Предисловие
Книга известного французского историка Марка Ферро во многих отношениях необычна. Автор видит свою задачу не только и даже не столько в описании событий, произошедших во Франции за полторы тысячи лет бурной, порой драматичной истории страны. Его главная цель — раскрыть мотивы поведения основных акторов, участников этих событий на уровне как элит, так и народных масс на каждом витке единого исторического процесса.
Причем эти мотивы рассматриваются им не расчлененно, один за другим, а комплексно, в тесном переплетении самых различных факторов — экономических и социальных, политических и культурных.
Такой синтетический подход характерен для представителей крупного течения французской исторической науки, известного как «школа Анналов». Сложившаяся вокруг журнала «Анналы», основанного в 1929 г. Марком Блоком и Люсьеном Февром, она обогатила традиционное изучение письменных источников методами иных дисциплин — социологии, антропологии, географии, культурологи и т. д. Это давало возможность увидеть и понять прошлое гораздо более рельефно.
В 50 — 60-е годы прошлого века признанным лидером «школы Анналов» стал виднейший французский учёный Фернан Бродель, чьи фундаментальные труды о национальной идентичности Франции, о цивилизации и развитии капитализма в Средиземноморье признаны мировым научным сообществом классическими.
Одним из учеников и последователей Ф. Броделя является Марк Ферро, родившийся в Гренобле в 1924 г. Участник движения Сопротивления гитлеровским оккупантам в годы Второй мировой войны, после ее окончания он преподавал историю в Алжире, тогда еще французском, а затем стал научным сотрудником парижской Высшей школы социальных наук и членом редколлегии «Анналов».
Круг научных интересов М. Ферро чрезвычайно широк. Защитив докторскую диссертацию по Октябрьской революции 1917 г. в России, он пытался выявить присущие ей общие с Великой Французской революцией 1789 г. закономерности. Особое внимание он уделял якобинской диктатуре, развязавшей под флагом защиты революции и свободы массовый террор, который открыл, в конечном итоге, путь контрреволюционному Термидору, а затем деспотической империи Наполеона Бонапарта. Признанием заслуг М. Ферро в изучении сравнительной истории Франции и явилось избрание в 1999 г. почетным профессором МГУ имени М.В. Ломоносова.
Заметное место в обширной научной деятельности М. Ферро занимает также история колониальных империй европейских держав («Черная книга колониализма»), что связано, видимо, с личным опытом пребывания в Алжире.
Среди более чем 40 монографий [1], принадлежащих перу М. Ферро, многие работы посвящены методологии изучения истории, написанные в остром полемическом ключе. Вслед за Ф. Броделем он решительно выступает против идеологизации исторической науки и ее преподавания, подчинения их установкам и стереотипам, навязанным извне («Исторические табу», «Свобода для истории»).
Солидные труды, написанные на архивных материалах — такие, как биография столь неоднозначной в политическом и военном отношениях фигуры, как маршал Филипп Петэн, не помешали М. Ферро стать успешным публицистом на французском телевидении, где он вел на протяжении 12 лет (1989–2001) популярную серию передач «Паралелльные истории», на которые приглашал представителей различных политических партий, государственных деятелей, дипломатов. В ряде таких передач неоднократно приходилось участвовать и мне самому в бытность первым советником посольства России во Франции. Стенограммы этих дебатов изданы в 2011 г. отдельной книгой.
Предлагаемая вниманию российских читателей «История Франции» М. Ферро состоит из двух разных по жанру, но взаимодополняющих частей. Первая, более значительная, представляет собой обзор «с птичьего полёта» основных этапов истории французского общества и государства, тогда как вторая анализирует специфику формирования национальнокультурной идентичности французов (так называемой «французской исключительности»).
Важнейшей особенностью этого процесса автор считает постоянные конфликты между различными компонентами национального сообщества: провинциями и центром, королями и феодалами, затем городской буржуазией, монархией и республикой, государством и церковью, католиками и протестантами, элитами и народными массами, внутри тех и других. Эти конфликты могли иметь разную интенсивность и форму — от идейных и политических баталий до мятежей и революций, выливаясь в некое подобие перманентной гражданской войны. Такое состояние усугублялось неоднозначными отношениями Франции с ведущими европейскими державами — Англией, Германией, Россией, колебавшимися от тесных союзов до кровопролитных войн. В англосаксонских странах конфликты в обществе смягчаются гибкой системой институциональных сдержек и противовесов. Во Франции же конфронтация идей, людей и классов приобретает порой не только материальное, но и ценностное содержание. В результате культура конфликта у французов, как правило, превалирует над культурой компромисса. Поэтому формирование прочного консенсуса вокруг общенациональных ценностей происходило во Франции скачкообразно, перемежаясь расколами и кризисами.
Тяжелые испытания, пережитые Францией и всей Европой на протяжении ХХ века — две мировые войны, экономические кризисы, революции, тоталитарные режимы, крушение колониальных империй — не могли не отразиться на коллективном самосознании всех европейских народов. На фоне глобализации мировой экономики, европейской интеграции, массовых миграций, научно-технического переворота, перемещения центра тяжести мировой политики сначала на запад — в США, затем на восток — в Азию былая «французская исключительность» постепенно уходит в прошлое. Однако национально-культурная идентичность французов отнюдь не стирается — она лишь утрачивает непримиримо конфликтный характер, свойственный ей в прошлом.
Автор не дает исчерпывающего ответа на вопрос о том, в какой мере эта эволюция является необратимой, и каким будет ее конечный результат. Он оставляет этот вопрос суду времени и читателей его увлекательной, яркой книги.
Ю.И. Рубинский, доктор исторических наук, руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН, профессор НИУ — Высшей школы экономики
