что предпочту стать гувернанткой!
– Ладно, не обращай внимания, – великодушно отмахнулся его светлость. – Только не вздумай говорить, будто предпочтешь стать гувернанткой вместо того, чтобы выйти замуж за меня, потому что я тебе не поверю! И никто не поверит. Проклятье, Геро, я не намерен распускать перед тобой перья, как какой-нибудь самодовольный павлин; не исключено, что мне действительно не хватает силы воли, я склонен к распутству и провожу все свободное время в игорных домах, да еще и считаюсь таким сумасбродом, которого не потерпит ни одна разумная женщина; но не делай вид, будто со мной тебе будет хуже, чем в том проклятом пансионате, о котором ты уже прожужжала мне все уши!
Мисс Уонтедж и не собиралась делать ничего подобного. Однако брак с человеком, который долгие годы оставался для девушки примерно таким же божеством, как и для его ливрейного грума, представлялся ей столь фантастической идеей, что она не могла ни отнестись к нему серьезно, ни поверить, будто в ее унылом и беспросветном будущем возможны столь ослепительные перемены.
