Ознакомительная версия.
С коммерческой точки зрения, когда спрос превышает предложение, фирмы должны расширяться или же взвинчивать цены, – подобная практика стимулирует новых игроков. Высшее же образование функционирует совсем иначе. Хотя количество поступающих в высшие учебные заведения с 1970 г. выросло более чем на 50 %, львиная доля этого увеличения приходится на муниципальные колледжи и провинциальные государственные университеты. Сама идея расширения набора – кошмар для элиты… Поэтому университеты устанавливают все более жесткие стандарты приема абитуриентов. Самые избирательные отсеивают семь из восьми кандидатов, почти все из которых вполне подходят по всем критериям[110].
Массовый прием в вузы не обязательно несовместим с высокими академическими стандартами. Так, Университет Торонто, крупнейший исследовательский университет в Канаде, член ААУ, в совокупности по трем городским кампусам зачисляет 67 128 человек в бакалавриат и 15 884 человека в магистратуру, при этом расходы на исследовательскую деятельность превышают здесь 1,2 млн долл, ежегодно. Университет неизменно лидирует в рейтингах среди канадских университетов, занимает 28-е место в мире в Шанхайском рейтинге и 20-е – согласно последнему выпуску рейтинга Times Higher Education. Однако намеренно или же автоматически следуя стандартам, другие ведущие исследовательские университеты не расширяют набор сообразно спросу или пропорционально росту населения. И элитные частные вузы, и государственные исследовательские университеты продолжают повышать порог приема студентов. Инструментов для исправления ограничений доступа, безусловно, предостаточно, и почти все ведущие колледжи и университеты предоставляют возможности поступления одаренным студентам из числа депривированных и социально уязвимых категорий населения. Таким образом, соблюдение принципа «разнообразия зачисляемого контингента» достижимо без глубокой работы по поиску наиболее подходящих кандидатов и получению среза, действительно репрезентативного с этнической и социально-экономической точек зрения. Как отметил Роберт Дж. Гордон, «президенты университетов Лиги плюща и других элитных заведений рассказывают о щедрых скидках на обучение для мало- и среднеобеспеченных студентов, но ведь при этом за бортом остается подавляющее большинство молодых людей студенческого возраста, недостаточно удачливых или сообразительных, чтобы попасть в эти элитные вузы».[111] Умственными способностями наделено все население, однако политика приема в вузы, нацеленная на «снятие сливок», лишает шансов множество одаренных индивидов. Речь идет не о том, чтобы в вузы поступили 5 % лучших выпускников школ, а о том, чтобы в обязательном порядке поступили 25 %, причем получили наилучшее образование.
Экономист и бывший президент Принстонского университета Уильям Дж. Бауэн с коллегами обозначил обсуждаемую дилемму как конфликт между «равенством возможностей» и высокими стандартами в американском высшем образовании: «Назрела дискуссия, лучше ли обучать малое число людей по высочайшему стандарту или же резко расширить возможности в сфере образования – даже если это означает некоторое снижение стандартов и размазывание средств более тонким слоем». Равенство возможностей и академическое превосходство, как замечают авторы, взаимодополняют друг друга, поскольку таланты встречаются во всех социоэкономических слоях населения; конкурентоспособность страны в области уровня образования зависит от расширения возможностей для граждан из разных демографических групп; разнообразие студенческого контингента улучшает качество образовательного опыта; а успех нашей демократии зависит от образованных граждан. Говоря о достижении равенства, определяемого ими как «расширение возможностей в области образования», авторы поднимают вопрос о «справедливости при распределении таких возможностей». На практике высокие академические стандарты требуют компромисса в плоскости равенства: «Если подходить к вопросу чисто схематично, эта взаимосвязь принимает форму игры с нулевой суммой, прямого компромисса между двумя идеалами»[112]. И хотя авторы и подчеркивают взаимодополняемость этих конкурирующих задач, процесс поиска баланса между ними неизбежен. Модель Нового американского университета предполагает преодоление указанных ограничений. Она не допускает компромиссов в том, что касается качества образования, и исходит из того, что равенство возможностей достигается лишь тогда, когда все достаточно подготовленные студенты могут попасть в университеты вне зависимости от своего социоэкономического происхождения. Мы подчеркиваем наблюдение Боуэна и его коллег: «Страна может достичь необходимого охвата образованием, только если университеты будут дотягиваться до всех уголков общества в поисках талантов»[113]. Но если Боуэн и коллеги фокусируют внимание на социально уязвимых и исторически депривированных категориях населения, то модель Нового американского университета ориентирована на студентов всех социально-демографических групп, способных учиться в исследовательском университете, – включая одаренных студентов, не соответствующих традиционным академическим стандартам.
Основная загвоздка описанной дилеммы высшего образования Америки кратко и точно сформулирована Кристофером Ньюфилдом: систематическое неравенство, связанное с конфликтом между «массовостью и высоким качеством образования». Согласно Ньюфилду, неравенство, скрывающееся за «чрезвычайно жесткой иерархичной университетской системой» США, с ее «все более богатеющей малочисленной элитой и беднеющим большинством», возможно искоренить лишь путем «финансовой поддержки общедоступного образования и сохранения высокого качества в массовом масштабе». Критически оценивая достижения студентов, окончивших колледж или университет «базового уровня», Ньюфилд, в сущности, не сообщает ничего неожиданного: «Менее селективные университеты обладают более низким статусом, но означает ли это, что и предлагаемое ими образование – тоже более низкого качества? К сожалению, да. Они действительно уступают в качестве, поскольку не способны обеспечить серьезные академические достижения» – даже несмотря на наличие мотивированных студентов и вопреки всем усилиям профессуры и руководства. В качестве доказательства того, что селективные вузы добиваются более высоких показателей – и что избирательность в традиционной модели является показателем качества, – он цитирует работу Боуэна, Чингоса и Макферсона «Пересекая финишную черту»: «Более селективные университеты, по определению, набирают студентов с более впечатляющими характеристиками – такие студенты с большей вероятностью смогут окончить любой университет»[114]. Ньюфилд переформулирует их основной вывод следующим образом: «Важнейшим фактором, влияющим на шансы студентов доучиться до выпускного курса, является селективность университета: чем она выше, тем больше доля успешно достигающих финиша». Мотивы же все более ужесточать стандарты приема студентов таковы: «Как ожидается, селективный прием принесет больше денег и более сильных студентов; студенты будут успешно учиться, продуктивно работать, что позволит профессуре проводить более качественные исследования – в результате университет сможет набрать еще более сильных студентов, равно как и более состоятельных доноров»[115].
Ньюфилд выступает за необходимость расширения охвата образованием и создание поддерживащей среды, позволяющей добираться до финиша студентам из числа социально уязвимых категорий населения. Для этого он предлагает «повысить качество образования в менее селективных вузах, не ужесточая при этом их политику отбора студентов». Он называет это «эгалитарной меритократией»: достижение высоких образовательных результатов, с одной стороны, и обеспечение их распределения по всему обществу – с другой. Иными словами, «эгалитарная меритократия отвергает компромисс между равенством возможностей и качеством образования». Мы согласны с его оценкой проблемы и разделяем цели стратегии по искоренению этой фундаментальной формы неравенства в нашем обществе:
Качество образования общества в целом определяется как степенью охвата образованием (эгалитарной экспансией), так и уровнем образования элиты. Эгалитарная меритократия зиждется на важном допущении: весьма странно, что в нашей стране понятие качества связано с властными полномочиями отвергать, – тогда как на самом деле это должны быть властные полномочия распространять навыки, знания и мастерство во все сегменты общества. Эгалитарный подход также предполагает, что со стороны профессуры и администраторов просто предосудительно предпочитать селективное и вертикальное развитие – всеобщему и горизонтальному[116].
Ньюфилд утверждает, что такое увеличение доли обучающихся, успешно достигающих выпуска, возможно при условии резкого увеличения расходов на среднюю школу. Впрочем, предлагаемое им средство искоренения системного неравенства – «надлежащая финансовая поддержка высокого качества образования в массовом масштабе» – утопично и представляет собой недостижимую социетальную цель.
Ознакомительная версия.
