варварством, неспособным к социальной и политической организации выше уровня военного командира или атамана разбойников. Россия сама по себе по-прежнему отнюдь не застрахована от дегенеративного процесса в этом направлении, а надежда на то, что Китай вырвется из него без какого-либо насильственного вмешательства, является надеждой, за которую конструктивный либерализм цепляется без всякой гарантии.
Поэтому мы оставляем Россию, Китай и общества Центральной Азии и обращаем наши взоры к атлантическому миру. Только в этом мире мы найдем диапазон, размах мысли и свободу дискуссий, необходимые для адекватного развития Открытого Заговора. Именно в этих сообществах он должен начаться, и в течение долгого времени его основная деятельность должна будет развиваться и диффузно распространяться именно из этих центров. Он будет развиваться среди непрекращающейся интеллектуальной борьбы и благодаря этой борьбе останется живым. С практической стороны, слабость современного коммунизма во многом проистекает из того, что он пытается сосредоточить всю свою интеллектуальную жизнь и директивную деятельность в Москве и тем самым отрезает себя от свободных и открытых дискуссий в западном мире. Марксизм потерял мир, когда он перешел в Москву и перенял традиции царизма так же, как христианство потеряло мир, когда оно перешло в Рим и переняло традиции цезаря. Марксистская идеология, окопавшаяся в Москве и обороняющаяся от острой критики, может становиться все более и более догматичной и антипрогрессивной, повторяя свое священное кредо и отдавая невыполнимые приказы пролетариату во всем мире и, таким образом, может оставаться в закукленном состоянии до тех пор, пока нарастающая волна Открытого Заговора не накроет ее, не растворит ее и не проглотит все, что сможет переварить.
Индия, как и Япония, отрезана от основной части азиатского мира. Но в то время, как Япония стала формально вестернизированной нацией в сообществе таких наций, Индия остается миром в самом себе. На одном этом полуострове можно найти почти все типы сообществ: от племени дикарей из джунглей до огромного разнообразия варварских и средневековых княжеств, от потогонных фабрик, эксплуатирующих детей и женщин, до энергичной современной коммерциализации Бомбея. И над всем этим главенствует британский империализм, оказывая сдерживающее и контролирующее влияние, поддерживая мир, укрощая эпидемии, увеличивая поставки продовольствия за счет орошения, и тому подобное, и не прилагая почти никаких усилий для пробуждения интереса к современным идеям. Британия в Индии не является пропагандистом современных веяний: все они остались по ту сторону Суэца. В Индии британец – правитель столь же твердый, самоуверенный и нетворческий, как и римлянин. Старые религиозные и социальные традиции, сложные обычаи, касты, табу и неприкасаемые этого причудливо перемешанного, но не однородного сообщества, хотя и несколько дискредитированы иностранным влиянием, но все еще контролируют умы людей. Они оказались, так сказать, замаринованы в соусе британского раджи.
Открытый Заговор должен вторгнуться в индийскую систему и вступить в конфликт с предрассудками как управителей, так и управляемых. Ему приходится надеяться на отдельные бреши в унылой римской администрации: где-то найдется настоящий педагог, где-то – творческий государственный служащий, где-то – чиновник, еще улавливающий флюиды живой жизни далекой родины; и он должен попытаться наладить сотрудничество этих персонажей с прекрасным местным ученым, активно мыслящим местным князьком, землевладельцем или промышленником. По мере того как старые методы пассажирских перевозок заменяются полетами, будет все труднее ограждать сознание колониальной иерархии или умы непокорных «туземцев» от бурления жизни на британской родине.
Положение дел в иностранных владениях Франции очень похоже на положение дел в индийских колониях Британии: те же административные препятствия на пути к Открытому Заговору наверху и такое же обиженное подчинение внизу. При том, что и те, и другие лишены интеллектуальной стимуляции, порождаемой чувством ответственности. В рамках этих территорий, Индии и ее меньших, более простых аналогов в Северной Африке, Сирии и на Дальнем Востоке, происходит быстрый рост низкосортного населения, физически и умственно недееспособного и тормозящего индустриальное развитие цивилизации своим предложением дешевой рабочей силы недобросовестному предпринимателю и потенциального повстанческого материала беспринципному политическому авантюристу. Невозможно предсказать, насколько медленно или насколько быстро знания и идеи, уже оказавшие воздействие на снижение рождаемости в атлантических популяциях, могут распространиться в этих менее развитых сообществах.
Мы должны завершить наш обзор сил сопротивления, против которых должен трудиться Открытый Заговор, несколькими словами о негритянском мире и регионах лесов и джунглей, в которых варварская и даже дикая человеческая жизнь все еще избегает заразительного воздействия цивилизации. Кажется неизбежным, что развитие современных средств коммуникации и победа над тропическими болезнями должны закончиться предоставлением повсеместного доступа к современным административным и экономическим методам и что включение прежней дикой природы в современный экономический процесс означает повсеместное уничтожение свободной охоты и свободного доступа к земле, этой материально-ресурсной базе варварских и диких сообществ, до сих пор продолжающих существование в опасных и ненадежных условиях. Темные народы, которые раньше были владыками этих еще не до конца ассимилированных территорий, становятся эксплуатируемыми рабочими, рабами, слугами, плательщиками налогов на хижины, работниками для касты белых иммигрантов. Дух плантации витает над всеми этими землями. Негр в Америке отличается от своего покоренного брата в Южной Африке или кенийской колонии только тем, что он, как и его белый хозяин, является иммигрантом. Ситуации в Африке и Америке, таким образом, аналогичны и различаются только в приспособлении к местным условиям, а главное отличие заключается в относительных пропорциях двух рас и в методах, с помощью которых черный труд используется для обслуживания белых.
В этих черно-белых сообществах, которые обосновываются во всех тех частях света, где когда-то черные были коренным населением или где субтропический климат благоприятствовал их существованию на низком уровне социального развития, есть и в обозримом будущем обязательно будет оставаться значительная расовая напряженность. Неуклонное развитие контроля над рождаемостью может в дальнейшем смягчить биологические факторы этого напряжения, а общее улучшение манер поведения может устранить склонность к преследованию «чужих» типов, которую человек разделяет со многими другими стадными животными. Но тем временем напряжение нарастает, и множество человеческих жизней оканчивается трагедией.
Преувеличивать опасность и зло смешанных браков – слабость нашего времени. Человек скрещивается со всеми расовыми разновидностями и все же обманывает себя, что есть расы выдающейся чистоты: «нордические», «семитские» и так далее. Это фантомы воображения. Реальность более сложна, менее драматична и труднее захватывает ум. Фантомы проникают в ум весьма успешно и провоцируют ужасное подавление личности. Изменения в числе метисов и в соотношении белых и цветных – это изменения временного характера, которые могут стать контролируемыми и исправимыми через несколько поколений. Но до тех пор, пока не будет
