Ознакомительная версия.
И отослал Жамуха гонцов Тэмужина обратно и наказал передать побратиму своему и Торил-хану такие слова:
«Я знамена окропил – жертву им я принес[53],
В гулкий бить приказал и тугой барабан,
Что обтянут кожей черного быка.
Я защитную кольчугу надел
И стальное копье в руку взял,
Каждый воин мой – верхом на коне,
К тетиве уже стрелу приложил —
Смерть несут наконечники стрел.
Вместе с войском выступаю в поход,
В бой с мэргэдами готов я вступить.
Я знамена окропил, их видать и вдали;
Приказал бить и бить в громовой барабан —
Черной кожею вола обтянут он.
Вот защитная кольчуга на мне,
Острый меч над головой я воздел.
Быстроногих оседлали скакунов,
Луки, стрелы взяли воины мои.
С храбрым войском выступаю я в поход,
Чтоб с мэргэдами в жестокий бой вступить,
Чтоб трусливых, бестолковых одолеть.
Так пусть же Торил-хан тотчас же выступает и, следуя по склону южному Бурхан халдуна, заедет по пути за андой Тэмужином и вместе с ним прибудет в Ботохан боржи, там, где исток Онона. Я выступаю с тумэном своих мужей вверх по Онону; второй же тумэн соберу в пути из подданных анды Тэмужина. И да соединим мы силы наши в Ботохан боржи».
Выслушав из уст Хасара и Бэлгудэя слова Жамухи, Тэмужин тотчас же известил об этом Торил-хана. И выступил немедля Торил-хан с двумя тумэнами мужей своих, и следовал он по южному склону Бурхан халдуна в направлении Бурги эрэг, что на реке Керулен.
И как прознал об этом Тэмужин, выступил он от Бурги эрэга прямо вверх по речушке Тунхэлиг, что течет вдоль южного склона Бурхан халдуна, пришел и стал станом у речушки Тана горхи. Когда же Торил-хан с тумэном мужей своих и младший брат его Жаха гамбу с другим тумэном пришли и стали станом в местности Айл харгана, что на речушке Химурга, Тэмужин и мужи его пошли и соединились с ними. И, соединившись, пришли Тэмужин, Торил-хан и Жаха гамбу в Ботохан боржи, что в верховьях Онона, а Жамуха тем временем сидел уж там, их ожидаючи, три дня. И узрел Жамуха ратников Тэмужина, Торил-хана и Жаха гамбу и выстроил в боевой порядок два тумэна воинов своих. Тэмужин, Торил-хан и Жаха гамбу также приготовили было войско свое к бою, но, сблизившись, враз распознали друг друга. И молвил тогда Жамуха:
«Не сговорились разве по-монгольски,
Не дали слово разве мы друг другу,
Что без задержки придем в условленное место,
Какой бы ливень ни обрушился на нас,
Что на хурал[54] сойдемся без заминки,
Какой бы дождь ни хлынул вдруг с небес?!
И разве не уговорились мы однажды:
Изгоним тех из нас, кто, давши слово
В срок явиться, опоздает?!»
И ответил ему на это Торил-хан: «В пути мы задержались на три дня и в срок условленный явиться не сумели, и потому, брат младший Жамуха[55], ты волен нас судить за это!»
На этом и покончили они речи обоюдные о том, что не явились в срок в условленное место с мужами своими Тэмужин, Торил-хан и брат его Жаха гамбу.
И выступили они все вместе из Ботохан боржи и достигли реки Хилго. И переправились они через реку на плотах, кои повязали тут же. И пришли они в пределы мэргэдские и обрушились на людей Тогтога бэхи, что сидели в местности Буур хэр.
И порушили их кумиров,
Похватали жен и детей мэргэдских.
И обложили со всех сторон народ мэргэдский,
И попрали ногами святыни их,
И опустошили кров их.
Самого Тогтога бэхи едва не застали врасплох и спящим не захватили. На его счастье, подданные его – рыбаки и охотники на соболей и дзейренов, что сидели на берегу реки Хилго, известили его в ту же ночь о приближении врага. Получив такое известие, Тогтога бэхи вместе с Дайр усуном и немногочисленными нукерами своими бежал вниз по реке Селенге в пределы баргузинские. И преследовали мужи наши бежавших той ночью вниз по реке Селенге мэргэдов и разор им чинили великий.
А Тэмужин скакал тут же, разыскивая средь бегущих мэргэдов супругу свою. «Бортэ, Бортэ!» – кричал он, зовя ее. И узнала голос Тэмужина супруга его Бортэ ужин; вместе со старухой Хоогчин соскочили они с возка, и бросились к нему, и ухватились за поводья коня его. И признал он при свете светила ночного супругу свою Бортэ ужин, и заключил ее в объятия свои. И тотчас отослал он человека к Торил-хану и Жамухе со словами: «Я отыскал того, кого искал. Давайте же погоню прекратим и этой ночью здесь переночуем».
И беженцы мэргэдские заночевали той ночью там, где их застигла темень. Вот и весь сказ о том, как Бортэ ужин была вызволена из плена мэргэдского и вновь соединилась с Тэмужином.
А помнится, началось все с того, что в то злополучное утро Тогтога бэхи из племени Удуйд Мэргэд, Дайр усун из племени Увас Мэргэд и Хатай дармала из племени Хад Мэргэд с тремястами ратниками своими ополчились на Тэмужина и родичей его, возжаждав отомстить за отнятую Есухэй-батором у младшего брата Тогтога бэхи – Их чилэду – невесту Огэлун. Преследуя Тэмужина, вороги мэргэдские трижды обошли Бурхан халдун, но так его и не настигли. Зато они схватили Бортэ ужин и отдали ее в наложницы младшему брату Их чилэду – Чилэгэр буху. Так и жила она в юрте Чилэгэр буха до своего вызволения.
Во страхе спасаясь бегством, воскликнул тогда Чилэгэр бух покаянно:
«Положено черной вороне
Объедки клевать да падаль,
Так нет же: она предерзко
На белого гуся напала…
И я вот, Чилэгэр жалкий,
Забывший, кем был я раньше,
Посмел дотронуться, дурень,
До высокородной ханши.
Большую беду я накликал
На все мэргэдское племя,
Средь ночи бежать я должен,
Не скроет меня и темень.
В скалистых спрячусь ущельях —
Трястись мне теперь да скрываться,
Чтоб с глупой своей головою
По-глупому не расстаться.
Положено птице-степнячке
Мышей поедать полевок,
Так нет же: ее привлекает
Краса лебединых головок.
И я вот, Чилэгэр грязный,
Я, дурень, увы, природный,
Пытался, невежа, подняться
До ханши высокородной.
Ничтожным своим дерзновеньем
Мэргэдам принес разоренье.
Какое ж дерьмо я, однако,
И жизнь моя тоже ничтожна…
Нет, некуда ныне податься,
Спастись мне никак невозможно.
В какой бы укрыться мне щели,
В какое забиться ущелье?»
И схвачен был тогда же Хатай дармала,
И надели на него шейную колодку
И понудили идти на гору Бурхан халдун.
Прослышал Бэлгудэй, что мать его неподалеку в мэргэдском айле в услужении томится. И пришел он в этот айл и прошел в юрту на правую ее половину. Тем временем мать его в ветхом овчинном дэле поспешила выйти незамеченной с восточной половины. И горестно молвила она стоявшим снаружи людям:
«Любимые дети-то
Ханами нынче зовутся,
Моя же недоля —
До смерти служанкою гнуться…
Взглянуть мне не больно приятно
В лицо сыновьям моим знатным».
И с этими словами побрела она в рощу, и сколько ни искали ее, так и не смогли найти.
И с этого самого времени Бэлгудэй ноён пребывал во гневе: только завидит человека из племени Мэргэд, тотчас погубит его стрелою меткой и притом приговаривает: «Несчастный, вороти мне мать!»
Триста ратников мэргэдских,
Что пошли на Тэмужина
У горы Бурхан халдун,
Повоеваны, побиты,
В прах развеяны роды их —
Все, кто стар, и все, кто юн.
Тех, кто жив тогда остался,
Обратили в слуг покорных —
И детей, и женщин – всех.
Самых статных, самых стройных,
Молодых мэргэдок знойных
Разобрали для утех.
И молвил тогда Тэмужин благодарственное слово Торил-хану и Жамухе:
«Отец любезный Торил-хан
И Жамуха, мой верный побратим,
Вы мощь свою соединили;
С благословения Небесного Владыки,
Под покровительством Матери-Земли
Мэргэдов-недругов разбили;
Их племя разорив, поправ,
Богатую добычу взяв,
Жилища их опустошили».
Так, повоевав люд мэргэдский, учинив ему разор, возвратились они восвояси.
После бегства удуйд мэргидов наши ратники подобрали в их кочевье отставшего от своих пятилетнего отрока по имени Хучу. Был он в шапке собольей, в гутулах[56] из оленьей шкуры и дэле, пошитом из соболиных шкурок. У отрока в глазах сверкал огонь, и ликом был он светел. И взяли ратники отрока этого с собой и отдали его на воспитание матушке Огэлун.
Так Тэмужин, Торил-хан и Жамуха, втроем соединясь,
Порушили мэргэдские жилища,
Пополонили их красивых женщин,
Повоевали старого врага;
Покинули потом места лесные,
Где сходятся Орхон и Селенга.
Тэмужин и Жамуха отошли от Талхун арала и двинулись в направлении Хорхонаг жубура. Торил-хан же пошел по северному склону Бурхан халдуна, прошел через Ухуртскую рощу, через урочища Гацурт субчид и Улиастай субчид, охотясь по пути на зверя, и воротился так в Черную рощу, что на реке Тола.
Сказ о том, как Тэмужин и Жамуха дважды скрепили свое побратимство
Тэмужин и Жамуха пришли и сели вместе в Хорхонагской долине. И вспомнили они, как андами-побратимами стали, и уговорились впредь крепить дружество меж собою. А подружились они давно – тогда Тэмужину было одиннадцать лет. Подарил тогда Жамуха Тэмужину альчик, сделанный из лодыжки косули, а Тэмужин ему – литой альчик. И играли они вдвоем в кости на льду реки Онон и стали называть друг друга андами-побратимами.
Ознакомительная версия.
