Ознакомительная версия.
Мои нукеры Зэлмэ и Жэтэй, что за юртою разделывали тушу быка, зарезанного ими, услышав крики Алтани, на помощь прибежали с топорами в окровавленных руках и ворога татарского на месте топорами порубили.
Тогда заспорили Жэтэй, Зэлмэ и Алтани, чья большая заслуга в спасении Толуя. И молвили мои нукеры: «Когда бы мы вдвоем сюда не подоспели и не убили Харгил шара, ужели, женщина, ты справилась бы с ним одна?! Тогда не миновать бы смерти отроку Толую. И значит, во спасении его заслуга только наша есть!»
В ответ на это Алтани сказала: «Но разве вы сюда бы прибежали, мой зов о помощи не услыхав? И не настигни Харгил шара я, и не вцепись я в волосы ему, и руку вражескую что есть мочи не рвани так, что невольно выпал из нее над отроком уж занесенный нож, давным-давно бы Харгил шар убил Толуя!»
И порешили все тогда, что главная заслуга во спасении Толуя все же останется за Алтани. Так Алтани, жена нукера Борохула, не только помогала мужу, в телеге став второй оглоблей, она Толую жизнь спасла, тем самым нам великую услугу оказала.
Когда был ранен в шею и пал на поле брани Угэдэй в сраженье в Хар халзан элсте, ты, верный нукер Борохул, ночь напролет отсасывал из раны сгустки его крови. Поелику мой сын тогда самостоятельно в седле не мог держаться, ты, Борохул, перед собою усадил его в седло и к нам привез благополучно. Так, воздавая за заботу матушки моей, вы, Борохул и Алтани, спасли двух сыновей моих. Усердие твое и верность помню. Да будут прощены тебе любые девять прегрешений!»
И сказал еще тогда Чингисхан: «Пожалованы будут мною и женщины, чтимые в нашем роду»[143].
Обратясь к старику Усуну, Чингисхан повелел:
«Усун, Гунан, Дэгэй и Хухучос
Увиденное не скрывают,
Услышанное не таят
И говорят о замыслах своих правдиво.
У нас, монголов, исстари так повелось:
Почтенных старцев
Мы возводим в сан бэхи ноёнов.
Так будет же Усун,
Потомок рода древнеславного Барин,
В бэхи ноёны нами возведен!
И пусть отныне белый дэли носит он,
На белом скакуне пусть ездит
И, восседая на почетном месте,
Пророчествует нам!»[144]
И повелел еще Чингисхан: «Когда с хэрэйдами сошлись мы в сече, мой анда, Хуилдар, всех наших упредив, на ворога пошел передовым отрядом. И, памятуя о заслугах доблестного мужа, повелеваю я призреть осиротевших детей и внуков Хуилдара!»
Женщина дома Чингизидов. Китайская живопись на шелке. XIV в.
И обратился Чингисхан к сыну Цаган-Ува – Нарин Торилу – и сказал ему: «Родитель твой, Цаган-Ува, всегда бесстрашно с недругом сражался и был убит в Далан балжудской сече Жамухой. Тебя же за отцовские заслуги готов я поддержать нашим вспомоществованьем!»
И молвил в ответ Чингисхану Нарин Торил: «Мои сородичи, нэгусы, поделены и расселились по разным аймакам сейчас. Коль будет мне соизволение владыки, готов собрать я воедино всех нэгусов».
И повелел тогда Чингисхан: «Что ж, будь по-твоему, Торил. Нэгусов-братьев воедино собери и ими правь наследно!»
Женщина дома Чингизидов. Китайская живопись на шелке. XIV в.
Потом сказал Чингисхан Сорхон шару так: «В дни юности моей, когда тайчуды воспылали завистью и ненавистью к нам и отрока, меня, схватили, твои сыны – Чулун и брат его Чимбай, уразумев причину моего плененья, надежно спрятали меня, старшей сестры своей по имени Хадан заботам поручив. Вы все мне помогли вернуться восвояси.
И в сновиденьях ночью темной,
И в помышлениях дневных
О ваших тех благодеяниях
Я вечно помнил.
Хоть, от тайчудов отделившись, вы перешли ко мне не сразу, пожалованья вы достойны! Какой же милости вы бы желали для себя?»
И отвечали Сорхон шар и сыновья его – Чулун и Чимбай: «Желали б мы дархадство получить и жить на Селенге в мэргэдских землях[145]. А впрочем, воля ваша, какою милостыней осчастливить нас».
И повелел тогда Чингисхан: «Да будет вам даровано дархадство, наследственно владейте землями мэргэдов, что на Селенге, свободно промышляйте там охотой, сходитесь на пирах, архи[146] хмельною наполняя чаши! Да не заслужат порицанья любые ваши девять прегрешений!»
И, обратясь к Чулуну и Чимбаю, Чингисхан соизволил сказать: «Вовек мне не забыть тех слов добросердечных ваших! И коли мыслями со мною захотите поделиться или нужда заставит помощи просить, посреднику не доверяйтесь, являйтесь предо мною самолично и сами за себя просите и откровенно мыслями делитесь».
И повелел Чингисхан:
«Мои дарханы – Сорхон шар, Бадай и Хишилиг!
Когда, на врагов своих нападая,
Пожитки и юрты у них отобьете —
Делиться не надо вам – все заберете!
Когда завладеете вы добычей,
Проворство явив на облавной охоте, —
Делиться не будете – всю заберете!»
И присовокупил Чингисхан к сказанному: «Был прежде Сорхон шар холопом у тайчуда Тудугэя. Бадай и Хишилиг – конюшими Чэрэна. Я сделал их гвардейцами-стрелками. Да будут счастливы они теперь в своем дархадстве и чаши пусть заздравные сдвигают вновь и вновь!»
И сказал Чингисхан, приступив к Наяа: «Старик Ширгэт с сынами Алагом и Наяа тайчуда Таргудая хирилтуга – господина полонили своего и перво-наперво решили привезти его ко мне. Засим до Хутухул нуга добрались, и тут промолвил Наяа, устыдившись: «Как смели посягнуть мы на своего владыку?!» И отпустили они тут же господина своего, а сами вскорости втроем ко мне явились.
И молвил Наяа покаянно: «Везли к тебе мы хана Таргудая хирилтуга, но вот одумались и устыдились и отпустили хана восвояси. Явились мы служить, отдать тебе все силы. Но если б привезли тебе мы хана, неужто бы поверил ты холопам, поднявшим руку на владыку своего?!» Понеже не чинили хану зла и, значит, ведом им закон великий ханопочитания, мне по сердцу пришлись их речи, и посулил тогда я Наяа серьезное ему доверить дело.
Мой нукер Борчу ноён – командующий западным тумэном, а Мухали гуй ван – восточным. Отныне быть тебе, Наяа, ноёном, тумэн срединный будет под тобой!» Так повелел Чингисхан.
И сказал еще Чингисхан, обращаясь к Зэву и Субэгэдэю: «Людей, коих пригнали из походов, до тысячи сберите и ими правьте!»
Пастырю Дэгэю была собрана отовсюду тысяча человек, и пожалован он был в тысяцкие ноёны.
Поскольку плотник Хучугур при разделе подданных был обделен, Чингисхан повелел ему добрать недостающих людей у прочих ноёнов и, соединив их с жадаранцами Мулхалху, править той тысячей подданных им сообща.
Рассказ о том, как Чингисхан приумножил ряды хишигтэна – своей гвардейской стражи
Всех, кто усердие приложил к созданию улуса, назначил Чингисхан ноёнами тумэнов, тысяцкими, сотниками и десятниками; пожалованья и милости достойных пожаловал и людям, повеления его достойным, повелел.
Засим Чингисхан молвил свой указ: «В былые времена я караульную устроил стражу; восемьдесят хэвтулов – ночных охранников и семьдесят турхагов – отборных стражников дневной охраны ханской были в хишигтэне моем тогда. Сегодня милостью Небесного Владыки Вечного, под покровительственным оком Матери-Земли сильны мы стали, сплотили многие улусы в единую державу, бразды правления которой в руки взяли. И потому да приумножатся ряды хишигтэна – моей гвардейской стражи! И да пополнят мой хишигтэн лучшие мужи, отобранные из каждой тысячи! А все мои хорчины-лучники, хэвтулы и турхаги числом составят пусть тумэн!»
Засим Чингисхан тысяцким своим ноёнам дал указ, как отбирать мужей в хишигтэн: «В мою охрану ханскую возьмите из сыновей ноёнов-темников, а также тысяцких и сотников и граждан состояния свободного мужей, достойных этой чести, – смышленых, крепких телом. Вступая в личную мою охрану, пусть тысяцких ноёнов сыновья с десятью нукерами и меньшим братом придут ко мне. Сыны же сотников моих – с пятью нукерами и младшим братом, а сыновья десятников и граждан состояния свободного – с тремя нукерами и младшим братом. Да чтобы были все они верхом! Пусть тысяцких ноёнов сыновья и десять их нукеров, вступающие в мой хишигтэн, у тысячи своей на содержанье будут. И содержание сие, в размерах нами установленных, да не зависит от наследства, коим они родителем наделены, и от того добра, кое добыли сами. Равно и содержанье сыновей ноёнов-сотников с пятью нукерами и сыновей десятников и граждан состояния свободного с тремя нукерами да не зависит от личного их состоянья!»
И еще повелел Чингисхан: «Коли ноёны-тысяцкие, сотники, десятники пойти решатся супротив сего указа, суровая их ждет за это кара. Те же, кто будет уклоняться, при ставке службы убоявшись, да будут подменены другими, а сами осуждены на ссылку. Никто не смеет препятствия чинить тем подданным моим, кто пожелает в мою охрану личную вступить».
Сообразно указу сему сыновья тысяцких, сотников и десятников были отобраны и посланы в ханский хишигтэн. Хэвтулов, коих в прежние годы было восемьдесят, стало восемьсот. И повелел тогда Чингисхан пополнить их ряды до тысячи и наказал не сметь запрещать подданным его к нему в хэвтулы поступать на службу. И повелел еще Чингисхан назначить Их Нэгурина командующим тысячью его хэвтулов.
Ознакомительная версия.
