широко использовали периодические собрания для укрепления друг друга в вере, священные книги, символы веры, глубокий самоанализ, исповедь, молитву, таинства, временный уход из мира, медитацию, пост и молитву. Являются ли эти методы пройденным этапом в мировом развитии или их еще можно считать доступными?
Это указывает на очень сложный клубок психологических проблем. Автор в своей более ранней версии этой книги писал, что, выражаясь духовным языком, современный религиозный человек расточает свою жизнь, проводя ее в крайне опасной изоляции. Автор по-прежнему считает, что это так, но понимает, что изобретение корректирующих механизмов выходит за пределы его воображения. Он не может представить себе светскую мессу или собрания, поющие гимны об Открытом Заговоре. Возможно, современный человек, попавший в беду, обратится к психоаналитикам вместо адептов религиозного учения; но в этом случае нам нужно молиться о том, чтобы иметь очень хороших психоаналитиков.
Может ли современный интеллектуал работать в общественных организациях? Может ли ежедневная газета, с ее большей яркостью и, в настоящее время, более низкими стандартами, постепенно узурпировать функции утренней молитвы, этого ежедневного мысленного напоминания о больших вещах? Одним из наиболее печальных фактов распространения образования в XIX веке была бессовестная эксплуатация новой читающей аудитории группой торговцев информационными помоями. Эти торговцы становились богатыми и могущественными. Всегда ли популярный издатель и владелец газеты обречен продавать помои вместо качественной информации? Или мы увидим в будущем публикации, временами оказывающие воздействие, подобное религиозному возрождению, и отдельные газеты, поднимающиеся до уровня задач поддержания объединяющей веры у мобилизующейся части публики?
Музей может стать современным храмом, в который мы пойдем медитировать; исследовательская организация может стать современным религиозным учреждением и заменить религиозную жизнь. Открытый Заговорщик должен позаботиться о том, чтобы музеи ясно показывали смыслы. В настоящее время может существовать не только литература, но даже пьесы, спектакли и музыка для раскрытия новых идей и смыслов, а не для торговли старыми традициями.
Совершенно очевидно, что читать о великих идеях, вдохновляться ими и принимать хорошие решения без последующих напоминаний об их исполнении и периодической ревизии морального облика недостаточно, чтобы удерживать людей на пути Открытого Заговора. Слишком легко скатиться обратно в «повседневизм». Современный Открытый Заговорщик может забыть о своей цели, и ему ничто о ней не напомнит; у него может случиться рецидив, и он ниоткуда не услышит упрека. Ведь он нигде и никому не давал клятвы. «Повседневизм» имеет бесконечное количество способов оправдать скатывание верующего к скептической небрежности. Человеку легко убедить себя в том, что он воспринимает жизнь или себя «слишком серьезно». Ум очень хорошо умеет выставлять самозащиту и имеет склонность отказываться от слишком больших или слишком далеко идущих усилий и возвращаться в пределы своих обычных возможностей. В нас заложен инстинкт думать, что все в порядке; мы заглушаем в себе чувство тревоги; мы оберегаем иллюзии, которые облегчают нам жизнь, даже если мы наполовину понимаем, что они являются не более чем иллюзиями. Мы негодуем на предупреждающий голос, на критикующий вопрос, который подвергает сомнению нашу деятельность. Наши повседневные настроения не только являются антагонистами наших религиозных настроений, они сопротивляются всем внешним призывам к нашим религиозным настроениям и приветствуют любую помощь против религиозных призывов. Мы очень легко переходим от простого оборонительного поведения к оборонительно-агрессивному, и от отказа слышать слово, которое могло бы пробудить нашу совесть, к энергичным усилиям по его полному запрету.
Церкви, религиозные организации стараются постоянно возрождать и поддерживать угасающую или дремлющую веру бывшего новообращенного, как бы одевать старую книгу в новый переплет, но современная религия еще не имеет таких организованных «переплетчиков». Их нельзя сымпровизировать. Неуклюжие попытки внести необходимые коррективы в поведение могут принести больше вреда, чем пользы. Каждый из нас должен самостоятельно делать все, что в его силах, чтобы помнить о своей благородной решимости и защищать себя от ловушек своего собственного настроения, усталости или невнимательности.
Но эти пассивные и активные оборонительные силы повседневности, которые действуют внутри нас и через нас и находят такое готовое сочувствие и помощь в окружающем нас мире, эти массивные системы сопротивления являются только началом нашего рассказа о силах, противостоящих Открытому Заговору, которые скрываются в нашем сложном внутреннем мире.
Люди – это существа с гораздо более серьезными недостатками, выходящими за рамки нашей обычной склонности быть глупыми, ленивыми, ординарными и защищающимися. У нас есть не только активные творческие порывы, но и резко деструктивные. Человек – завистливое животное. В отрочестве и юности эгоизм экстравагантен. В таком случае это натуральная экстравагантность, и с ней ничего не поделаешь. Многие из нас на этом этапе предпочли бы, чтобы нечто красивое или чудесное вообще не существовало, чем существовало, не обращая на нас внимания. Что-то от этой злобной зависти, этой самонадеянной безжалостности остается в каждом из нас на протяжении всей жизни. В худшем случае человек может быть чрезвычайно агрессивным, злым, вредным и жестоким животным. Никто из нас совершенно не застрахован от таких фаз. Когда мы анализируем оппозицию Открытому Заговору, которая действует внутри нормальной личности, то можем оценить правоту катехизиса, который учит нас бороться не только с банальным миром и дебелой плотью, но и с реальным нападающим на нас дьяволом.
Созидание – долгое и утомительное дело, со множеством задержек и разочарований, но разрушение доставляет мгновенное удовольствие. Все мы кое-что знаем о восторге, который мы получаем, когда взрываемся и начинаем крушить все вокруг себя. Открытому Заговорщику полезно время от времени спрашивать себя, насколько он действительно влюблен в мечту о новом миропорядке и насколько им движет простая ненависть к старым институтам, которые утомляют или унижают его. Он может быть не более чем мстительным поджигателем под маской конструктивного работника. Насколько же он тогда защищен от реакции на новое унижение? Открытый Заговор, который теперь является его убежищем и оправданием, может на данной стадии не дать ему искомой компенсации, может предложить ему роль не выше второстепенной, может проявить раздражающие и непонятные для него предпочтения. И со множеством вещей, явно противоречащих великой цели Открытого Заговора, он по-прежнему будет не просто соглашаться, но находить к ним внутри себя сочувствие и искреннее, хотя и непоследовательное, восхищение. А они тут как тут – только и ждут его разочарования. Он может к старым привязанностям с новой враждебностью против великой идеи. Он может быть рад, что избавился от обманщиков и лицемеров и вернулся в братство добрых малых с их разговорами ни о чем.
Человек упивался
