Несколькими днями позже Гаррис нашел еще одну берцовую кость, правда, в другом месте.
Имеют ли эти кости отношение к черепу № 1470? Определенно утверждать это Ричард Лики не берется. Но как ему представляется, одна из них напоминает соответствующую кость современного человека.
Проходит два месяца, и в октябре 1972 года Бернар Нгенео находит зуб и разрозненные кости черепа ребенка. И снова в слое, относящемся к тому же отдаленному времени. Восемь миль отделяют эту его находку от той, что была сделана в августе. Исследователь начинает реконструировать новый череп. И приходит к заключению: судя по общим очертаниям (многого недостает!), он, очевидно, был схож с черепом № 1470.
К моменту смерти найденному существу было лет шесть, не больше.
Итак, еще один экземпляр во все удлиняющейся цепи наших предков?
Скажем осторожней: в принципе, не исключено. Уже хотя бы потому, что нынче бесспорно — становление человека процесс значительно более сложный, чем это представлялось еще недавно.
Эволюция — не ступеньки эскалатора, не некая прямая линия, соединяющая пункт A с пунктом B. И, вероятно, правы те ученые, которые считают, что развитие с самого начала шло «пучком», что существовали (должны были существовать!) различные виды не только неандертальцев и питекантропов, но и предшествовавших им форм, виды родственные, соседние, нередко, очевидно сосуществовавшие, но тем не менее конкурировавшие друг с другом, и, само собой разумеется, подверженные естественному отбору.
Много ли шансов было бы у человека стать человеком, если с самого начала был бы только один вид, только одна линия?
Все дальше вглубь уходят ныне следопыты истории. И становится все явственнее, что истоки семейства гоминид относятся к очень давним векам.
И здесь самое время вспомнить еще об одном интереснейшем открытии. Оно дало возможную модель одного из самых важных «потерянных звеньев» в истории происхождения человека.
Итак, открытие.
…В 1962 году все тот же неутомимый Луис Лики вместе с американским палеонтологом Джорджом Симпсоном едет в форт Тернан. Это небольшой поселок неподалеку от озера Виктория на железной дороге, что ведет в Найроби. Здесь уже давно работают некоторые участники экспедиции, да и сам Лики иногда наведывался сюда, очень уж перспективным казался ему этот уголок.
Он не ошибся.
Не успели они показаться в лагере, как Хеслон Мукири, старый помощник Лики, сказал:
— У меня отличная новость. Такого красавца вы еще не видели.
Находка и в самом деле была необычной. Правда, Лики с его феноменальными знаниями и превосходной памятью тут же вспоминает, что нечто подобное науке уже известно. И даже называет имя — рамапитек. Его описал Дж. Льюис из йельского университета в 1934 году. В ту пору большинство ученых не признали выводов Льюиса, утверждавшего, что найденная в Индии в Сиваликских холмах верхняя челюсть свидетельствует о том, что ее владелец мог принадлежать к числу наших предков.
Значит ли это, что Льюис был неправ? Нет, считает Лики, и лучшее тому доказательство — фрагмент черепа, найденного Мукири.
Конечно, кое в чем череп отличается от черепа рамапитека, это выяснится подробнее уже позднее, когда по свежим следам открытия в форт Тернане американец Элвин Саймоне займется изучением материалов Льюиса, а заодно разыщет и другие фрагменты костей рамапитеков, хранившихся в музейных запасниках. Но в принципе — похож. Похож в главном.
Мы еще вернемся к этому. А пока несколько анкетных данных о новой находке. Место рождения: район озера Виктория в Африке, в нескольких десятках километров от города Касумо. Год рождения: примерно 14 миллионов лет назад, начало плиоцена. Происходит из семьи обезьян, которые, очевидно, развивались по пути к очеловечеванию.
Вот верхняя челюсть.
В ней особенность, присущая человеку, — клыковая ямка. У человека она своеобразный якорь для мускула, который контролирует движения верхней губы и особенности уголков губ. Это помогает речи. Значит ли, что данному существу была свойственна речь? Нет, конечно. Но, как считает Лики, для этого образовались потенциальные возможности.
Еще одну особенность, сближающую найденное существо с людьми, видит Лики — довольно узкий клык.
Лики называет эту обезьяну кениапитеком. И приходит к выводу, что это новый член той группы, к которой относится и человек, и обезьяна.
Он так и напишет: «Кениапитек — важнейшая глава в родословной человека».
К аналогичным выводам приходят в отношении рамапитека профессора Саймон и Джолли. В сущности, считают они, рамапитек — это, вероятно, переселившийся в Индию, прижившийся там кениапитек.
Как бы то ни было, бесспорно одно: он еще был больше похож на человекообразных обезьян, чем на человека. Но, как справедливо подчеркнет крупнейший американский авторитет в области антропологии Уильям Хауэллс, все-таки создается впечатление, что рамапитек уже ступил одной ногой на путь, уводящий его от дриопитеков, древнейших древесных обезьян. И в отличие от шимпанзе, который питается преимущественно плодами, растущими в лесу, кениапитек, вероятно, уже начал употреблять более твердую пищу — орехи, семена, жесткие травы. Во всяком случае зубы у него были покрыты более толстым слоем эмали, чем у современных человекообразных обезьян, и оказались местами стертыми.
…Около 10 миллионов лет назад, считает нынешняя наука, наши предки спустились с деревьев и отказались от лесных плодов. Почему? Да потому, что примерно к этому времени так сложились обстоятельства: изменился климат, ландшафты. Другие группы лесных в прошлом млекопитающих тоже оказались вынужденными все более основательно — или выживи, или вымри! — приспосабливаться к открытым пространствам степей и саванн.
Один из крупных наших специалистов-зоологов, профессор Н. Воронцов писал, что антропогенез в эволюции млекопитающих был одним лишь звеном единой цепи эволюции разных групп, начавших завоевывать открытый ландшафт.
Нет, явно не только в течение четвертичного периода происходило становление человека. Да и само понятие «четвертичный период» — теперь в этом уже никто не сомневается — нуждалось в пересмотре.
Миллион лет, ну от силы немного больше — говорили о четвертичном периоде еще совсем недавно, каких-нибудь четырнадцать-пятнадцать лет назад.
К тому времени геологи уже значительно увеличили сроки, подверстав к четвертичному периоду виллафранк, — последний «этаж» предыдущего третичного периода.
Но это были приблизительные даты. В том числе и потому, что не умели тогда еще мало-мальски точно датировать соответствующие слои.
Барьер был преодолен в 1961 году. Один из бесспорно относившихся к виллафранку слоев Олдовая — мы уже об этом упоминали — оказался значительно древнее, чем предполагали раньше: не миллион, а миллион семьсот пятьдесят тысяч лет.
Можно ли это было, наконец, считать «нижним краем»? И где, собственно, пролегают пограничные рубежи между четвертичным и третичным периодом?
…Известно: изучение магнетизма скальных пород позволяет с помощью изотопов установить хронологическую лесенку, уходящую в глубь геологических эпох.
Если хотите, скалы — это нечто вроде компаса, у которого игла оказалась заблокированной в момент их образования. Одним из результатов исследования было то, что, благодаря изучению палеомагнетизма, удалось установить факт смещения магнитного поля Земли. Соответствующие периоды достаточно длинны. Они могут продолжаться подчас даже более миллиона лет. Так, например, нынешний период, который считается периодом нормального поля, начался более семисот тысяч лет назад. А до него было четыре периода со смещенными полями, первый из них — три миллиона лет назад.
Но некоторые специалисты считают, что магнитные изменения четвертичной эпохи этим не ограничиваются. И что конец плиоцена отмечен периодом магнитного смещения. Около трех с половиной миллионов лет назад наступил «нормальный» период, говорят они, совпавший с похолоданием, свидетельствующим о начале четвертичного периода.
Есть и такие исследователи, которые настаивают, что четвертичный период начался два миллиона лет назад.
Кто прав?
Многие специалисты сейчас считают: начало четвертичной эпохи и соответственно начало виллафранка следует отнести к рубежу, начинающемуся два миллиона шестьсот тысяч лет назад, по найденным в этих слоях и твердо датированным орудиям труда, обнаруженным в Омо. А плиоцен начинается с того самого пятимиллионного рубежа, к которому относится найденная в Лотегенхилле челюсть австралопитека, исследованная Паттерсоном.
Кениапитеки появились на грани миоцена и олиго цена четырнадцать-пятнадцать миллионов лет назад.
