Ознакомительная версия.
Некоторые факторы, указанные в этих исследованиях, разумеется, сыграли немаловажную роль в развитии и итогах кризиса. Есть свидетельства того, что выгодные условия, дарованные тервингам и грейтунгам в 382 году, во многом изменили взгляды на ситуацию, в которой может оказаться племя, попросившее убежище в Риме. В конце IV века восстание в Малой Азии одного из союзных готских племен под командованием Трибигильда, похоже, изначально было спровоцировано недовольством по отношению к положению других варваров, находившихся на попечении Рима и получивших куда более выгодные условия проживания. Синезий Киренский уже в 399 году заявлял, что договор 382 года (в особенности его видоизмененная версия, ставшая результатом переговоров Алариха и Евтропия в 397 году) привел к тому, что как минимум одно племя чужаков попросило разрешения войти в империю на тех же условиях[207]. Разделение империи на Восточную и Западную не давало римлянам возможности адекватно отреагировать на новую угрозу. Начиная с осени 405 года Стилихон, действующий правитель запада, был, как мы видели, занят спорами с Константинополем за власть над Иллирикумом, даже угрожал войной. Поэтому у Запада не было ни единого шанса на поддержку Востока, когда пали их границы с Центральной Европой, – по крайней мере, до тех пор, пока летом 408 года Стилихон не потерял власть. После этого была получена незначительная военная и финансовая помощь, однако к тому времени варвары уже прочно обосновались на римской территории[208].
Но нет никаких доказательств того, что Константинополь поощрял нападение Радагайса на Италию, и разногласия между Западом и Востоком Рима помогают объяснить лишь последующее течение кризиса, в частности тот факт, что Константинополь не оказывал никакой помощи вплоть до 409 года, а вовсе не причины, по которым варвары изначально перешли границы. Изменения во взглядах варваров на империю также не являются достаточно весомым объяснением. Вандалы, аланы и свевы пересекли Рейн 31 декабря 406 года, несмотря на разгромные поражения, понесенные армией Радагайса прошлым летом. На это ушло немало времени, но в конечном итоге Стилихон собрал достаточно большое войско, чтобы выступить против захватчиков, и в результате римляне одержали безоговорочную победу. Как мы видели, сам Радагайс попал в плен и был казнен, несколько тысяч отборных воинов (если верить источникам, двенадцать) присоединились в качестве наемников к римской армии, а многие из их менее высокопоставленных и удачливых сослуживцев были проданы в рабство[209]. Становится ясно, что Западная Римская империя отнюдь не собиралась предлагать пришельцам договор вроде заключенного с готами в 382 году. Тот факт, что вандалы, аланы и свевы, несмотря на это, решили переправиться через Рейн, говорит о том, что свою роль сыграл еще какой-то фактор.
Как бы то ни было, я убежден, что предложенное Халсаллом объяснение о самоустранении Рима с северо-запада не дает адекватного ответа на поставленный нами вопрос. Во-первых, доказательства того, что такого рода эвакуация действительно имела место, не слишком убедительны, это аргумент, основанный на отсутствии информации, а не на ее наличии. Многие историки считают, что перенесение столицы галльской префектуры в Арль состоялось после 405 года, и рассматривают его не как причину, а как следствие вторжения варваров из-за Рейна[210]. Более того, на северо-западе осталось достаточно римских войск, чтобы другой узурпатор власти в Западной империи, Константин III, устроил бунт, который в начале 406 года привел его из Британии в Альпы и едва не помог добиться полной власти над западом в 409 году. К тому же, если прекращение дипломатических выплат действительно имело место (в чем мы опять-таки не можем быть уверены, это еще один аргумент, основанный на отсутствии реальных данных), то в этом случае возмутились (и вторглись в Рим) не те варвары. Как мы знаем, римские субсидии получали все крупные варварские племена и союзы в приграничном регионе – франки, алеманны, маркоманы, квады и сарматы. Вторжения 405–408 годов по большей части проходили без участия представителей этих народов. Свевы, жившие близ Рейна, вероятно, могли попасть в категорию недовольных, если другим их названием действительно было квады или маркоманы – однако все прочие пришли либо с востока, из территорий далеко за пределами дипломатических связей Западной Римской империи (готы Радагайса и аланы из союза, пришедшего к Рейну), либо из регионов за пределами территорий основных клиентов Рима (бургунды и оба племени вандалов). Прерванные выплаты субсидий повлияли бы прежде всего на франков и алеманнов, однако эти народы остались на своих местах[211].
Спор можно продолжать долго, однако есть еще одна серьезная проблема, связанная с предположением, будто ослабление власти империи в северо-западном регионе спровоцировало падение границ в 405–408 годах. Первое вторжение, нападение Радагайса (405–406), вообще не касалось северо-запада. Он повел войска через Альпы в Северную Италию, где уж точно не было даже намека на ослабление централизованной власти. Более того, уход легионов с северо-запада, вероятнее всего, лишь укрепил бы военную мощь Рима в Италии. Если перевод войск с северо-запада был основной причиной вторжений 405–408 годов, то почему тогда первая армия захватчиков двинулась не туда, а в совершенно ином направлении?
На мой взгляд, можно узнать больше, если обратиться к идентичности варваров, участвовавших в кризисе. Доступных нам источников недостаточно для того, чтобы реконструировать полную картину событий IV века в Среднедунайском регионе, однако в общих чертах набросать ее можно: к северу и западу от изгиба реки – маркоманы и квады, по обоим берегам реки Тисы – племена сарматов (лимиганты и аргараганты). Дальше к северу обитали вандалы и другие германские племена, но они не принимали прямого участия в приграничных волнениях IV века[212]. Если сравнить такое расположение племен с ситуацией, сложившейся после появления здесь захватчиков в 405 году, станет ясно, что Среднедунайский регион столкнулся с масштабным политическим и демографическим потрясением до того, как племена стали пересекать границу Рима с Центральной Европой.
Вандалы впервые появились в поле зрения Стилихона за несколько лет до 405–408 годов, зимой 401/402 года, когда их присутствие стало угрожать мирной жизни Реции, своего рода Швейцарии, принадлежащей Риму. Этот регион не был их местом обитания в середине IV века, тогда они располагались в 600 километрах к северо-западу, в регионе северного течения Тисы и на севере Словакии, прямо у окраин Среднедунайской равнины и старой римской Дакии[213]. Их изначальное переселение к границам Реции (хотя по протяженности эта миграция несравнима с их дальнейшим перемещением в Испанию и Северную Африку) было важным шагом само по себе.
Тот факт, что союз под властью Радагайса, в который, вне всякого сомнения, входили и готы, проник в Италию с запада Карпатских гор, также подтверждает наши заключения. Одно или несколько из многочисленных готских племен, известных с IV века, предположительно присоединились к Радагайсу, сформировав среди его последователей свою коалицию. Так же поступили и аланы – исторические источники сообщают, что при переправе через Рейн они входили в состав более многочисленного и неоднородного войска как самое крупное его подразделение. Другими словами, аланы оккупировали территорию к западу от Карпатских гор приблизительно в 405 году. Но опять-таки, в IV веке их здесь не было. Вплоть до 370 года западная граница их территорий проходила в 15 тысячах километров к востоку, вдоль части русла реки Дон[214]. Различные племена аланов (их политическая структура, похоже, включала в себя множество условно автономных объединений) начали двигаться на запад по следам отступающих тервингов и грейтунгов в середине 370-х годов. Одна группа, заключив союз с гуннами, присоединилась к готам на римской части Балканского полуострова осенью 377 года и даже сражалась с ними в битве при Адрианополе. Еще больший отряд аланов был встречен императором Грацианом на северо-западе Балканского полуострова летом 378 года, и многие из них вошли в его армию в 380 году[215]. Затем обстановка несколько разрядилась, по крайней мере если верить источникам, однако аланы, продвигающиеся на запад, сыграли важную роль в первых приграничных кризисах после 376 года, и продолжительность этого феномена объясняет, почему столько представителей этого народа оказались к западу от Карпат к 406 году. Это обстоятельство делает еще более важным тот факт, что смешанное войско Улдина, также пришедшее в Дакию из земель близ среднего течения Дуная, состояло из гуннов и скиров[216]. В IV веке всех этих народов здесь не было, они даже не появлялись на восточных границах Среднедунайского региона. Бургунды и свевы, если, конечно, последние и впрямь были маркоманами и квадами, уступали численностью всем остальным в начале кризиса 405–408 годов, в котором они действовали наравне с постоянными обитателями Среднедунайского региона и его окрестностей.
Ознакомительная версия.