на свете. Мир для них был юным, его надо было постоянно открывать, осмысливать и додумывать.
Поначалу кажется, что не слишком трудно очистить легенды от фантазий, обнажив «рациональные зерна» — пищу для науки.
Но разве вымысел в легендах — это шелуха? А если вымысел и есть то самое зерно, ради которого создавались легенды?
Изучая быт, обряды, верования «примитивных народов», этнографы стали лучше понимать психологию древних людей. И тогда пришлось отказаться от мнения, будто в легендах непременно зашифровано какое-то сообщение, какое-то воспоминание о реальных событиях.
Духовный мир человека — микрокосм — имеет свои законы.
Оруло, жена шамана, пояснила Кнуту Расмуссену, изучавшему культуру полярных народов: «Мы, эскимосы, не занимаемся разрешением всех загадок… И если в рассказах о прошлом не хватает как будто связности, то ведь есть еще много непостижимых событий, которые наша мысль уловить не может… Вы всегда хотите, чтобы эти сверхъестественные вещи были доступны пониманию. А вот мы, мы не беспокоимся на этот счет. Мы не понимаем их, и тем не менее мы вполне ими удовлетворены».
Ученый старается все упростить, перевести на четкий язык формул, графиков и чертежей. Он изучает частицу жизни, чтобы сделать из нее схему. Так накалывают булавкой и засушивают редкое насекомое или делают чучело птицы.
А выдумщики и мудрецы древности — поэты рассказывают о своих впечатлениях и фантазиях. Они переживают, а не рассуждают. Им нет дела до истины, которой поклоняются и к которой безнадежно стремятся ученые. На свете нет вообще истины вечной и полной, достигнутой раз и навсегда. Всякая истина постепенно дряхлеет, меняется и когда-то становится лживой старушкой. На смену ей приходят новые, чтоб тоже расцвесть и увянуть.
Настоящая поэзия, возвышенные чувства человеческие — вот что невозможно отменить или опровергнуть. Поэзию можно постичь и пережить, ею можно восхищаться, ее можно забыть, наконец, но не превзойти.
Наука напоминает строительство здания, кварталов, городов. Факт за фактом, как тяжелые кирпичи, ложатся в фундамент, слагают стены. Теоретики оглядывают строение и стараются вообразить его целиком, в законченном виде. Но если не найдется подходящих кирпичей, теорию придется менять, дополнять и уточнять. Так приходится переиначивать проект любого здания, если нет подходящих строительных материалов.
А поэты — строители воздушных замков. Они умеют силой слов возвести прекрасные дворцы, украсить их немыслимыми узорами, населить людьми и наделить историей. Недаром известный ученый, знаток языков многих зверей, птиц и рыб Конрад Лоренц назвал великих поэтов единственными настоящими волшебниками, существовавшими на земле.
Ученые смотрят на поэзию и легенды не только как на волшебный мир, живущий по законам чудес. Они изучают этот мир.
Легенды о всемирном потопе привели некоторых географов к мысли, что бывают эпохи высокой увлажненности, «потопов» — обильных дождей, могучих разливов рек, необычайных морских наводнений. Идею потопов развивает в наше время советский географ А. В. Шнитников, собравший огромный материал, подтверждающий периодическое резкое увлажнение Северного полушария.
Многие животные были обнаружены после того, как путешественники узнали о них из рассказов и легенд местных жителей (так обнаружили в Африке — окапи, а в Сибири — остатки мамонтов). Когда-то и город Трою считали мифическим, выдуманным Гомером. А в прошлом веке эта легенда подтвердилась и вошла в науку.
Подобных примеров можно привести немало для разных наук, в том числе и геологических. Серьезное отношение к легендам со стороны ученых вполне оправдано. Но могут ли легенды что-либо рассказать о времени великих холодов и оледенений, до сих пор остается загадкой.
Иллюстрации к ледниковой эпохе
Ледники текут неприметно для глаза. Сверху они обычно грязны. Движущиеся по равнинам белые ледяные горы — это наша фантазия. Такого зрелища человек не мог увидеть.
Задолго до прихода ледника надвигались холода и снега. Постепенно менялась растительность, редели леса, расползались по водоразделам и равнинам тундры. Звери уходили на юг, отмирали теплолюбивые растения. Люди покидали привычные места в поисках теплых краев.
Но холода настигали людей даже далеко на юге, среди холмов Франции, ныне покрытых виноградниками, и на юге Русской равнины.
Центральная Европа находилась в ледяном плену. С севера ползли ледники. С юга, навстречу им, стекали с горных хребтов (с Пиренеев, Альп, Карпат, Кавказа) другие ледники, вытягивающие свои белые лапы из горных долин и ущелий.
Все живое спасалось от ледяного потопа. Северные олени, пещерные медведи, овцебыки, мамонты и шерстистые носороги, бизоны, множество жителей хвойных лесов, тундр и холодных степей переселилось в края, куда не дотягивались когти ледников. За животными кочевали люди. Им пришлось приручить огонь — нечаянный дар небес. Пришлось напяливать на себя обрезки звериных шкур. Пришлось искать убежища и тепла у матери-земли, в пещерах.
Так ли все происходило? Да, так. Об этом рассказали сами древние люди. Вернее, словесные рассказы забылись, но сохранилось нечто более точное — рисунки.
Когда в конце прошлого века были обнаружены в Испании и Франции пещерные картинные галереи, то ученые долго не могли поверить: неужели доисторические люди, троглодиты, дремучие существа, могли создать такие превосходные рисунки? Даже краски как будто не поблекли! Уж не подлог ли это?
В пещере Альтамира (Испания) изображены десятки бизонов. В Кесслерохе (Швейцария) на оленьем роге великолепно запечатлен пейзаж с северным оленем. Кинжал из рога северного оленя с рукояткой в виде оленя оказался в Южной Франции. Грот Камбарелль (Франция) украшен фигурой мамонта. В древнем поселении Костенки (Воронежская область) на плитке мергеля выцарапан мамонт. А мамонт из пещеры Ла-Мадлен (Франция) — гравюра на мамонтовой кости. В пещере Коломбьер изображен шерстистый носорог…
Необычайная точность, живость изображений не оставляют сомнений: художники прекрасно знали облик и повадки тех животных, о которых более поздние поколения и не слыхали. Вот мамонт, попавший в ловушку. Вот бизон, пронзенный копьями.
Стада северных оленей, бизоны, мамонты и шерстистые носороги топтали когда-то долины Южной Европы, и человечество сохранило воспоминания об этом. Точнее, запоминание, зарисовки. Как будто нарочно старались наши предки оставить память о себе, о своей жизни и своем времени.
Конечно, о далеком будущем никто тогда не задумывался. И слова «память в веках» не приходили в непричесанные головы. Люди жили, думали и выдумывали, горевали и радовались, плясали и охотились. Они просто жили, не теряя человечности в самые трудные времена, и за это им наша вечная благодарность.
Одно из чудес истории — искусство (живопись, скульптура) появилось и достигло расцвета в трудные морозные времена, когда, как говорится, «быть бы живу»! В ту пору на земле жило два вида людей: неандертальцы и кроманьонцы. Они были во многом похожи, умели изготовлять орудия из камня. И объем
