“Hullo, Max!” I heard shouted (эй, Макс! – я услышал, как крикнул /чей-то голос/).
I hailed Sapt in a low tone (я тихонько окликнул Сэпта). The rope came down (спустилась веревка). I tied it round the corpse, and then went up it myself (я обвязал ее вокруг трупа, потом поднялся по ней сам).
“Whistle you too,” I whispered, “for our men, and haul in the line (вы тоже свистите, – прошептал я, – нашим людям и тащите веревку). No talk now (все разговоры потом: «никаких разговоров сейчас»).”
I did not venture to speak to him. The risk of some exclamation escaping him in surprise was too great. I dared do nothing that night; and my task now was to get myself away in safety, and to carry off the carcass of the dead man. To leave him there would tell too much. Casting loose the boat, I got in. The wind was blowing a gale now, and there was little danger of oars being heard. I rowed swiftly round to where my friends waited. I had just reached the spot, when a loud whistle sounded over the moat behind me.
“Hullo, Max!” I heard shouted.
I hailed Sapt in a low tone. The rope came down. I tied it round the corpse, and then went up it myself.
“Whistle you too,” I whispered, “for our men, and haul in the line. No talk now.”
They hauled up the body (они /стали/ поднимать тело; to haul – тянуть, тащить; up – наверху; наверх; to haul up – поднимать). Just as it reached the road (как только оно достигло дороги), three men on horseback swept round from the front of the Castle (три всадника /понеслись/ от главных ворот замка вокруг /рва/; to sweep – мести, подметать; нестись, мчаться; front – фасад, передняя сторона). We saw them; but, being on foot ourselves, we escaped their notice (мы видели их, но сами будучи пешими, остались незамеченными: «избежали их внимания»). But we heard our men coming up with a shout (но мы услышали, как наши люди подходят, /громко/ крича).
“The devil, but it’s dark!” cried a ringing voice (дьявол, но как /же/ темно! – воскликнул звонкий голос).
It was young Rupert (это был юный Руперт). A moment later, shots rang out (мгновеньем позже раздались выстрелы; to ring). Our people had met them (наши люди повстречались с ними; to meet). I started forward at a run, Sapt and Fritz following me (я бегом бросился вперед, Сэпт с Фрицем последовали за мной).
“Thrust, thrust!” cried Rupert again (коли, коли! – закричал снова Руперт), and a loud groan following told that he himself was not behind-hand (и последовавший за этим громкий стон доказал, что сам он не /стоит/ сложа руки: «с руками позади»).
“I’m done, Rupert!” cried a voice (мне конец, Руперт! – крикнул голос). “They’re three to one (их втрое больше: «их три к одному»). Save yourself (спасайся)!”
I ran on, holding my cudgel in my hand (я продолжал бежать, держа в руке свою дубинку). Suddenly a horse came towards me (вдруг на меня выскочила лошадь). A man was on it, leaning over his shoulder (человек, сидящий на ней, перегнулся через плечо).
“Are you cooked too, Krafstein?” he cried (тебе тоже досталось: «тебя тоже поджарили», Крафштайн? – крикнул он; to cook – готовить пищу; варить, жарить).
There was no answer (ответа не было).
I sprang to the horse’s head (я подскочил к голове лошади). It was Rupert Hentzau (это был Руперт Хенцо).
“At last!” I cried (наконец-то! – крикнул я).
They hauled up the body. Just as it reached the road, three men on horseback swept round from the front of the Castle. We saw them; but, being on foot ourselves, we escaped their notice. But we heard our men coming up with a shout.
“The devil, but it’s dark!” cried a ringing voice.
It was young Rupert. A moment later, shots rang out. Our people had met them. I started forward at a run, Sapt and Fritz following me.
“Thrust, thrust!” cried Rupert again, and a loud groan following told that he himself was not behind-hand.
“I’m done, Rupert!” cried a voice. “They’re three to one. Save yourself!”
I ran on, holding my cudgel in my hand. Suddenly a horse came towards me. A man was on it, leaning over his shoulder.
“Are you cooked too, Krafstein?” he cried.
There was no answer.
I sprang to the horse’s head. It was Rupert Hentzau.
“At last!” I cried.
For we seemed to have him (потому что, казалось, мы взяли его = он попался). He had only his sword in his hand (у него был только меч, /который он держал/ в руке). My men were hot upon him (мои люди преследовали его по пятам; to be hot – преследовать по пятам); Sapt and Fritz were running up (подбегали Сэпт с Фрицем). I had outstripped them (я их опередил); but if they got close enough to fire (но если они приблизятся на достаточное /расстояние/ для выстрела), he must die or surrender (ему придется либо умереть, либо сдаться).
“At last!” I cried.
“It’s the play-actor!” cried he, slashing at my cudgel (а, это лицедей! – воскликнул он, рубанув /мечом/ по моей дубинке). He cut it clean in two (он разрубил ее ровно надвое; clean – /нареч./ полностью; как раз, прямо); and, judging discretion better than death (и, решив, /что/ осторожность лучше, чем смерть), I ducked my head and (I blush to tell it) scampered for my life (я пригнул голову и (мне стыдно об этом рассказывать) бросился наутек; to duck – нырнуть; уклониться от удара; duck – утка; to blush – краснеть, заливаться румянцем; to scamper – бегать, носиться; to flee/run for one’s life – бежать сломя голову). The devil was in Rupert Hentzau (дьявол вселился в Руперта Хенцо); for he put spurs to his horse, and I, turning to look (ибо он дал коню шпоры, и я, обернувшись, чтобы взглянуть), saw him ride, full gallop, to the edge of the moat and leap in (увидел, как он проскакав во весь опор к краю рва, прыгнул в /него/), while the shots of our party fell thick round him like hail (тогда как выстрелы моего отряда ложились: «падали» вокруг него густо, как град). With one gleam of moonlight we should have riddled him with balls (в проблеске лунного света мы изрешетили бы его пулями; ball – шар; пуля, снаряд); but, in the darkness, he won to the corner of the Castle (но в темноте он добрался до угла замка; to win – победить; добраться, достичь), and vanished from our sight (и исчез из нашего поля зрения).
For we seemed to have him. He had only his sword in his hand. My men were hot upon him; Sapt and Fritz were running up. I had outstripped them; but if they got close enough to fire, he must die or surrender.
“At last!” I cried.
“It’s the play-actor!” cried he, slashing at my cudgel. He cut it clean in two; and, judging discretion better than death, I ducked my head and (I blush to tell it) scampered for my life. The devil was in Rupert Hentzau; for he put spurs to his horse, and I, turning to look, saw him ride, full gallop, to the edge of the moat and leap in, while the shots of our party fell thick round him like hail. With one gleam of moonlight we should have riddled him with balls; but, in the darkness, he won to the corner of the Castle, and vanished from our sight.
“The deuce take him!” grinned Sapt (черт его побери! – оскалился Сэпт).
“It’s a pity,” said I, “that he’s a villain (жаль, что он мерзавец). Whom have we got (кого мы взяли)?”
We had Lauengram and Krafstein: they lay dead (мы взяли Лауэнграма и Крафштайна: они лежали мертвые); and, concealment being no longer possible, we flung them, with Max, into the moat (и /поскольку что-либо/ скрывать было теперь бессмысленно: «невозможно», мы сбросили их, вместе с /телом/ Макса, в ров; concealment – сокрытие, утаивание; longer – длиннее, дольше; больше); and, drawing together in a compact body, rode off down the hill (и, собравшись вместе, плотным строем поскакали вниз по холму; to draw together – сближаться, собираться вместе; body – тело; группа людей). And, in our midst, went the bodies of three gallant gentlemen (и среди нас находились тела трех храбрых джентльменов). Thus we travelled home, heavy at heart for the death of our friends (так мы и ехали домой с тяжестью в сердце из-за смерти наших друзей), sore uneasy concerning the King, and cut to the quick (весьма обеспокоенные /положением/ короля и глубоко уязвленные тем; sore – сильно, крайне /устар./; concerning – относительно, касательно; to cut to the quick – задеть за живое) that young Rupert had played yet another winning hand with us (что юный Руперт сыграл с нами еще одну выигрышную /для себя/ партию).
For my own part, I was vexed and angry that I had killed no man in open fight (что до меня лично, то я был раздражен и зол, что не убил никого в открытом бою), but only stabbed a knave in his sleep (а лишь заколол спящего слугу; knave – жулик, мошенник; лакей, прислужник). And I did not love to hear Rupert call me a play-actor (и мне неприятно было слышать, как Руперт назвал меня лицедеем).
“The deuce take him!” grinned Sapt.
“It’s a pity,” said I, “that he’s a villain. Whom have we got?”
We had Lauengram and Krafstein: they lay dead; and, concealment being no longer possible, we flung them, with Max, into the moat; and, drawing together in a compact body, rode off down the hill. And, in our midst, went the bodies of three gallant gentlemen. Thus we travelled home, heavy at heart for the death of our friends, sore uneasy concerning the King, and cut to the quick that young Rupert had played yet another winning hand with us.
For my own part, I was vexed and angry that I had killed no man in open fight, but only stabbed a knave in his sleep. And I did not love to hear Rupert call me a play-actor.
Chapter 15
I Talk with a Tempter
(Я беседую с Искусителем)
Ruritania is not England, or the quarrel between Duke Michael and myself could not have gone on (Руритания не Англия, иначе ссора между герцогом Михаэлем и мною не могла бы продолжаться), with the extraordinary incidents which marked it (с /такими/ чрезвычайными инцидентами, которые ей сопутствовали: «которые отмечали ее»), without more public notice being directed to it (не привлекая к себе больше внимания общественности; to direct – направлять; устремлять). Duels were frequent among all the upper classes (дуэли не были редкостью среди дворян: «дуэли были частыми среди всех высших классов»), and private quarrels between great men kept the old habit of spreading to their friends and dependents (и личные ссоры между великими людьми продолжали, /согласно/ старому обычаю, распространяться на их друзей и вассалов; dependent /зд./ = dependant – иждивенец; вассал). Nevertheless, after the affray which I have just related (тем не менее, после стычки, /о/ которой я только что рассказал; affray – драка, шумная ссора /в общественном месте/; just – точно, как раз, именно; только что), such reports began to circulate that I felt it necessary to be on my guard (стали распространяться такие слухи, что я чувствовал необходимость быть начеку; report – доклад, сообщение; молва, слух; to circulate – иметь круговое движение, циркулировать; распространяться). The death of the gentlemen involved (смерть джентльменов, участвовавших в ней) could not be hidden from their relatives (нельзя было утаить от их родственников). I issued a stern order, declaring that duelling had attained unprecedented licence (я издал строгий указ, /в котором/ заявлял, что дуэль достигла беспрецедентного размаха; licence – лицензия, официальное разрешение; вольность, злоупотребление свободой) (the Chancellor drew up the document for me, and very well he did it (канцлер составил этот документ вместо меня, и очень хорошо, /что/ он это сделал)), and forbidding it save in the gravest cases (и запрещал ее, за исключением самых серьезных случаев). I sent a public and stately apology to Michael (я послал публичное и высокопарное извинение Михаэлю), and he returned a deferential and courteous reply to me (а он почтительно и учтиво ответил мне; to return – возвращать; давать ответ; reply – ответ, отклик); for our one point of union was (потому что единственный момент, /который/ нас объединял; point – точка; пункт, вопрос) – and it underlay all our differences and induced an unwilling harmony between our actions (и который: «он» лежал в основе всех наших разногласий и вызывал непроизвольную согласованность в наших действиях; harmony – гармония; согласованность) – that we could neither of us afford to throw our cards on the table (/заключался в том/, что ни один из нас не мог себе позволить бросить свои карты на стол).
