Ознакомительная версия.
Ещё более важную роль в надзоре за работой городских органов местного управления играли гражданский губернатор и губернская канцелярия. До губернской реформы 1775 г. санкт-петербургский губернатор и его штат редко занимались повседневными проблемами столицы, хотя их конторы размещались именно здесь, а кроме Петербурга во всей губернии не имелось ни одного сколько-нибудь крупного города. Однако их присутствие всё же ощущалось. В 1765 г., определяя обязанности санкт-петербургского и московского губернаторов, Екатерина напомнила им, что, хотя столичные города и не находятся под их прямым контролем, они вправе судить о том, насколько хорошо и справедливо поставлено управление столицами, и вмешиваться, если оно кажется им неудовлетворительным. Она также предписала губернаторам постоянно координировать свою деятельность с полицмейстерами, стараясь при этом не вторгаться в сферу прав и обязанностей полиции[209]. Губернатор, впрочем, имел полномочия арестовывать членов городского магистрата в случае налоговых недоимок с этого органа и, в сущности, мог отменить буквально любой его приказ.
Реформы 1775 г. не оставили никаких сомнений в том, что отныне губернатору принадлежал решающий голос во всех делах города. Его новые полномочия охватывали все функции местного городского управления, не исключая и полицейских. Губернатор вместе с губернской канцелярией решительно взялся за административные дела в Санкт-Петербурге. После 1780 г., когда, согласно положению 1775 г., была организована новая Санкт-Петербургская губерния, именно губернская канцелярия стала тем органом, который представлял сторону государства в строительных контрактах и в проектах общественных работ. Заново выстраивая отношения с магистратом, губернские власти требовали от него пунктуальности, тщательности и ответственности и вообще проявляли упорство, редкое для административных органов в России XVIII в.[210].
Ещё одна задача выпала на долю губернской администрации после учреждения полицейского управления (Управы благочиния) в 1782 г. Третий департамент Сената, отвечавший за общественный порядок и благопристойность, был не в состоянии разрешать все неизбежные споры между горожанами и полицией. Когда его портфель переполняли подобные дела, он передавал их на рассмотрение в губернскую судебную систему[211]. Таким образом, губернская администрация помогала поддерживать отношения между населением и полицией в рамках закона.
Комиссия о каменном строении Санкт-Петербурга была органом центрального подчинения, стоявшим вне административной иерархии. Созданная через несколько месяцев после прихода Екатерины к власти, эта комиссия ведала исключительно планировкой столицы и её будущей застройкой[212]. Она просуществовала с 1762 по 1796 г., причём основная её деятельность пришлась на период до 1785 г. По сути дела, больше всего планировкой города занимались в Петербурге в середине 1760-х гг.[213]. После 1768 г. комиссию расширили, чтобы она могла охватывать своей деятельностью все города России. В неё дополнительно набрали архитекторов, землемеров, чертежников и других специалистов по городской планировке. Комиссия разработала и получила утверждение свыше четырехсот планов[214]. Лишь небольшая часть этих документов относилась к Санкт-Петербургу, но так как от комиссии исходили и генеральные планы развития, и конкретные решения о величине зданий, о правилах строительства, об использовании земли и прокладке улиц, на неё также следует обратить внимание как на ещё одно центральное учреждение, стремившееся распоряжаться в столичном городе.
Органы местного управления
Весьма примечательно, что посадская община – первичный орган самоуправления русских городов – так и не укоренилась в Петербурге. Причина, как отмечено выше, заключалась в том, что столица была основана слишком поздно, чтобы преодолеть все стадии развития, пройденные старыми русскими городами. К тому же настоящего стремления пересадить институт посада на почву невской дельты не существовало. Петру I гораздо больше нравились шведские и германские образцы городского устройства. Кроме того, влиятельное иностранное меньшинство, чьё участие в столичной экономике было необходимо для её благополучия, выступало противником традиционной русской модели администрации. Правда, после смерти Петра петербургскому магистрату, который государь учредил в значительной мере на замену посадской общине, позволили зачахнуть. Возродился столичный магистрат только в 1743 г., при императрице Елизавете[215].
Как и посад, магистрат охватывал своей юрисдикцией только часть городского населения, а именно ремесленников, купцов и людей других коммерческих занятий. Магистрат, который выбирали те группы, чьим интересам он служил, состоял из президента, четырёх бургомистров и двух советников. Все они избирались на трёхлетний срок[216]. Магистрат, который иногда воспринимали как своего рода городской совет, на деле играл несколько другую роль и имел гораздо меньше власти. Главные его функции заключались в том, чтобы служить судом первой инстанции (о чём речь пойдет ниже), собирать некоторые налоги, контролировать регистрацию купцов и ремесленников в гильдиях и предоставлять, по возможности, любую информацию коммерческого характера по запросам со стороны высших органов центральной власти. Кроме того, столичный магистрат имел одну уникальную функцию. И Пётр I, и Елизавета, возродившая начинание отца, придали этому учреждению, полное название которого было «Санкт-Петербургский Главный магистрат», своего рода верховный статус: оно являлось контролирующим органом и высшей инстанцией по рассмотрению апелляций на магистраты всех остальных российских городов[217].
Губернская реформа 1775 г. изменила роль магистратов в управлении. В связи с тем, что в провинции была введена более развитая система местного управления, связавшая воедино города и сельскую местность, Главный магистрат постепенно утрачивал свои контрольные и апелляционные функции по отношению к магистратам других городов империи и к 1782 г., по мнению Дж. М. Хиттла, перестал их исполнять[218]. Да и сам Главный магистрат теперь попал в гораздо более строгое подчинение к Санкт-Петербургскому губернскому правлению, чем было раньше. Сохраняя ещё некоторые властные функции в отношении своих избирателей в Петербурге (включая регистрацию документов и контрактов), после 1775 г. он превратился в основном в посредника, облегчающего контакты губернской администрации с купцами и ремесленниками столицы[219]. Главный магистрат также по-прежнему имел голос в вопросе об основании промышленных предприятий, определяя, кому можно, а кому нельзя заниматься предпринимательством в городе[220]. Он же руководил Партикулярной верфью, названной так потому, что на ней частные лица могли подрядить корабельных мастеров и купить материалы для постройки мелких судов[221]. Но в основном магистрат теперь превратился в глаза и уши других, высших инстанций, нуждавшихся в информации для выработки своей политики. Так, в начале 1780-х гг. губернская канцелярия несколько раз обращалось в Главный магистрат за перечнями цен в городе и сведениями об их колебаниях. Магистрат также предоставлял по различным запросам информацию о мерах и весах, используемых в столице, о численности купеческого и ремесленного населения[222].
Возможно, что в царствование, ставившее задачу создания Rechtsstaat – правового государства, важнее магистратов была полиция. Если магистраты занимались почти исключительно вопросами, касающимися торгового и ремесленного сословий, то деятельность полиции, охватывая все сословия, касалась каждого человека, жившего в городе. В известном смысле, полиция была первым органом местного управления, вышедшим за сословные рамки, т. е. предшественницей будущей городской администрации, призванной заниматься городом в целом. М. Раев в своей новаторской статье, посвящённой центральнои восточноевропейским корням идеи модернизации, указал, что полиция была учреждена, а концепция Polizeistaat – полицейского государства – разработана для того, чтобы правители могли усилить эксплуатацию ресурсов населения путем регулирования жизни подданных со стороны властей[223]. В самом деле, поразительно, как много экономических занятий было отдано под контроль полиции. Не следует забывать и о том, что профессиональная полиция была учреждена в Санкт-Петербурге на сто лет раньше, чем в Лондоне.
Пётр I учредил в городе муниципальную полицию в 1718 г., причем возложил на неё специфические обязанности, которые почти не изменились до эпохи Екатерины II[224]. Но если функции полиции сохранялись в неизменном виде, то структура полицейской службы несколько раз менялась. В 1762 г. полиция имела собственную контору, подчинённую только губернатору, Сенату и императрице[225]. Обер-полицмейстер также являлся начальником московской полиции и косвенно руководил полицией других городов. Предполагалось, что скудные штаты его подчинённых должны выполнять все полицейские функции, но служащих хватало в основном только на руководящие посты. Лишь в Петербурге и Москве полиция приближалась к выполнению тех задач, что на неё возлагались[226]. В 1762 г. даже в Петербурге не хватало постоянных полицейских для несения патрульной службы на улицах города. Вместо этого полицейская контора по давней традиции требовала, чтобы подобными делами занимались сами жители. Так, обязанность ночного патрулирования переходила от дома к дому в каждом городском квартале, причём домовладельцы несли ответственность за её выполнение. Как способ экономить казённые деньги эта схема действовала исправно, однако, судя по непрерывным жалобам на уличную преступность и прочие нарушения, в качестве полицейской меры она не работала. Очевидно, что подобная система полицейского самообслуживания населения была неэффективной.
Ознакомительная версия.
