Однако это приводит к трагическим последствиям: сокращается видовой состав, происходит эрозия почв из-за снижения плотности травяного и кустарникового покрова, а это вызывает оползни на крутых островных склонах. А еще это препятствует нормальной циркуляции грунтовых вод.
Чего только не предпринимали, чтобы вытеснить эту заразу с островов. Миконию пытались истреблять химическими средствами, но встал вопрос загрязнения окружающей среды. Регулярно проводятся кампании по прополке миконии с привлечением местного населения: людей собирают в команды, проводятся агитационные рейды. Так, например, одна команда должна собрать минимум пятнадцать килограммов миконии меньше чем за двадцать пять минут. Победители получают призы: за первое место — целую тушу теленка, за второе — ящик куриных ножек. И главное при борьбе с инвазивными видами — объяснять людям, почему нельзя выращивать миконию в саду, что, приходя с улицы, необходимо вычищать обувь во избежание распространения ее семян.
Биологическое оружие тоже пошло в дело: лет пятнадцать назад с миконией начали бороться с помощью специфического грибка-паразита (Colletotrichum gloeosporioides f. miconiae), вызывающего антракноз, то есть высыхание листьев и некроз растения. Споры гриба распылили в определенных местах на Таити, и они осели на деревьях. С 1998 по 2008 год на программу по изучению и истреблению миконии было потрачено порядка шестисот тысяч евро. Распространение миконии в некоторых регионах было практически остановлено, и эндемичные виды, которым грозило исчезновение, снова воспряли. Однако в последнее время данный способ стал вызывать нарекания: владельцы садов и огородов утверждают, что грибок стал поражать насаждения цитрусовых. Тем не менее ученые уверены, что лимоны и грейпфруты пали жертвой другого грибка. Как бы то ни было, биологические методы борьбы требуют тщательного изучения, ведь не раз бывало, что растение, используемое для борьбы с инвазивным видом, и само оказывалось инвазивным.
Миконию пока что не удается искоренить, но можно было бы найти ей применение. Такое решение представляется идеальным. В конкурсе инноваций Cooperathon в 2018 году команда из Полинезии под названием Invasive Solutions получила приз в номинации «Окружающая среда» за создание емкостей из миконии; члены команды придумали различные виды биоразлагаемой посуды, чтобы заменить пластик и найти применение инвазивному виду. Ну и наконец, сократить воздействие инвазивных видов можно, если проводить разъяснительную работу с людьми.
Экология — наука, имеющая много аспектов. Кто-то предпочитает не обращать внимания на проблему чужеродных инвазивных видов, полагая, что природа «сама справится». То же самое и с климатическими изменениями: зачем вмешиваться — биологические виды рано или поздно ко всему приспособятся. Доля правды в этом есть. В конце концов, когда человек встает на защиту природы, он это делает для себя, чтобы жить в зелени, а не задыхаться в бетонных коробках, чтобы открывать новые биологические виды, которые будут полезны для здоровья человека и продлят его жизнь, чтобы черпать в природе новые экономические ресурсы, которые дадут ему пищу и деньги… Мы должны оберегать биологическое разнообразие, так как мы ему многим обязаны: условиями нашего существования, местами для отдыха и т. д. А что мы даем взамен природе? Управлять природой — это не только пользоваться ею, но еще и помогать ей, чтобы все виды могли жить полноценной жизнью. Вы скажете, что природа в нас не нуждается? Но ведь мы являемся ее частью, и именно человек — основной инвазивный вид.
Сколько людей, столько и мнений. Чего только стоит ситуация с камчатским крабом, завезенным в Баренцево море. Краб — гроза местных морских видов, но ценный ресурс для рыбаков. Чтобы это «красное золото морей» не иссякло, на ловлю краба выдаются квоты. В новых водах у него нет естественных врагов, поэтому краб заполонил Баренцево море. Хорошо ли это для человека? В случае с флорой или фауной люди чаще думают про выгоду, чем про экологию.
В защиту инвазивных видов приводится тот аргумент, что они эстетически привлекательны. Согласна, многие растения выглядят просто сногсшибательно. Прекрасно смотрятся заросли недотроги железконосной (Impatiens glandulifera) с ее розовыми соцветиями. Буддлея Давида (Buddleja davidii), прозванная бабочковым кустом, тоже очень красива и к тому же привлекательна для чешуекрылых (то есть бабочек)!
Не страшно, если они заполонят все вокруг, — красивые ведь растения, даже лучше иных аборигенных видов, маленьких и невзрачных. Звучит нелепо? Кто и как решает, какое из растений красивое, а какое — нет?
Ставить во главу угла выгоду или внешнюю красоту того или иного вида опасно, особенно если делать это в ущерб другим видам. Критерии красоты очень субъективны: некоторые растения, скромные на вид, выглядят чудесно на фоне своих не в меру пышных соседей. И потом, за каждым видом закреплено свое место в экосистеме. Разнообразие лучше, чем единообразие флоры на всей Земле!
Вопрос с инвазивными видами остается предметом споров. Ему сопутствуют не только экологические проблемы, но и вопросы здравоохранения и экономики. Биологические виды перемещаются по миру наподобие товаров, и экосистемы утрачивают свою уникальность. Но я все-таки надеюсь, что мы не станем подводить всю природу под один стандарт. Лучше жить в сложном, разнообразном мире, в котором есть место для человека и для растения!
4
Апчхи!
Тысячи людей из года в год страдают от аллергии на пыльцу. И улучшения ситуации не предвидится. Аллергия — серьезная проблема, стоящая перед современной медициной.
Американка, с которой не соскучишься
Вашему вниманию — очередная вредина, занимающая почетное место в рейтинге самых пакостных растений. Амброзия полыннолистная (Ambrosia artemisiifolia L.) может позволить себе быть одновременно и инвазивным видом, и аллергеном. Двойной удар! Растение родом из Северной Америки случайно было завезено в XIX–XX веках в Европу. Его появление во Франции впервые было зафиксировано в 1863 году в департаменте Алье. В наши дни амброзия широко представлена в регионе Рона — Альпы, где благодаря ей большим спросом пользуются носовые платки.
Но не только лионцы стали жертвой американской амброзии, ведь она распространилась по всей Европе. В 1860-х годах она попала в Германию и Англию. Больше всего от нее пострадала Италия, а в Восточной Европе — Балканский регион, Венгрия, Украина и юг России. Амброзия разрастается и в Великобритании. В 1930 году амброзию завезли в Китай, и с тех пор она расселилась по четырнадцати провинциям. В том же году она была впервые замечена в Австралии. Хорошенькая кругосветка!
Изначально распространение амброзии было связано с импортом бобовых культур, в частности клевера лугового (Trifolium pratense), вывозимого из Пенсильвании. Этот американский штат тогда населяли немецкие колонисты, которые завезли в Европу клевер вместе с сеном для скота. Вот уж спасибо! Они и не подозревали, что в их снопах клевера затесалась хулиганка, которая станет одним из самых жутких инвазивных видов всех времен.
Впрочем, похоже, что и в США подъем сельского хозяйства привел к распространению амброзии. В 1946 году в Нью-Йорке свирепствовал аллергический ринит, так что муниципальному совету пришлось начать кампанию по истреблению амброзии.
Во время Первой мировой войны амброзия снова попадает во Францию вместе с лошадьми для французской армии и с сеном для них. Так возник второй после Алье очаг распространения этого растения во Франции. Когда растения попадают в новое место во время военных конфликтов или оккупации, их называют осадными. Затем амброзия распространялась по стране и другими путями — например, при транспортировке земли для прокладывания дорог или через сельскохозяйственные комбайны, через корм для птиц и водные потоки. Она прекрасно устраивается на целине, по берегам водоемов или на обочинах дорог, стремительно разрастается даже на пустырях в районе стройки.
