Говард Роберт
Генерал Стальной Кулак
Роберт Говард
"Стив Костиган"
Генерал Стальной Кулак
перевод С. Соколина
Когда я вышел на ринг боксерского клуба "Дворец удовольствий", настроение у меня было неважное. Пришлось срочно приехать в Гонконг из Тайнаня, даже Майка я оставил на "Морячке", которая должна была прийти в порт не раньше чем через две недели.
Но Сопи Джексон - тот парень, которого я разыскивал, - исчез бесследно. Его не видели уже несколько недель, и никто не знал, что с ним стряслось. Тем временем деньги у меня закончились, и я согласился на поединок со здоровенным боксером-китайцем по прозвищу Желтый Тайфун.
Он был любимцем спортивной публики, и "Дворец" в тот вечер был до отказа забит зрителями - белыми и китайцами, - причем некоторые принадлежали к высшим слоям общества. Пока я ждал в своем углу удара гонга, мое внимание привлек один китаец. Европейская одежда сидела на нем безукоризненно, и казалось, что он проявляет живейший интерес к происходящему. Но в общем-то публика меня не интересовала, я хотел лишь одного - закончить бой как можно скорее.
Желтый Тайфун весил триста фунтов и был на голову выше меня, но большая часть его веса размещалась вокруг пояса, а руки и плечи не выдавали в нем обладателя мощного удара. И потом, неважно каких размеров китаец - просто он не боец.
В тот вечер у меня не было настроения демонстрировать эффектный бокс. Я попросту подошел к противнику вплотную, дал ему поработать руками, пока не заметил брешь в защите, и затем ударил правой. Он грохнулся с такой силой, что помост закачался. На этом поединок закончился.
Не обращая внимания на крики разочарованной публики, я прошел в раздевалку, накинул на себя шмотки и, достав из кармана брюк письмо, в сотый раз прочитал адрес.
Оно было адресовано мистеру Сопи Джексону, бар "Америкэн", Тайвань, и отправлено адвокатской конторой из Сан-Франциско. Покинув борт "Морячки", Сопи встал за стойку в баре "Америкэн-, а когда наше судно снова зашло в Тайнань, оказалось, что он уже месяц как ушел оттуда, и владелец заведения показал мне пришедшее на имя Джексона письмо. Хозяин сказал, что Сопи отправился в Гонконг, но адреса его не знал, поэтому я и отправился на поиски. Мне казалось, что в письме содержится что-то очень важное. А вдруг кто-то оставил Сопи состояние?!
Оказалось, что в Гонконге, как и во всем Китае, происходят беспорядки. В горах собрались тысячи бандитов, называвших себя революционерами. Кругом говорили только о Юн Че, генерале Ван Шане и генерале Фэне, который, по слухам, был белым. Пошли слухи, что Юн и Фэн объединились против Вана и теперь ожидали серьезного столкновения. Иностранцы срочно покидали страну. Белому моряку, не имевшему в Гонконге ни друзей, ни знакомых, ничего не стоило потеряться из виду. Я еще подумал, что эти желтые дьяволы могли убить Сопи как раз, когда он мог разбогатеть.
Я засунул письмо в карман и вышел на освещенную фонарями улицу, размышляя, где бы еще поискать Сопи. И тут рядом со мной возник незнакомец тот самый щеголеватый китаец в европейском костюме, что во время матча сидел в первом ряду.
- Ведь вы - моряк Костиган, правда? - спросил он на безупречном английском.
- Да, - ответил я, немного подумав.
- Я видел, как вы сегодня дрались с Желтым Тайфуном, - сказал он. Удар, который вы ему нанесли, мог бы свалить быка. Вы всегда так бьете?
- А почему бы и нет? - ответил я.
Он внимательно оглядел меня и кивнул, словно согласился с самим собой по неизвестно какому поводу.
- Давайте зайдем сюда и чего-нибудь выпьем, - предложил он, и я последовал за ним в забегаловку.
Там сидели одни китайцы. Они взглянули на меня, точно снулые рыбы, и вновь принялись за чай и рисовое вино в крохотных чашках, похожих на яичную скорлупу.
Мандарин, или как он там у них называется, провел меня в комнату, дверь которой была задрапирована бархатными портьерами, а стены - шелковыми обоями с драконами. Мы сели за эбеновый столик, и слуга-китаец принес фарфоровый кувшин и чашки.
Мандарин стал разливать напиток. Когда он наполнял мою чашку, за дверью поднялся чертовский шум. Я обернулся, но из-за портьер ничего не было видно. Потом шум внезапно стих. Эти китайцы вечно ссорятся из-за всяких пустяков.
Тут мандарин предложил тост:
- Давайте выпьем за вашу замечательную победу!
- А, - сказал я, - пустяки. Мне и нужно-то было всего разок ударить.
Я выпил и удивился:
- Этот напиток какой-то странный на вкус. Что это такое?
- Каолян, - ответил китаец. - Выпейте еще.
Он снова налил и, подавая мне чашку, чуть не перевернул ее, задев рукавом.
Я выпил, и он спросил:
- Что случилось с вашими ушами?
- Вам следовало бы знать, раз уж вы такой любитель бокса, - ответил я.
- Сегодня я впервые в жизни увидел боксерский поединок, - признался он.
- Никогда б не подумал, судя по тому, как заинтересованно вы наблюдали за поединком, - удивился я. - А такие уши на профессиональном языке боксеров называют лопухами или цветной капустой. У меня как раз такие и есть, и еще нос кривой, оттого что я тормозил им удары кулаков, спрятанных в перчатки. Все старые бойцы носят такие украшения, если они, конечно, не "танцоры".
- Вы часто выступаете на ринге? - заинтересовался мандарин.
- Чаще, чем могу припомнить, - ответил я и заметил, что его черные глаза загорелись какой-то тайной радостью.
Я сделал еще глоток этого китайского пойла и ощутил приступ красноречия и фиглярства.
- От Саванны до Сингапура, - запел я, - от чистых улочек Бристоля до причалов Мельбурна - повсюду пыль рингов пропитана моей кровью и кровью моих врагов. Я главный задира с "Морячки" - самого боевого из судов, бороздящих океан. Стоит мне ступить ногой на причал, как даже самые сильные парни спасаются бегством! Я...
Тут я заметил, что мой язык начал заплетаться, а голова пошла кругом. Мандарин не делал ни малейшей попытки поддержать разговор. Он просто сидел и внимательно смотрел на меня блестящими глазами, а мне казалось, что я погружаюсь в какой-то туман.
- Какого черта! - тупо рявкнул я.
Затем я начал орать, попытался подняться из-за стола, но комната вокруг меня поплыла куда-то.
- Ах ты желтопузая крыса! Ты подсыпал наркоту в мою выпивку! Ты...
Левой рукой я схватил его за рубашку и через стол потащил на себя, занося правую для удара. Но прежде чем я успел ударить китаезу, в моем черепе что-то взорвалось, и я отключился.
* * *
Наверное, я долго пробыл в отключке. Пару раз у меня возникало ощущение, будто меня подбрасывают и толкают. Казалось, что я лежу в своей койке на "Морячке", а на море разыгрался шторм. А потом, что еду куда-то на автомобиле по разбитой и тряской дороге. У меня было такое чувство, что мне необходимо подняться и снести кому-то башку. Но, честно говоря, я просто лежал и ни черта не помнил.
Но когда я наконец очухался, то первым делом сообразил, что связан по рукам и ногам. Потом я заметил, что лежу на походной кровати, а надо мной навис здоровенный китаец с винтовкой. Я повернул голову и увидел, что на груде шелковых подушек сидит еще один человек, показавшийся мне знакомым.
Сперва я не узнал его, потому что теперь он был одет в расшитые на китайский манер шелковые одежды, но потом, разглядев, понял, что это мандарин. Несмотря на мешавшие путы, я принял сидячее положение и обратился к нему с плохо сдерживаемой яростью в голосе:
- Зачем ты подсыпал отраву в мою выпивку? Где я? Что ты со мной сделал, дерьмо китайское?
- Вы находитесь в лагере генерала Юн Че, - спокойно ответил он. - Я привез вас сюда на своем автомобиле, пока вы были без сознания.
- А кто ты сам такой, черт тебя подери? - рявкнул я.
- Генерал Юн Че, ваш покорный слуга, - сказал он и насмешливо поклонился.
- Черта с два ты генерал! - усмехнулся я, показав, что тоже знаком с хорошими манерами Старого Света. - У тебя хватило смелости самому приехать в Гонконг?
- Эти болваны федералисты - глупы, - бесстрастно объяснил он. - И я частенько работаю шпионом у самого себя.
- А меня ты для чего спер? - заорал я и так дернул свои веревки, что на висках вздулись вены. - Я не смогу заплатить тебе чертов выкуп.
- Вы когда-нибудь слышали о генерале Фэне? - спросил он.
- И что с того, если слышал? - У меня не было никакого желания разгадывать загадки.
- Его лагерь неподалеку, - ответил китаец. - А сам он такой же белый дьявол, как и вы. Слышали его прозвище - генерал Стальной Кулак?
- Ну? - отозвался я.
- Это человек огромной силы и необузданных страстей, - начал свой рассказ генерал Юн. - Он приобрел сторонников и последователей скорей благодаря своим бойцовским качествам, нежели интеллекту. Тот, кого он ударит своим кулаком, без чувств падает на землю. Поэтому его и прозвали генерал Стальной Кулак.
Сейчас мы с ним объединили войска, так как наш общий враг, генерал Ван Шан, где-то поблизости. Войско генерала Вана больше нашего. Кроме того, у него есть самолет, который он сам пилотирует. Мы точно не знаем, где сейчас Ван Шан, но и ему неизвестно наше местоположение. К тому же мы принимаем серьезные меры предосторожности против шпионов. Ни один человек не может прийти в наш лагерь или покинуть его без специального разрешения.
