Нет, я согласен – квартиры у нас не шикарные. Но не квартиры виноваты в том, что у нас, русских, в основном маленькие семьи. Все наоборот – это цивилизация маленьких семей понастраивала такие маленькие квартиры.
Кстати, в Камбодже городские семьи имеют больше детей, чем сельские. И в России была эпоха многодетных городов.
В середине 17 века в России побывал архидиакон Павел Алеппский. О своем путешествии он оставил рукопись, которая вошла в историю под названием: «Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским».
Что понадобилось патриарху Макарию в России – узнаете сами, если прочтете. Нам же интересно то, каким увидел быт русских людей образованный араб 17 века.
Путешествие архидьякона Павла пришлось на то время, когда на территории нынешней Украины правил Богдан Хмельницкий (которого Павел Алеппский зовет Хмелем), а в Москве – Алексей Михайлович Романов. Судя по всему, Переясловская Рада уже состоялась. Во всяком случае, архидьякон Павел пишет, что река Днестр, через которую переправлялись путешественники, «составляет крайний предел страны Московской и начало границы земли казаков». Для архидьякона Павла «земля казаков» и «Московия» - не одно и то же, однако казаки – это русские.
Что удивляет архидьякона Павла в быте русских людей? Прежде всего – многодетность, судя по удивлению Павла, превышавшая многодетность арабских семей того времени.
«Умы наши поражались изумлением при виде огромного множества детей всех возрастов, которые сыпались, как песок». Думаете, эти слова написаны при посещении какой-то деревни? Нет – после посещения города Дмитрашевка.
Между прочим, тут же приводятся слова, опровергающие модное ныне мнение о том, что многодетность есть удел людей безграмотных. Тогдашнее русское население «земли казаков» многодетно и образовано.
«Начиная с этого города и по всей земле русских, то есть казаков, мы заметили возбудившую наше удивление прекрасную черту: все они, за исключением немногих, даже большинство их жен и дочерей, умеют читать и знают порядок церковных служб и церковные напевы. Священники обучают сирот и не оставляют их шататься по улицам невеждами.». «Упомянутый город» - это Рашков, ныне село в Приднестровье, но тогда – город, и большой.
А вот еще свидетельство: «Всякий базар и местечко в земле казаков обилуют жителями, в особенности маленькими детьми. Каждый город имеет, может быть, до 40, 50 и более тысяч душ; но дети многочисленнее травы и все умеют читать, даже сироты. Вдов и сирот в этой стране множество; их мужья были убиты в беспрерывных войнах. Но у них есть хороший обычай: они женят своих детей юными, и по этой причине они многочисленнее звезд небесных и песка морского».
Обратите внимание – по этой земле пронеслись кровопролитные войны, но народу это не грозит вымиранием! Вот что значит не расточать в абортариях людские ресурсы!
А вот что написал архидьякон Павел после посещения города Лисинка (возможно сейчас – ПГТ Лысянка Черкасской области):
«Вечером мы прибыли в большой город также с укреплением, водами и садами, ибо эта благословенная страна подобна гранату по своей величине и цветущему положению. Имя города Лисинка (Лисянка).
Ты увидишь, читатель, в доме каждого человека по десяти и более детей с белыми волосами на голове; за большую белизну мы называли их старцами. Они погодки и идут лесенкой один за другим, что еще больше увеличивало наше удивление. Дети выходили из домов посмотреть на нас, но больше мы на них любовались: ты увидел бы, что большой стоит с краю, подле него пониже его на пядень, и так все ниже и ниже до самого маленького с другого края. Да будет благословен их Творец! Что нам сказать об этом благословенном народе? Из них убиты в эти годы во время походов сотни тысяч, и татары забрали их в плен тысячи; моровой язвы они прежде не ведали, но в эти годы она появилась у них, унеся из них сотни тысяч в сады блаженства. При всем том они многочисленны, как муравьи, и бессчетнее звезд».
Такие дела, народ. И в городах можно иметь большие семьи («по десяти и более детей»). Конечно, города 17 века в 40-50 тыс. жителей отличаются от нынешних миллионников, и все же не это отличие является основополагающим.
Главное отличие вот в этом: «С их стороны (русских людей – авт.) мы видели чрезвычайную набожность, богобоязненность и смирение».
А в нынешних русских людях вы замечаете «чрезвычайную набожность»? Нет ее, вот и стали малодетными русские семьи.
Для верующего человека деторождение есть Богослужение. В Библии бездетность – горе, а иногда и позор. Наоборот – большая семья есть благо. Вспомним такие слова из Псалма: «Вот наследие от Господа: награда от Него – плод чрева. Что стрелы в руке сильного, то – сыновья молодые» (Пс 126, 3-4).
Для женщин чадородие – прямая дорога ко Спасению, прямой путь в Небесный Град Иерусалим. «Женщина... спасется через ЧАДОРОДИЕ (то есть – деторождение!), если пребудет в вере и любви, и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2, 15). Вот и стараются верующие женщины давать жизнь многим малышам, не смотря на то, что рожать больно, а потом приходится и ночами вставать, и штаны с рубашками стирать и от плиты не отходить и т.д. А верующие мужчины несут свою часть этой ноши – от зари до зари работают, воспитывают...
Пока Европа (вся Европа – с Украиной и Россией включительно) была христианской, серьезных демографических проблем не возникало. Да – были эпидемии и войны, люди гибли, но – вспомните слова Павла Аллепского! Народы все равно были «многочисленнее песка морского».
Тогда никому и в голову не мог прийти такой кошмар – войны нет, эпидемии нет, еды полные холодильники, и детей – нет. Их просто не рожают. Не хотят...
Демографические проблемы европейцев возникли с изменением системы ценностей, а она изменилась после отказа Европы от христианства. Не обманывайтесь – практические атеисты размножаются хреноватенько!
Во-первых, атеизм предрасполагает к эгоизму. Верующему проще отдать часть своих земных благ своим детям – ведь он надеется на обещанные Господом блага небесные. Для атеиста небесных благ нет, а значит, блага земные – все, что у него есть. При такой установке делиться сложнее. Это даже доказывать не нужно – любой может сравнить количество детей в семьях религиозных и в семьях нерелигиозных и поймет, что я прав.
Во-вторых, атеизм предрасполагает к трусости. Я не имею в виду храбрость или отсутствие таковой на поле боя. Имеется в виду общее отношение к жизни. Атеист не чувствует себя под защитой Господа, и потому ему боязно, неуютно. Он думает – вот родит моя жена пять детей – а как им их кормить, как «на ноги поднимать»? Не сдюжить в одиночку! И верно – не сдюжить. Вот только семья религиозная знает – с нами Господь, и Он не подведет. И с Ним – не страшно. И, кстати – действительно не подводит! Я сам многодетный отец и свидетельствую – никогда мои дети не ложились спать голодными, не питались на помойках, не жили в доме без отопления, не имели недостатка в лекарствах. Ровно, как и дети из знакомых мне многодетных семей. Господь с нами, Он благословляет наши пашни! Пашни – это образно сказано, горожане зарабатывают средства существования не на поле, конечно.
В-третьих – атеисту трудно бороться с устоявшейся модой. В современном Русском мире устоялось представление о нормальной семье, как о семье малодетной. На тех, у кого четверо детей и больше смотрят, как на сумасшедших. Для верующего это не проблема – мы выполняем прямое, недвусмысленное указание Господа, а значит - мы правы. И плевать на то, как на это смотрят неверы. А атеист просто не понимает, зачем ему идти против течения? Если все считают нормальным иметь одного ребенка в семье, то ради чего атеисту быть «белой вороной»? Да, Бог велит поступать иначе, но что атеисту с того, если он не верит в Бога, или чуток верит, но все равно не позволяет это вере влиять на его жизнь? «Почему я должен жертвовать чем-то для следующих поколений, разве они чем-то пожертвовали для меня?» - этот аргумент придумали на сытом Западе. Как это отличается от слов Христа: «Кто хочет между вами быть бОльшим, да будет вам слугой; Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф. 20, 26-28)! Служить ближним (в том числе и собственным детям) и Богу – нормально для христианина. Но как же это трудно для атеиста, чей бог – всего лишь он сам!
