Ознакомительная версия.
– Ах ты, мошенник! Сам же говорил – живые по рублю, битые по полтине и требует за битых как за живых! Да знаешь ли, разбойник, что я с тобой сделаю? Прикажите, ваше превосходительство, я его сейчас же упрячу в доброе место: этот плутец узнает у меня не уважать таких господ и за битых цыплят требовать деньги как за живых!
Разумеется, Нарышкин заплатил курятнику вчетверо и, поблагодарив полицейского за справедливое решение, отправился домой, а вечером в Эрмитаже рассказал императрице происшествие, как только он один умел рассказывать, пришучивая и представляя в лицах себя, торгаша и полицейского. Все смеялись, кроме императрицы…»[409].
В заключение, несмотря на свидетельства того, что городом, возможно, управляли не так хорошо, как представляла себе Екатерина, следует отметить главную заслугу городской администрации – она подготовила Петербург к дальнейшему физическому расширению. Авторы градостроительных проектов и полиция заставили горожан интенсивнее использовать землю под застройку. Власти вели строительство посредством общественных работ, учреждали строительные нормы и правила, принимали меры для борьбы с природными бедствиями, и город становился все пригоднее для обитания. Администрация стимулировала развитие сети перевозок и коммуникаций: после того как одели в гранит набережные рек и каналов, стало возможным их усиленное использование. Различные повинности – от вывоза мусора до борьбы с пожарами – возложили на постоянных служащих, вместо того чтобы предоставить населению и впредь исполнять их своими силами. Кроме того, городские власти ощутили первые уколы общественной сознательности, и это заставило их принимать надлежащие меры в пользу жертв общества, т. е. заниматься благотворительностью. Словом, можно утверждать, что администрация Петербурга сознательно и ответственно, невзирая на трудности, способствовала развитию города.
Глава 5
«Всевозможные товары со всего света»: удовлетворение потребностей
и прихотей города
В отличие от большинства городов доиндустриальной эпохи, Петербург не мог рассчитывать на ближайшую сельскую округу как на главный источник снабжения продуктами первой необходимости. Хотя он и стоял на морском берегу, большую часть припасов в город, в отличие от древних Афин, везли не из-за моря. Все товары и продукты, нужные для повседневной жизни, Петербург получал из дальних областей внутренней России. Не прошло и двадцати лет с основания города, как его жителям пришлось искать источники пропитания в глубине континента, далеко за пределами окрестных пригородных территорий. Город неуклонно рос и расширялся, и заботы о его снабжении поглощали всё возрастающую долю людских ресурсов. К тому же, помимо жителей самого Петербурга, ещё множество людей по всей России имело прямое отношение к поставке провианта в столицу. В сущности, снабжение Петербурга к концу XVIII в. стало мощным стимулом развития российской экономики.
Рассмотрим, например, чего стоило решить хотя бы одну задачу: как прокормить население столицы. Почвы в Санкт-Петербургской губернии песчаные, глинистые, вегетационный период короткий, погода неласковая, так что местные земледельцы не могли сами, без посторонней помощи, обеспечивать продуктами быстро растущий город. Географические и климатические условия региона во многом объясняют, почему до основания Петербурга здесь было так плохо развито земледелие. Петру Великому первому пришлось преодолевать эти трудности. Он решил наладить систему снабжения при помощи сети каналов, связавших Петербург с плодородными чернозёмными областями России и Украины[410]. Затем императрица Елизавета постановила отменить внутренние торговые пошлины, не в последнюю очередь ради того, чтобы устранить искусственные препятствия, которые мешали дешевому продовольственному снабжению молодой столицы. Эти шаги властей не только облегчили доставку провианта, но и открыли путь другим товарам, которые поплыли в Петербург по тем же каналам и рекам. Советский историк Ю.Р. Клокман установил, что в 60–70-х гг. XVIII в. численность работных людей, обслуживавших речные суда, которые следовали в Санкт-Петербург по Вышневолоцкой водной системе, достигала 70–80 тыс.[411]. Разнообразная деятельность, связанная со снабжением столицы, шла на пользу экономике России в целом. В последней трети XVIII в. петербургский рынок сельскохозяйственной продукции был гигантским. Всего за один год только при дворе потребили тонны говядины, домашней птицы, дичи и свыше полумиллиона штук рыбы и яиц[412]. Городу ежегодно требовались десятки тысяч бушелей пшеницы, ячменя, овса, ржи, круп, свежих и сушёных фруктов и овощей, орехов, огромные количества говядины, баранины и свинины, больше 3,5 миллиона фунтов сливочного масла и от 5 до 14 миллионов штук яиц[413]. Лишь малую часть продуктов питания (прежде всего свежую зелень и овощи) привозили из Санкт-Петербургской и Новгородской губерний, а большинство продовольствия поступало из гораздо более отдалённых мест. Скот пригоняли с Украины и из Нижнего Поволжья. На кораблях, барках и плотах доставляли икру, осетров, пиво, рожь, фрукты и овощи из далеких южных областей и Приуралья. От лета к зиме менялся только основной способ доставки – не водой, а по зимнему санному пути, потому что «скорая и легкая перевозка по снегу… доставляет свежие продукты на рынок за тысячу английских миль по суше, как могут засвидетельствовать те, кто часто едал в Петербурге говядину из Архангельска»[414]. Главным пищевым продуктом было зерно, а хлеб и супы составляли основу питания. Картофель пока ещё был неизвестен большинству населения столицы.
Чтобы обеспечить городу хотя бы необходимый минимум продовольствия, надо было проявлять большую активность. А чтобы удовлетворить прихотливые столичные вкусы, приходилось действовать предусмотрительно, умело и расторопно. И если даже деликатесы для тех, кто мог их себе позволить, приходили сюда в достаточном количестве, значит, система снабжения Петербурга во второй половине столетия работала исправно. Большую часть этих лакомств везли в столицу из Западной Европы. Редких сортов яблоки и груши поступали через порты Германии и Франции, устрицы – из Лондона и из Фленсбурга в Голштинии. Голландия и Пруссия поставляли свои сыры и масло. В российскую столицу прибывали и байоннские окорока, и гамбургская копчёная говядина[415]. В отделе объявлений газеты «Санкт-Петербургские ведомости» часто появлялись сообщения о торговле привозными кушаньями и напитками. Например, в феврале 1764 г. некий купец из Венгрии, нанявший лавку у семейства Милютиных, объявлял о поступлении венгерских и токайских вин. В том же выпуске газеты желающих приобрести остатки чая, привезённого китайским караваном, приглашали явиться в Коммерцколлегию[416]. Разумеется, за товары для гурманов приходилось переплачивать, особенно не в сезон. Естественно, что купцы, торговавшие среди зимы такими редкостями, как свежие лимоны, яблоки и груши, и цены за них запрашивали, как за предметы роскоши[417].
Шкиперы и матросы с кораблей, привозивших в трюмах различные товары и продовольствие, приторговывали продуктами в розницу в порядке частной инициативы: смотря по тому, что выгодно продавалось в ближайших к Петербургу портах захода, каждый из них обзаводился там разнообразными съестными припасами и по прибытии в российскую столицу разворачивал собственную торговлю. Продавали товара, сколько кто привез – бочонок или полбочонка, корзину, ящик, мешок, кувшин, горшок. На кораблях из Данцига, Штеттина, Любека, Ростока и других портов Померании таким способом доставляли свежие и сушёные овощи, кофе, шоколад, крупы, окорока, гусей, колбасы, имбирные пряники, сушёную рыбу, а также посуду, керамические изделия и всякую домашнюю утварь. Из портов Голштинии, Дании, Швеции и Норвегии ввозили те же товары, а также устрицы, мидии, солёную рыбу, в том числе селёдку, лимоны, померанцы, фарфоровые блюда из Ост-Индии, бумажные салфетки, кожаные перчатки, небольшие партии вин и свежего сливочного масла. На кораблях, приходивших из более отдаленных мест, таких как Гамбург, Голландия, Англия, Франция, Испания, или из Средиземноморья, доставляли лимоны, апельсины, померанцы, засахаренные фрукты, анчоусы, каперсы, оливковое масло в стеклянных и металлических ёмкостях, шоколад, сыр, голландскую селёдку в бочонках, солёную и сушёную рыбу, английское пиво, вина, лечебные минеральные воды, миндаль, каштаны, изюм и прочую снедь[418].
Приведённые выше примеры и цифры убедительно демонстрируют, что Санкт-Петербург получал продовольствие как с бескрайних просторов России, так и из Европы. Но всё-таки не следует недооценивать и роль окрестностей города. Жители ближних деревень снабжали столицу молочными продуктами, зеленью и овощами с огородов, ягодами и грибами, даже зерном в небольшом количестве. Рыбаки из города и окрестностей поставляли рыбу и кое-какую морскую живность, хотя и в скромных объёмах. Женщины с Охты и из Галерной гавани старались подзаработать, продавая молоко в городе. Наконец, многие петербуржцы держали огороды для собственных потребностей, а излишки продавали на городских рынках[419].
Ознакомительная версия.
