Происшествия
«Отец, который вез дочь в школу в Дербишире, погиб после того, как его автомобиль упал в ледяную реку. За несколько минут до этого его жена, которая везла в школу их сына, также не удержала автомобиль на дороге и оказалась в той же реке. Обоим детям и их матери удалось выбраться из автомобилей, отца же, несмотря на отчаянные попытки местных жителей, спасти не удалось, и он умер в больнице. Он ехал по дорожке для верховой езды к северу от шоссе А6 в Дербишире, когда его «Тойота-Айгоу» слетела с дорожки и ушла под воду в реке Уай».
«Хаффингтон пост»1.
История, разумеется, жуткая. Человек погиб в сорок два года, друзья помнят его как «замечательного человека, любящего отца, мужа, брата и сына». Чтобы потрясти нас еще сильнее, новостная заметка во всех подробностях описывает отчаянные попытки членов семьи выбраться из ледяной воды, старания очевидцев вытащить водителя из упавшего автомобиля, рассказывает о принятом в последнюю минуту роковом решении родителей поехать по этой узкой и опасной дороге вместо обычного маршрута (по безопасному, более широкому шоссе). Небольшого участка гололеда оказалось достаточно, чтобы человек лишился жизни. Известие об этой аварии несколько часов фигурировало в заголовках британских массмедиа, пока в Непале вскоре после взлета не загорелся самолет, который затем огненным шаром рухнул на землю.
Такая авария относится ко второй, не менее захватывающей и популярной категории дурных новостей, которая отличается от трагедии тем, что трудно обвинить кого-то конкретно. Причины несчастья связаны не с психологическими факторами или психическим расстройством у каких-то злодеев, а с уязвимостью представителей нашего вида во всякого рода инцидентах: тут и крайняя хрупкость наших тел, и непредсказуемость природы. Нам напоминают, что между нами и смертью всего лишь язычок пламени, резистентный вирус, а то и сильный порыв ветра.
2.
И вновь мы сталкиваемся с парадоксом: почему нам так интересны эти истории о катастрофах, когда вроде бы логично было бы предположить, что нам должны быть гораздо ближе счастливые истории, освещающие положительные и жизнерадостные аспекты нашего существования.
Хотя преимущества жизнеутверждающих историй очевидны, когда дело касается именно нашей жизни, они уже определенно теряют привлекательность, когда речь в них идет о ком-то другом. Весьма специфическое, но при этом несомненное удовольствие приносят истории, в которых описываются страдания незнакомых нам людей.
Возможно, это происходит потому, что мы все в глубине души печальны и разочарованы. В нас, не давая о себе знать, таится много темного. При этом мы живем в обществе, которое без устали пропагандирует честолюбие и счастье, плодотворные взаимоотношения, успешную карьеру, процветающие компании, хотя практически все это недостижимо для нас.
И новости о происшествиях помогают нам примириться со всей этой благостной картинкой. Аварии, эпидемии, взрывы и пожары переводят наши неудачи из категории абсолютного в категорию относительного. Любая катастрофа – это полезное послание для нас: человечество страдает. Это известие наше подсознание оценивает и сравнивает с нашими собственными неприятностями (которые не превышают уровня проблем вроде отклонения делового предложения или пренебрежения, проявленного недругом). Разница между нашими горестями и теми, что выпали на долю жертвы, может быть сколь угодно велика, но для нас эти происшествия невероятно полезны. Беда, свалившаяся на кого-то, позволяет нам трезво оценить масштаб наших собственных проблем. Мы начинаем понимать, что потеряно далеко не так много, как мы себе представляли, ослепленные завистью или раздражением. Да, мы чем-то разочарованы, но ведь не потеряли близкого родственника в автомобильной аварии, не заразились смертельным вирусом, и наш дом стоит на положенном ему месте. Погружаясь в истории о чужих бедах, мы обретаем способность более конструктивно и великодушно относиться к себе и другим. Благодаря самым печальным новостям терпение и надежда парадоксальным образом крепнут.
3.
Ужасные происшествия помогают расставить ориентиры. Большая часть того, что расстраивает нас изо дня в день, никак не связана со смыслом нашей жизни, но эти мелкие стрессы тем не менее непрестанно отнимают у нас энергию. Яркое напоминание о том, что все мы смертны, позволяет более пристально приглядеться к нашим куда более прозаическим проблемам. При сравнении с ограниченной продолжительностью жизни пустяковость некоторых из наших тревог выявляется особенно четко, и наши легкомысленные нарциссические склонности могут уступить место подлинным и целеустремленным сторонам нашей личности.
Новости о происшествиях заставляют нас признать: если жизнь так хрупка, если нет гарантий, что впереди ждут еще десятилетия, то не стоит проводить вечер воскресного дня, ссорясь со своей второй половиной, или упорствовать и не прощать друга за мелкий проступок или за то, что он отказался развивать свой природный талант ради теплого местечка. Мысль о смерти достаточно сильна, чтобы заставить нас изменить приоритеты, вытащить на поверхность те важные для нас вещи, которые опустились на дно под тяжестью ежедневных боев местного значения. Напоминание о смерти, которую действительно следует бояться, способно напугать нас до такой степени, что мы начнем жить как должно, причем в глубине души нам прекрасно известно, что для этого требуется.
Идея, что мысль о смерти способна вернуть смысл и значение нашей жизни, имеет давнюю историю. Многие столетия кабинеты и спальни власть имущих традиционно украшали человеческим черепом, настоящим или нарисованным, который всегда красовался на видном месте, чтобы попадаться на глаза и прервать ход мыслей в тот самый момент, когда человек продумывает план мести врагу или собирается предать любимого человека.
Филипп де Шампань, «Ванитас», 1663 г.
«Женщина убита на месте упавшей ветвью дерева
Ирэн Уилсон тридцати одного года, родившаяся в Новой Зеландии, менеджер по работе с клиентами, получила «несовместимые с жизнью травмы головы», после того как в Королевском ботаническом саду в Кью, Юго-Западный Лондон, на нее в воскресенье упала ветка ливанского кедра, обломившаяся от резкого порыва ветра. Она гуляла по популярному у туристов парку с двумя подругами, когда внезапно на нее обрушился смертельный удар. Подруги услышали громкий треск, прежде чем поняли, что на них падает ветка. Они бросились бежать, но, оглянувшись, увидели, что мисс Уилсон лежит на земле. Несмотря на все попытки персонала «Скорой» спасти ее, сразу стало очевидно, что она уже мертва. Ее родственники говорят, что «им очень тяжело». Коллеги видели в ней «звезду», которую ждало блестящее будущее. «Трудно выразить в словах наши чувства, вызванные трагическим уходом из жизни нашей коллеги и друга Ирэн Уилсон», – сказал Сез Лоури, менеджер отдела по подбору персонала компании, где она работала».
«Дейли телеграф»Новости дают нам возможность использовать их мрачные сюжеты, как свои собственные, превратив их в современную версию этих черепов. Если эти истории когда-нибудь смогут выставить под общим названием «Ванитас»[20], станет понятно, какую пользу мы можем из них почерпнуть. Они перестанут быть просто свидетельствами чьих-то страданий и вместо этого помогут нам сосредоточиться на более важных аспектах жизни в полном соответствии с нашими способностями и интересами, чтобы мы старались максимально реализовать себя до того, как нам на голову упадет обломившаяся ветка.
4.
Здесь мы вновь должны проявить осторожность и не позволить чужим драмам оказать на нас противоположное и отнюдь не полезное воздействие. Вместо того чтобы побудить нас сосредоточиться на наших собственных упускаемых из виду приоритетах, эти истории могут и отвлечь нас от более важных для нас забот. Масштаб, яркость и актуальность происшествий, о которых сообщают в новостях, таковы, что им несложно протолкнуться на авансцену нашего сознания, где они и устраиваются, требуя обновления информации каждые десять минут (и новости нам с готовностью это предоставляют), таким образом заслоняя собой все другие проблемы, куда более мизерные, зато важные конкретно для нас, которыми нам и надлежало бы заниматься. Когда самолет терпит катастрофу в Непале, мы непроизвольно начинаем реагировать как инспектор безопасности воздушных полетов или запаниковавший родственник, хотя стоило бы помнить, что в действительности это не наше дело и мы проведем день с большей пользой, заглядывая в себя, пытаясь правильно истолковать собственные тревожные импульсы, чтобы более эффективно распорядиться собственной жизнью.
