– Почему он здесь? – прошептала Хонория.
– Кто? – Сара оглядела комнату. – Мистер Трэверз?
– Нет! Хью Прентис!
Сара окаменела и в ярости прошипела:
– Как он смеет показываться здесь? Он ведь знал, что мы приедем!
Но Хонория покачала головой:
– У него такое же право быть здесь…
– Нет у него никакого права! – оборвала ее Сара.
Как это типично для Хонории – быть доброй и всепрощающей к тем, кто этого не заслуживал!
– Лорд Хью Прентис крайне нуждается в публичной порке, – процедила Сара.
– Прекрати!
– Поверь, есть время и место для христианского милосердия, но лорд Хью Прентис к объектам такового не относится.
Глаза Сары зловеще прищурились при виде джентльмена, которого она посчитала лордом Хью. Их никогда не знакомили официально – дуэль произошла до того, как Сара появилась в обществе, и, конечно, после этого никто не смел представить их друг другу, – но все же она знала его в лицо, так как специально постаралась выведать, как он выглядит.
Она видела джентльмена только со спины, но волосы были нужного цвета: светло-каштановые. А может, русые, в зависимости от того, насколько снисходительной она себя чувствует. Она не видела, держит ли он трость. Может, его походка улучшилась? Когда несколько месяцев назад она в последний раз видела его, он довольно сильно хромал.
– Он дружит с мистером Данвуди, – сообщила Хонория прерывистым голосом. – Хотел поздравить своего друга.
– Мне все равно, даже если он захочет подарить счастливой паре собственный личный остров в Индии, – выплюнула Сара. – Это ты друг мистера Данвуди! Знаешь его много лет. И лорду Хью наверняка это известно.
– Да, но…
– И не ищи для него оправданий! Мне безразлично, что лорд Хью думает о Дэниеле…
– А мне нет. Мне небезразлично, что все думают о Дэниеле.
– Дело не в этом! – бушевала Сара. – Ты ни в чем не виновата, а с тобой поступили безобразно! Если бы у лорда Хью была в теле хоть одна порядочная косточка, он бы держался подальше от любого собрания, где существовал малейший шанс встретить тебя!
– Ты права.
Хонория на миг закрыла глаза, и Сара увидела, какой у нее невыносимо усталый вид.
– Но сейчас мне все равно. Я просто хочу уйти. Хочу домой.
Сара продолжала смотреть на вышеуказанного лорда. Вернее, на его спину.
– Ему следовало бы думать хоть немного, – буркнула она себе под нос и неожиданно для себя шагнула вперед. – Я сейчас…
– Не смей! – предупредила Хонория, стараясь незаметно оттащить кузину. – Если устроишь сцену…
– Я бы никогда не позволила себе ничего подобного.
Но, конечно, обе знали, что Сара способна на все. Из-за Хью Прентиса Сара готова устроить сцену, которая войдет в историю.
Два года назад Хью Прентис едва не уничтожил ее семью. Отсутствие Дэниела по-прежнему создавало зияющую пустоту на семейных собраниях. Невозможно было даже упомянуть его имя в присутствии матери. Тетя Вирджиния просто делала вид, будто не слышит, а потом (по словам Хонории) запиралась в своей комнате и плакала.
Остальных членов семьи это тоже коснулось. Скандал, вызванный дуэлью, был таким шумным, что и Хонория, и Сара были вынуждены отказаться от своего первого лондонского сезона. От внимания Сары не ускользнуло (упомянув об этом, Сара рвала и метала, после чего в отчаянии плюхнулась на кровать), что 1821 год был невероятно продуктивным с точки зрения всех лондонских маменек, стремившихся пристроить дочек. Четырнадцать завидных холостяков обручились в этом сезоне. Четырнадцать! И это не считая тех, кто был слишком стар, чудаковат или любил выпить.
Кто знает, как бы все обернулось, если бы Сара и Хонория были в Лондоне во время этого матримониально великолепного сезона! Назовите ее пустышкой, но, насколько понимала Сара, именно Хью Прентис был виновен в ее быстро надвигавшемся стародевичестве.
Сара никогда не встречалась с лордом Хью, но ненавидела его всеми силами души.
– Прости, – резко бросила Хонория, но голос ее дрогнул, словно она едва сдерживала слезы. – Я должна уйти. Немедленно. И нам нужно найти мою мать. Если она увидит его…
Тетя Вирджиния!
Сердце Сары упало. Для нее это будет огромным ударом. Мать Хонории так и не оправилась от бесчестья единственного сына. Оказаться лицом к лицу с человеком, который стал причиной всему…
Сара схватила кузину за руку:
– Пойдем со мной. Я помогу тебе ее найти.
Хонория вяло кивнула, позволив кузине тащить ее за собой. Они пробрались сквозь толпу, стараясь не задерживаться и не привлекать к себе внимания. Сара не хотела, чтобы кузине пришлось говорить с Хью Прентисом, но скорее умерла бы, чем позволила бы кому-то считать, будто она струсила и бежит от врага.
А это означает, что придется остаться. Возможно, даже поговорить с ним. Нужно сохранить лицо, ради всей семьи.
– Вот она, – прошептала Хонория, когда они подошли к дверям великолепного бального зала.
Леди Уинстед стояла в компании нескольких матрон и дружелюбно болтала с хозяйкой дома, миссис Данвуди.
– Должно быть, она не видела его, – прошипела Сара. – В противном случае леди Уинстед вряд ли бы улыбалась.
– Что мне изобразить? – спросила Хонория.
– Усталость, – отозвалась Сара.
Это не вызовет никаких сомнений: достаточно вспомнить, как она побелела в тот момент, когда увидела Хью Прентиса, а под глазами залегли синеватые тени.
Хонория, поспешно кивнув, бросилась вперед и вежливо отвела мать в сторону, прежде чем прошептать несколько слов ей на ухо. Сара увидела, как они извинились перед хозяйкой и выскользнули за дверь, к ожидавшей экипажей очереди.
Сара перевела дух, радуясь, что тетка и кузина не столкнулись с лордом Хью, но, кроме светлой, существует и темная сторона: отъезд Хонории означал, что она застряла здесь по меньшей мере на час. Очень скоро сплетники поймут, что лорд Хью Прентис находится в одном помещении с кузиной Смайт-Смитов. Сначала будут глазеть на нее, потом пролетит шепоток, а потом все будут следить, не пересекутся ли их дорожки, не заговорят ли они, а если этого не произойдет, то кто уйдет с вечера первым.
Сара рассудила, что должна оставаться в бальном зале Данвуди не меньше часа, пока уже не будет иметь значения, кто ушел первым, но сначала покажет всем, что прекрасно проводит время, а это означает, что она не станет одиноко подпирать стенку. Нужно найти подругу, с кем можно поболтать, а еще того, кто пригласит ее на танец. Нужно смеяться и улыбаться, словно у нее нет никаких забот в этом мире.
Нужно таким образом всем дать ясно понять, что она вовсе не знает, как лорд Хью Прентис проник на вечер, и что находит это совершенно недостойным ее внимания.
Соблюдение приличий – такое утомительное занятие.
К счастью, войдя в бальный зал, Сара тут же заметила кузена Артура. Он донельзя скучен и уныл как палка, зато неотразимо красив и всегда привлекает внимание. И, что важнее всего, если она дернет его за рукав и прикажет потанцевать с ней, он так и сделает, не задавая вопросов.
Когда танец с Артуром закончился, она велела вести ее к подруге, которой ничего не оставалось делать, кроме как потребовать ее общества на предстоявший минуэт, и Сара, не успев опомниться, протанцевала следующие четыре танца в быстрой последовательности, причем три – с такими мужчинами, которые приковывали взгляд каждой женщины в зале. Четвертым был сэр Феликс Фарнзуэрт, который, к несчастью, вовсе не приковывал никаких взглядов, но к этому моменту Сара присоединилась к рядам молодых женщин, что делают мужчин крайне популярными, и была рада добавить блеска сэру Феликсу, которому всегда симпатизировала, несмотря на его странный интерес к таксидермии.
Она не видела лорда Хью, но не понимала, как ему удалось не увидеть ее. К этому времени она допила бокал лимонада с сэром Феликсом и решила, что устроила прекрасный спектакль, хотя не прошло и часа со времени отъезда Хонории.
«Посмотрим… если каждый танец длился около пяти минут, плюс перерывы, плюс короткая беседа с Артуром и два бокала лимонада…»
Это, несомненно, равно восстановлению доброго имени семьи – по крайней мере на этот вечер.
– Еще раз спасибо за чудесный танец, сэр Феликс, – поблагодарила Сара, отдавая пустой бокал лакею. – Желаю вам всяческой удачи с этим стервятником.
– Да, это очень увлекательное занятие. Следует придать ему как можно более естественную позу. Все дело в клюве, знаете ли.
– Клюве, – повторила Сара. – Верно.
– Так вы уходите? – огорчился сэр Феликс. – А я надеялся рассказать вам о другом чучеле. Ехидны.
Сара почувствовала, как ее губы двигаются в тщетной попытке выговорить слова. И все же, когда заговорила, изо рта вырвалось всего два слова: «Моя мать».
– Ваша мать ехидна?
– Нет! То есть, как правило, нет!
О господи, хорошо, что у сэра Феликса нет привычки сплетничать! Ведь если это дойдет до матери…
