Ознакомительная версия.
8 апреля 1945 года Бургдорф признался Кребсу: "С того момента, как почти год назад я приступил к этой работе, я вкладывал в нее всю свою энергию, всю свою веру. Я всеми средствами стремился объединить армию и партию... В конце концов они обвинили меня в том, что я предаю интересы германского офицерства, и теперь я вижу, что упреки были вполне оправданны, что моя работа была напрасной, а моя вера ошибочна, не только ошибочна, а наивна и глупа."{42}.
Но вскоре начальник управления личного состава сухопутных войск вышел из состояния угнетенности и до конца остался преданным делу фюрера и нацизму. Когда кольцо окружения советскими войсками сомкнулось, Бургдорф дал всем ясно понять, что остается в бункере. Он был среди тех, кто присутствовал на прощании с Гитлером перед его самоубийством. Единственными, кто оставался в бункере после смерти фюрера, были генерал Бургдорф, генерал Кребс и телохранители СС. Существует мнение, что Бургдорф и Кребс застрелились в подвале рейхсканцелярии 1 мая 1945 года, незадолго до появления там русских. Тела их в сумятице, что сопровождала падение Берлина, были утеряны, и место, где они нашли свой последний приют, неизвестно.
ГЕРМАН РЕЙНЕКЕ родился в Виттенберге на Эльбе февраля 1889 года. Получив образование в кадетском корпусе, он в 1906 году был произведен в лейтенанты и направлен в 79-й пехотный полк. Во время первой мировой войны он с воодушевлением и отвагой служил кайзеру, за что был удостоен Ордена Дома Гогенцоллернов, Железного креста 1-го класса, гамбургского Ганзейского креста и австро-венгерского креста за военные заслуги". В первые месяцы войны он получил звание обер-лейтенанта, а к 1916 вырос до гауптмана.
Оставшись в армии после первой мировой войны, Рейнеке служил при штабе 2-го Прусского пехотного полка (1921), а с 1928 по 1932 год работал в штабе Министерства обороны, где обязанности его хотя и менялись, но всегда были связаны с работой с личным составом технических школ и материально-техническими службами. В феврале 1929 года он был произведен в майоры и в октябре 1932 года стал командиром 2-го батальона 6-го пехотного полка. В июне 1933 года его произвели в оберстлейтенанты.
В августе 1938 года Рейнеке был назначен руководителем главного военного управления ОКВ. На новой работе, которая заключалась в контроле над идеологической и учебной подготовкой кадров, он вполне преуспел. Рейнеке нравилось якшаться с нацистскими шишками. Естественно, его связи способствовали карьере. 1 января 1939 года он получил звание генерал-майора, а 1 августа 1940 года - генерал-лейтенанта. Рейнеке делал все от него зависящее, чтобы ублажить как начальников в ОКВ, так и партийных чинов в рейхсканцелярии. Многие армейские офицеры называли его "маленький Кейтель", сравнивая с Вильгельмом Кейтелем, шефом ОКВ, который буквально был готов распластаться у ног фюрера. На совещании в июле 1941 года, на котором присутствовали генерал-майор Эрвин Лахоузен из абвера, оберст Бройер из отдела по работе с военнопленными и шеф гестапо Генрих Мюллер, Рейнеке заявил, что главная цель каждого русского состоит в том, чтобы уничтожить Германию, следовательно, все советские люди должны рассматриваться как смертельные враги рейха, и относиться к ним нужно соответственно. Когда офицерский корпус не согласился с его заявлением, Рейнеке обвинил всех в том, что они еще пребывают в "ледниковом периоде"{43}.
В полном соответствии с нацистской логикой Рейнеке вменили в обязанность надзор над советскими военнопленными. То, как он справился с этой работой, полной мере показывает его патологическую ненависть к коммунизму. Повторяя свои более ранние сентенции, от 8 сентября 1941 года, он отдал приказ: "Большевизм является смертельным врагом Национал-социалистской Германии. Впервые в истории германский солдат сталкивается с врагом, который имеет не только военную подготовку, но и опыт большевистской политической школы, пагубно отражающейся на людях. В связи с этим на русских не распространяются требования Женевского соглашения относиться к ним как честным солдатам"{44}.
Но и этого Рейнеке показалось мало. Он отдал распоряжение нещадно избивать русских военнопленных при малейших признаках неподчинения и расстреливать при попытке к побегу. Эти меры, наряду с аналогичными действиями, предпринятыми ОКХ и СС, привели к тому, что уровень смертности среди советских военнопленных поднялся до 65%. Требования Женевского соглашения относительно обращения с военнопленными в расчет совершенно не принимались. Признавая преданность Рейнеке нацизму, в 1942 году его назначили почетным членом народного суда и 1 июня того же года присвоили ему звание генерала от инфантерии. Купаясь в лучах нацистского признания, Рейнеке продолжал подчеркивать, насколько важным для офицеров ОКВ было иметь соответствующую теоретическую и политическую подготовку. Так, в 1943 году он информировал Гитлера о том, что вместе с Борманом набирает несгибаемых воинов из ветеранов партии, с тем, чтобы они могли провести необходимую работу среди "закаленных в боях" армейских офицеров. Такой энтузиазм не мог остаться незамеченным, и в июле 1943 года Рейнеке становится начальником общевойскового управления кадров. Находясь на этом новом для себя посту, он ввел новое для Германии понятие о теоретической (идеологической) подготовке кадров: офицеры из национал-социалистского руководства, наподобие своих советских противников, были призваны стать германскими "комиссарами".
Концепция Рейнеке нашла свое воплощение в феврале 1944 года, когда Гитлер одобрил назначение офицеров для национал-социалистского руководства (NSFO) в ОКВ и ОКХ. В ОКВ штаб NSFO возглавил сам Рейнеке, а в сухопутных войсках штаб NSFO возглавил генерал горнострелковых войск Фердинанд Шернер. Почти тотчас между Рейнеке и Шернером возникли трения из-за несовпадения взглядов на роль, которую должны были выполнять офицеры NSFO в регулярных частях армии.
Генерал-майор Эрнст Мейзель из управления кадров сухопутных войск, критикуя речь Рейнеке "Обязанности штаба NS-руководства при ОКВ и цели и задачи NS-руководства", произнесенную тем 15 мая 1944 года в Зонтхофене, выразил всеобщее армейское негодование и недовольство нововведением. В своей речи, обращенной к будущим офицерам NSFO, Рейнеке говорил, что их обязанностью было прививать солдатам, защищавшим гитлеровский рейх, патриотические чувства и веру в нацизм. Генерал Мейзель ядовито заметил, что Рейнеке никогда не знал, что "на сердце у простого солдата", да и откуда ему было это знать..."{45}. Откуда Рейнеке, кабинетный генерал, мог знать, каким образом можно было убедить солдат сражаться, спрашивал Мейзель, когда он даже не понимал того, насколько мало значила идеология. Как бы то ни было, Рейнеке разработал учебную программу для призывников NSFO (большинство из них были офицеры запаса, валявшиеся одновременно и членами НСДАП), Основное внимание программа уделяла насаждению человеку в униформе так называемого боевого духа нации. Чтобы его старания увенчались успехом, Рейнеке искал поддержки и одобрения у таких нацистских столпов, как Борман и Гиммлер. Рейнеке настаивал также на том, чтобы политзанятия были включены в распорядок. Более того, он хотел, чтобы привилегии армейских офицеров распространялись и на офицеров NSFO. Общевойсковых офицеров эта идея привела в ярость. Они полагали, что люди NSFO не заслуживали никаких привилегий, поскольку не участвовали в боях.
Покушение на Гитлера, совершенное 20 июля 1944 года, оказало самое непосредственное влияние на роль Рейнеке в "третьем рейхе". В первые часы последовавшей за взрывом неразберихи Рейнеке (действуя по приказу Кейтеля) потребовал от генерал-лейтенанта Пауля фон Хазе, исполнявшего обязанности коменданта Берлина, передать все полномочия и взял командование Берлином на себя. Несмотря на то, что Хазе был одним из заговорщиков, он понял, что попытка переворота провалилась, и поступил так, как потребовал Рейнеке, надеясь, что смена масок в самый последний момент поможет ему избежать виселицы (этого не случилось){46}. Тем временем Рейнеке быстро восстановил в столице порядок и довел до сведения берлинского гарнизона, что Гитлер жив и вполне вменяем. Позже Рейнеке выступил в качестве президента в суде чести, в котором рассматривались дела, замешанных в заговоре офицеров, и после быстрого увольнения последних из рядов армии дела их были переданы в народный суд.
Примерно в то же время Борман сказал Рейнеке, что программу NSFO следовало бы усилить. Для выполнения этого задания Рейнеке 8 августа отдал приказ, в котором наставлял офицеров NSFO "направить всю энергию на дело полной фанатизации и активизации солдат"{47}. Он требовал от них выжимать из войск последние соки, вплоть до игнорирования обычной оперативной работы. Теперь, как никогда, Германия нуждалась в фанатичной преданности фюреру.
Свои взгляды Рейнеке еще более развил в статье, которая вышла в свет в октябрьском номере журнала "Политический солдат" за 1944 год. Журнал этот издавался совместными силами ОКВ и НСДАП. Он писал, что цель этой работы состояла в том, чтобы заставить солдата действовать так, как если бы фюрер стоял рядом с ним; солдаты, писал он, должны сознавать, что с собой они несут образ Гитлера и его идеи. Офицеры NSFO должны были провести беседы со всеми солдатами и офицерами и заставить войска повторно произнести присягу на верность фюреру.
Ознакомительная версия.
