Все мы готовы к смене стратегии. Многие из нас потеряли родных и близких из-за этого заболевания. Многие из личного опыта знают, что это такое – услышать: «У вас обнаружен рак». Наступает время для решительных действий, чтобы достичь успеха.
Мы живем в обществе, которое смогло идентифицировать все гены человека – где-то около 20 000 – за 13 лет национального проекта «Геном человека».
Мы знаем, что можно сделать в борьбе с болезнями, как в конце 60-х годов прошлого века, когда мировое сообщество сконцентрировало свои усилия на ликвидации оспы. Всемирная организация здравоохранения назначила доктора Хенерсона руководителем этого проекта. Он возглавил врачебную ассамблею профессионалов высокого класса – американцев, русских, чехов, норвежцев и бразильцев. Все работали сообща. Последний случай заболевания оспой был зафиксирован в Сомали в 1977 году, всего лишь через 10 лет после открытия проекта. В мае 1980 года, на 33-й ассамблее Всемирной организации здравоохранения, была провозглашена полная победа над оспой.
Хотя эти научные цели имеют значительные отличия, их объединяет четко обозначенная цель и совместимость усилий для достижения результата. Задачи были амбициозными, скептики не верили в успех, но цели были достигнуты. Почему бы нам не повторить такую же модель сотрудничества в деле предотвращения рака?
Книга, которую вы держите в руках, указывает направление движения. Там, где я критикую нынешние подходы к проблеме, я хочу сказать, что этот подход можно сделать более эффективным. Там, где я предлагаю новые подходы, с преимущественным акцентом на предотвращение заболевания, я хочу сказать, что верю в такую возможность. Когда я предлагаю людям всех социальных слоев начать действовать, это означает, что для каждого – чиновника, промышленника, работника научной и медицинской сферы, адвоката, пациента и всех других, найдется своя важная роль в этом деле. Надеюсь, что эта книга подвигнет нас на изменение подхода к проблеме раковых заболеваний.
Десятки бесед с самыми опытными и уважаемыми врачами и исследователями в сфере онкологических заболеваний укрепили мое убеждение, что совместными усилиями мы сможем найти пути к предотвращению онкологических заболеваний и искоренить их, как смогли это сделать в отношении таких распространенных заболеваний, как оспа и полиомиелит. Эти обсуждения, кроме всего прочего, укрепили мою надежду на решение такой задачи. Ученые, которые посвятили жизнь борьбе с раком, с готовностью и невероятной любезностью уделяли мне свое драгоценное время для интервью, и все они эмоционально давали понять, что хотят перемен. Именно их самоотверженность и решимость – главный залог успеха.
Мы обязаны что-то сделать для миллионов онкологических пациентов, страдания каждого из которых трудно передать словами. Хотя мы не в силах вернуть всем этим людям привычный образ жизни, мы будем работать ради этой цели, ради будущего их детей и грядущих поколений. Чтобы вдохнуть жизнь в поставленную задачу, нам необходимо заручиться поддержкой авторитетов в области медицины и лучших ученых по всему миру.
...
Соревновательная модель исследований в области онкологии – когда ученые скрывают результаты исследований, чтобы опубликовать очередной громкий труд и получить с этого крупные дивиденды, – должна быть упразднена и заменена на совместную работу в команде единомышленников. Спасение человеческой жизни стоит этого.
Это также означает, что мы должны придать первоочередное значение важности здорового питания, чистоте окружающей среды, важности физической активности и отказу от повседневного пользования автомобилем.
Глава 1 Взятые обязательства. Юбилей
Моя подруга Розмари заболела раком груди, когда ей было 48 лет. Мать шестерых детей, она была центром притяжения своей семьи, ее двигателем и ее душой. Для своего мужа, известного журналиста и литератора, она была помощником и напарником во всех начинаниях. Они были влюблены в свой Нью-Йорк, где исследовали каждый закоулок и встречались со многими знаменитостями. Узнав о своей болезни, Розмари нашла лучших врачей с перспективой на излечение. Она редко замыкалась только в мыслях о своей болезни и никогда не теряла интереса к делам семьи и друзей. Женщина выдающихся достоинств и красоты, она излучала доброту и великодушие, всегда находила слова поддержки для окружающих.
Я очень хорошо помню, как пришла к ней в палату в день моего выпуска с медицинского факультета. Она лежала в больнице Ленокс-Хилл в Нью-Йорке – ослабшая после курса химиотерапии, с отеками после применения стероидных гормонов. Я явилась к ней прямиком с выпускного вечера, не переодевшись, в новом розовом шифоновом платье. Она сразу же улыбнулась мне: «Очень элегантное и одновременно скромное платье, как раз для такого дня в твоей жизни», – будто ничто, кроме этого, ее не волновало.
В течение последующих недель я несколько раз навещала Розмари. Болезнь неумолимо отнимала ее здоровье. Я старалась отвлечь ее разговорами, рассказывая о своем детстве в Квинсе, рабочем районе Нью-Йорка, о своих четырех братьях. Розмари начинала свою семейную жизнь там же, и у нас находились общие знакомые, мы разговаривали о любимых закоулках Квинса.
Иногда мы могли и посмеяться, иногда плакали вместе. Она говорила, что на свете есть маленькие радости, которые могут дать тебе только родные и друзья.
Я была уже врачом, хоть и новоиспеченным и очень оптимистично настроенным в отношении успехов западной медицины. Я думала, что существует методика лечения, позволяющая положить конец мучениям онкологических больных. Но, к моему огорчению, я не знала, что предложить Розмари.
Розмари умерла в возрасте 52 лет на больничной койке, в окружении семьи и близких друзей. «Она забрала с собой половину моей пишущей машинки», – сказал ее муж на поминальной службе. Это была ошеломляющая и опустошающая потеря, и чувство безысходности наполняло каждого из нас, кто помогал Розмари во время болезни.
У меня было ощущение, что я подвела Розмари, ничем не смогла ей помочь. То же самое чувствовали и другие близкие. Ее муж как-то сказал мне о своих переживаниях: «Рак просачивается в нервную систему и парализует тебя. Не столько даже сама болезнь, сколько ужас ее присутствия».
* * *
Горе, которое мы переживали, усиливалось разочарованием. Какого прогресса мы добились с 1971 года, когда объявили войну раку? Где же обещанная победа в этой войне, почему не видно ни малейших ее признаков? Как получилось, что в Соединенных Штатах каждый второй мужчина и каждая третья женщина в течении жизни перенесет ту или иную форму онкологического заболевания? Что нам делать, чтобы остановить неумолимое наступление рака в этой войне?
В своем послании нации в 1971 году президент США Ричард Никсон обещал, что он «развернет широкую кампанию, чтобы найти средство от рака». И поддержал свои слова выделением 100 миллионов долларов на эту цель. Он также сказал: «Пришло время сконцентрировать наши усилия для победы над этим мрачным заболеванием, так же, как мы смогли это сделать, расщепив атом и высадив человека на Луну. Давайте объявим всеобщую мобилизацию для достижения этой цели».
Ликвидация рака закономерно была провозглашена следующей задачей. Эта болезнь собирала страшную жатву. Сейчас нельзя точно назвать цифры заболеваемости раком в то время, но по самым оптимистичным подсчетам около 650 000 человек в 1972 году должны были услышать страшные слова: «Сожалеем, но у вас обнаружен рак». Две из трех семей должны были пострадать от онкозаболеваний.
В XX веке было совершено множество открытий в медицине. Мы изобрели антибиотики для лечения инфекций и вакцины против вирусов. Естественно было предположить, что победа над раком не будет так уж тяжела. Наша уверенность опиралась на явную взаимосвязь образа жизни и появления опухолей. Например, курение было признано причиной возникновения рака легкого. Считалось, что и для других типов опухолей будут найдены такие же явные причины.
Одновременно улучшалось качество лечения. Приблизительно двое из пяти заболевших имели продолжительность жизни более 5 лет – впечатляющая цифра, если принять во внимание, что в 1930-х годах эта цифра составляла менее 1 человека из пяти. На прилавках аптек имелся целый ряд многообещающих лекарств против некоторых видов опухолей, еще больше лекарств было уже на подходе. Благодаря новым разработкам в химиотерапии коэффициент выживаемости при лимфоцитарной лейкемии (наиболее часто встречающийся рак детского возраста) достиг 3 лет у 15% заболевших детей в начале 1970-х годов, в сравнении с 2% в начале 1960-х. За тот же период коэффициент выживаемости при болезни Ходжкина вырос с 44% до 61%.
Это было время, когда казалось, что успехи в лечении перейдут в полную победу над заболеванием. Миновал период разочарований 1950-х годов, когда считалось, судя по словам бывшего руководителя Национального института по изучению рака Винсента Т. Де Вита, что: «разговоры про лечение рака с помощью лекарственных средств несовместимы со здравым смыслом». Оптимизм витал в воздухе.
