Ознакомительная версия.
С отзывом эксперта Академии наук СССР Лесной не согласился. Впрочем, убедительных аргументов у него не было. Оставалось заявить, что эксперт «этого языка не знает», что нельзя делать выводы на основании 10 строчек и что в тексте есть сходство с гуцульскими говорами, сохранившими архаичные глагольные формы. Ответы били мимо цели, но один вывод — об авторстве Сулакадзева — Лесной отвёл, указав на значительный украинский пласт в тексте В.К. Сулакадзев действительно не знал украинский, зато его превосходно знал Миролюбов, выросший на Екатеринославщине. После смерти Лесного (1967) о ВК на Западе забыли. Вспомнили о ней в Советском Союзе.
Писатели против учёных. В статье «О любви и нелюбви» («Русская речь», 1970) поэт Игорь Кобзев впервые публично упомянул о ВК. Он писал: «Чего стоит одна только находка в Австралии вывезенной из России так называемой "Влесовой Книги", летописи, повествующей о жизни древних руссов, за период, удаленный на полторы тысячи лет от Аскольда и Дира!» Несравненно больше внимания привлекла опубликованная в 1976 г. в «Неделе» (тираж — 6—7 млн. экз.)[20] статья В.И. Скурлатова и Н. Николаева «Таинственная летопись: Гипотеза на проверке: "Влесова книга" — подделка или бесценный памятник мировой культуры?». По мнению авторов, ВК позволяет пересмотреть время возникновения славянской письменности, представления об этногенезе славян, их истории, культуре и мифологии. Газета поместила подборку писем читателей; среди них выделялось отзыв писателя В. Старостина с обвинением тех, кто пытается «замалчиванием отстранять» читателей и писателей от этого выдающегося произведения. Это был один из многих сигналов недовольства интеллигенции, так и не услышанный в ЦК КПСС. В те годы идеологией ведал М.А. Суслов — сторонник охранительно-консервативного курса, жёсткого и крайне негибкого. При Суслове к ВК не имели доступ не только читатели, но и специалисты, которые могли дать ей оценку.
В 1977 г. знатоки древнерусских текстов В.И. Буганов, Л.П. Жуковская и Б.А. Рыбаков, обсудили вопрос о подлинности ВК в журнале «Вопросы истории» (тираж 32 тыс. экз.). Кроме имён академика Рыбакова и членкора АН СССР Буганова, статья мало что добавила к первой работе Жуковской (1960), повторив её анализ текста «дощечки» и выводы. О ВК авторы судили по статье В. Скурлатова и Н. Николаева, что нельзя признать достаточным. В 1977 г. писатель Д.А. Жуков в статье «Тысячелетие русской литературы», опубликованной в «Огоньке» (тираж 1,5 млн. экз.), пишет о «возобновлении изучения "Влесовой книги". По словам Жукова, содержание её столь необычно, что «не укладывается в существующие представления о древности славянской письменности и потому стало предметом научных споров и даже обвинений в мистификации». В том же году «Литературная Россия» (тираж 100 тыс. экз.) публикует письмо поэта И.И. Кобзева с призывом изучать ВК, несмотря на «выступления в печати некоторых слишком уж осторожных скептиков».
В 1979 г. «Техника молодёжи» (тираж 2 млн. экз.) публикует статью журналистки Ольги Скурлатовой «Загадки "Влесовой книги". Автор ищет подтверждение описанным в ВК странствиям русичей в теориях о переселении индоевропейцев в Европу. Скурлатова не сомневается в подлинности ВК. Она самого высокого мнения о значении ВК, где «чётко засвидетельствовано, что наши предки "водили скот от Востока до Карпатской горы". Таким образом, не Припятские болота, куда нас пытаются загнать некоторые археологи, а огромный простор Евразийских степей вплоть до Амура — вот наша истинная прародина... В том-то и заключается великая историческая ценность Влесовой книги, что она явно свидетельствует о нашем исконном присутствии на нынешней территории страны». В том же году Д.А. Жуков в рецензии на книгу Н.Р. Гусевой «Индуизм...» (1977) пишет: «Подлинность "Влесовой книги" подвергается сомнению, и это тем более требует ее публикации у нас и тщательного всестороннего анализа во избежание ненужных, ненаучных наслоений». Действительно, закостенелые партийные идеологи избегали обсуждения ВК, тем более её публикации.
В 1980 г. членкор АН СССР Ф.П. Филин и доктор филологических наук Л.П. Жуковская публикуют статью в журнале «Русская речь» (тираж 30 тыс. экз.), где вновь анализируют язык ВК. Авторы начинают с разъяснения закономерностей изменения языка, приводят примеры, поясняющие невозможность изменения древнеславянского языка в словах и морфологические формы языка В К. Авторы пишут: «... весь текст "Влесовой книги" в лингвистическом и палеографическом отношении представляет собой странность, которую мог написать только человек, совершенно не осведомленный в истории русского языка. Язык "Влесовой книги" ни в какой степени не совпадает ни с закономерностями праславянского языка, ни с особенностями начального периода развития древнерусского языка». Даже имя Влес придумано: в древнерусском языке есть бог Велес, но не Влес (у других славян оно не встречается). Сочинитель подогнал Влес под церковнославянскую форму, но её тогда не было, и Велес мог стать только Волосом (богом скота). Авторы заключают: «Это совершенно явная и грубая подделка, в которой нет ни "таинственности", ни "загадок"».
Работа Жуковской и Филина не была оставлена без внимания. В 1981 г. писатель Василий Осокин публикует в журнале «В мире книг» (тираж 150 тыс. экз.) статью «Что же такое "Влесова книга"?». Пересказав в очередной раз историю дощечек, автор переходит к похвалам ВК, а затем вступает в полемику с Жуковской и Филиным. Он ссылается на мнение кандидата филологических наук, полониста Г.С. Беляковой. Белякова не согласна, что из слова «Велес» не могла возникнуть форма «Влес», а лишь «Воле», переходящая на русской почве в «Волос»: «Но почему? Приводимая ими аналогия праславянского языка слова "мелко" — русское позднейшее "молоко" — имеет у западных славян, в частности в польском языке, форму "млеко". Мог быть и вариант "Велс — Волос — Влес". Белякова не исключает, что среди составителей книги был праполяк. Тут автор допустила передержку: Жуковская и Филин писали, что исходная форма слова «Волос» не «Велс», а «праславянская Волс».
Полемика между учёными и писателями с 1970 по 1980 г. не свидетельствует о торжестве науки. Да, учёные показали, что ВК подделка, но писатели и журналисты с ними не согласились, а поскольку они писали страстно, с убеждением, что делают доброе дело, и публиковались в крупнотиражных журналах и газетах, то они приобрели гораздо больше сторонников, чем специалисты по истории языкознания. Ещё раз приведу данные о тиражах. В поддержку ВК: 1976 — 6—7 млн. экз., 1977 — 1,6 млн. экз., 1979 — 2 млн. экз. Против ВК: 1977 — 32 тыс. экз., 1980 — 30 тыс. экз.
Самораскрытие Миролюбова. В 1974—1990 гг. вдова Ю.П. Миролюбова, Жанна, в память о муже (умер в 1970 г.) на свою пенсию издала 18 томов его сочинений. Первые три тома содержат стихи, рассказы и зарисовки детских воспоминаний о древних обрядах украинских селян. Остальные посвящены предыстории, религии и фольклору славян. Эти работы привлекли внимание специалиста по древнерусской литературе Олега Викторовича Творогова, занявшегося изучением ВК. Творогов подробно рассмотрел ВК и впервые в СССР опубликовал её полный текст в «Трудах отдела древнерусской литературы» (1990). В сокращённом виде работа Творогова была опубликована в «Литературной газете» (1986) и «Русской литературе» (1988). Один из разделов посвящен сочинениям Миролюбова. Они рассмотрены также в статье историка-религиоведа Дмитрия Михайловича Дудко. О творчестве Миролюбова много пишет и главный пропагандист, переводчик и издатель ВК — Александр Игоревич Асов. На его интернет-сайте: http: //knigavelesa.narod. ru/index.html выложены для скачивания все 18 томов сочинений Миролюбова, что позволило мне прочитать его работы.
Начну с общего, ни от кого не зависящего впечатления. О Миролюбове ни в коем случае не следует писать в уничижительных тонах. Автор — образованный человек, хорошо разбирающийся в религиоведении (по крайней мере, в славянском язычестве и верованиях индоариев), фольклоре славян, ранней славянской истории. Он владеет или знаком с основными славянскими языками, знает современные для его времени теории происхождения индоевропейцев (арийцев). Автор не бесталанен художественно, хотя его нельзя назвать большим писателем. Нельзя его назвать и оригинальным мыслителем (или учёным) — все идеи, высказываемые Миролюбовым, в той или иной форме развивали до него. Как популяризатор он на высоте: слог его ясен, мысли логичны и доходчивы. Миролюбов на редкость работоспособен: 18 томов, пусть небольших по объёму, — это огромный труд, тем более для человека, занимающегося писательством в свободное от работы время. Миролюбов вполне способен к стилизации под старославянский язык. Примером может служить поэма «Сказ о Святославе Хоробре, князе Киевском» (1947). Там есть места удивительно похожие на ВК:
Ознакомительная версия.
