Александр Розов - Солнце на парусах

Когда человек впервые поднял парус и отправился в море, тогда и началась история. Потому что отправился он искать удачу, а в результате создал цивилизацию. Романтическая гипотеза? Да нет, реальность, самая настоящая, основанная на общеизвестных фактах. Правда потом такая история показалась кому-то неудобной — и ее заменили на другую, выдуманную, которую можно прочесть в учебнике. По выдуманной истории прошлого можно сделать прогноз только на выдуманное будущее, а нам всем предстоит жить в другом будущем — в реальном. Вот потому реальную историю имеет смысл восстановить хотя бы в общих чертах. Так что давайте отправимся в плавание вместе с этим хорошим парнем, которому мы обязаны тем, что названо емким словом ПРОГРЕСС. Плавание будет долгим, но, я надеюсь не скучным — поскольку по дороге у нас не будет недостатка в приключениях. В общем, как говорил Гагарин, «Поехали»!

Когда первый мужчина построил первую лодку, первая женщина нарисовала на первом парусе солнечный диск и летящую птицу. Птица всегда видит солнце, — сказала она, — и всегда укажет путь. Однажды разразился шторм и отнес лодку далеко в море. Небо потемнело, как ночью. Но тогда птица, нарисованная на парусе, полетела впереди лодки, указывая путь к берегу. Она видела солнце так же, как в самый ясный день — и потому ни сплошные тучи, ни ливень, ни гроза не могли помешать ей найти верное направление. Когда нос лодки ткнулся в песок, птица взмахнула крылом на прощание, и полетела обратно в море, а на парусе осталось только солнце.

С тех пор у людей вошло в обычай рисовать солнце на парусах, а у птиц — сопровождать лодки в открытом море...

Трудно сказать, когда возникла эта океанийская легенда, но лодки с солнцем на парусах или с солярным крестом в круге, есть и на древних петроглифах Кавказа, и на папирусах Египта, и на керамике Эллады, и на фресках Мезоамерики. Традиция гадания по птичьему полету сохранилась до времен античности, а парус у морских народов навсегда стал символом любви и удачи.

Потом настала эпоха машин и парус постепенно стал чем-то вроде экзотической игрушки, казалось бы, навсегда утратив свое значение для человеческой цивилизации. И вдруг случилось маленькое чудо: в середине прагматичного XX в. странный корабль с солнцем на парусах внезапно привлек к себе внимание всей планеты. Этот корабль не просто пересек великий океан, пройдя дорогой древних морских королей. Он, как будто одним медленным росчерком пера, перечеркнул целый пласт застывших доктрин того, что еще недавно казалось исторической наукой...

Год назад, 18 апреля 2002 г. от нас ушел удивительный человек. Ему было 87 лет и звали его Тур Хейердал. Его называли самым знаменитым норвежцем современности, и последним из великих викингов, и даже самым знаменитым путешественником XX в. Но никто ни разу не назвал его выдающимся историком — хотя именно историей он занимался почти 70 лет и именно ради установления исторической истины совершал все свои путешествия — начиная с плавания на собранном из бревен и веревок плоту «Кон-Тики» через Тихий океан в 1947 г. Именно это плавание из Перу к островам Полинезии, длительностью 101 день и протяженностью 8000 километров, принесло Хейердалу мировую известность. Не менее известным является и два трансатлантических плавания на тростниковых лодках «Ра-1» и «Ра-2». Но мало кто знает, что Хейердалу принадлежат также несколько поразительных археологических открытий — таких, как открытие пирамид гуанчей на Канарских островах и неизвестно чьих пирамид на острове Сицилия. Любой другой ученый после хотя бы одного подобного открытия немедленно стал бы звездой первой величины в исторической науке. Но не Хейердал. В историко-научном сообществе его считали в лучшем случае чудаком, а в худшем — опасным авантюристом. Его доказательства взаимопроникновения культур, расположенных по обе стороны Атлантики и по обе стороны Тихого океана ни разу даже не рассматривалась на серьезном уровне. На любые обсуждения его концепции о существовании в древнем мире устойчивых трансокеанских маршрутов как будто наложено табу. Тем не менее, лед тронулся. По крайней мере, историки мореплавания начали смотреть на свою область истории по-новому:

«Любителей парусных судов давно интересует вопрос о том, когда же было построено первое судно с мачтой и парусом. Существует мнение, что тот период, который традиционно считается периодом начала парусной навигации на Средиземном море, то есть более 5000 лет до н.э., на самом деле был периодом ее заката и упадка. Вполне вероятен срок в десятки тысячелетий... Греческий географ Страбон сообщает, что к началу нашей эры Тартессос существовол уже 7000 лет».

Оказывается, существует мнение (как мы увидим позже — вполне аргументированное мнение), что период, с которым официальная история связывает начало становления цивилизации, является на самом деле упадком — по крайней мере в одной крайне важной отрасли — в мореплавании (а на самом деле и в остальных отраслях тоже). Оказывается, почти за 4000 лет (!) до первых фараонов существовал чей-то морской порт — и где: на выходе из Средиземного моря в Атлантический океан. И оказывается об этом писал древний грек Страбон — а официальная история почему-то не хочет его читать.

Есть в конце концов и здравый смысл:

«Существует мнение, что парус был изобретен задолго до колеса и телеги, потому что реки были самым естественным путем сообщения».

Автор книги о парусниках старается быть тактичным и обходить острые углы в вопросах истории — поэтому слова «мнение» и «задолго» здесь надо понимать в том же смысле, как в выражении «есть мнение, что люди стали готовить пищу задолго до появления кулинарных книг». Но официальная история и здравого смысла в упор не видит — и относит изобретение паруса к эпохе колеса.

Суммируя сказанное выше: официальная история так старательно отворачивается не только от всех исследований Хейердала, но и вообще от всех серьезных исследований в области древнего мореплавания, что этому наверняка есть причины — и причины крайне серьезные. Почему-то очень важным и нужным кажется исключить из рассмотрения вполне взвешенную концепцию «дорог древних морских королей» (как удачно выразился Чарльз Хепгуд) вместе со всей совокупности фактов, на которых эта концепция базируется.

Собственно практика такого «искусственного исключения» объектов, событий или процессов из исторической хроники (пусть даже вопреки не только фактам, но и элементарному здравому смыслу) не является чем-то очень новым или чем-то особенно сложным. Наиболее радикальная процедура такого рода применялась в эпоху расцвета христианского католицизма (с V по XVII в.) — «нежелательные» объекты материальной культуры, в том числе книг уничтожались физически (желательно — вместе с авторами).

За последние 200 лет эта процедура вышла из моды — не столько из-за «гуманизации» общества, сколько из-за развития средств копирования. Акты массового сожжения книг в XX в. носили уже символический характер и не претендовали на роль средства уничтожения информации. Теперь нежелательную информацию стараются «отсечь» от пользователя более тонкими методами, характерными для т.н. «информационной войны». Но сама информация при этом не уничтожается и остается потенциально доступной.

У пользователя, таким образом, остается шанс все же добыть интересующую его информацию и, более того, понять, почему и для кого именно она оказалась «нежелательной».

Попробуем этот шанс использовать.