Ознакомительная версия.
Неизвестность кладов арабского серебра этого периода в более западных регионах, может иметь то объяснение, что большинство из них было утеряно ещё до инвентаризации. К примеру, из 13 известных на 1972 год кладов Вагрии славянского периода, 5 было утеряно (Vogel 1972, S. 60, S.66).
В качестве возможных товаров, которые гипотетически могли предложить в Восточной Европе рюгенские купцы, можно представить оружие собственного или франкского производства, железные изделия, производившиеся в Ральсвике, и в ещё большей степени – рабов, захваченных в ходе пиратских набегов. В дальнейшем рюгенские славяне будут известны своим пиратством. В то же время карта находок монет типа Ард-аль-Хазар из ральсвикского клада не позволяет предположить посредство скандинавов в торговле Рюгена с Восточной Европой.
Находки монет Ард-аль-Хазар в Европе в IX веке (по: Fomin 2006)
В этом плане находку ральсвикского клада можно назвать самым показательным подтверждением функционирования южно-балтийского пути, как пути, соединявшего, в первую очередь, славян юга Балтики с Хазарией, арабскими купцами и северной Русью. Находку ещё одного «пермского» браслета в Шверинсбурге, немного южнее устья реки Пены, также можно связать с деятельностью рюгенских славян – в 11 веке, которым датируется второе украшение, Адам Бременский упоминал их как население расположенного на Пене города Деммина, бывшего, в свою очередь, одним из звеньев южно-балтийского пути.
В середине X века, после практически не прекращавшихся полтора века войн, происходит завоевание большинства славянских земель юга Балтики, от Ютландии до устья Одры, саксонцами. В источниках можно встретить информацию о подчинении ободритов Генрихом Птицеловом уже в 930-х годах. Однако окончательное принятие ими саксонского вассалитета произошло лишь после битвы на Раксе 955 года, подробно описанной Видукиндом Корвейским. Войска ободритских князей Накона и Стойгнева были разбиты, один из братьев (Стойгнев) казнён, другой же (Након) сохранил власть и, по всей видимости, вынужден был принять христианство. Согласно Видукинду, не в малой степени исход битвы помогли решить рюгенские славяне, выступившие на стороне саксов против ободритов.
После завоевания южной Балтики и принятия христианства князем Мстивоем-Биллунгом в Саксонию начинает поступать гораздо больше информации о жизни здешних славян. Одним из важнейших источников этого времени является описание земель Накона, оставленное посетившим его страну предположительно в 960-е годы еврейским купцом Ибрагимом ибн-Якубом. Оно же, по всей видимости, являясь древнейшим упоминанием пути «из варяг в греки» («славяне отправляют свои товары по суши и морю на Русь и в Константинополь»), любопытно ещё и тем, что указывает на изменения направлений торговли, произошедших после образования в Восточной Европе русского государства с центром в Киеве. Если археология указывает на использование балтийскими славянами в IX веке Волжско-балтийского пути и направленности их на торговли с северной Русью, финно-угорскими племенами, Хазарией и арабскими купцами, то упоминание ибн-Якубом Константинополя как конечной торговой цели наряду с Русью, говорит о том, что присутствие купцов балтийских славян в это время можно ожидать и на Днепре, в Киеве, как и в самой Византии. Подтверждения таким контактам можно найти и в археологии. Через несколько лет после сообщения ибн-Якуба о торговле балтийских славян с Русью (960-е гг.) к власти в Киеве приходит Владимир Святославич (970 г.), начавший чеканить собственные монеты, находки которых известны из кладов западного Поморья и нижнего течения Варнова. Неизвестность их в Швеции и Бирке также не позволяет увидеть в это время посредничество скандинавов в торговых контактах юга Балтики с Русью.
Находки серебряников князя Владимира (по: Mülle-Wille 2011)
На X век приходится и наибольший расцвет торговых городов устья Одры. Только из Волина в этот период известно не менее 8 кладов. Значительное увеличение числа кладов характерно в это время и для других земель балтийских славян.
Вассальная зависимость славян южной Балтики от Саксонии продлилась недолго и была уничтожена в ходе славянского восстания уже в 983 году. Куда более значительное влияние на ход истории оказало принятие христианства ободритскими князьями. Во время восстания Мстивой-Биллунг бежал в Саксонию, где должен был быть хорошо принят, возможно, из-за династических связей (Гельмольд сообщает, что он был женат на сестре ольденбургского епископа Ваго). С этого времени начинается история христианской ободритской династии, политика которой определялась поддержанием близких отношений и династических связей с данами и саксами, но сталкивалась с полным неприятием, нередко заканчивающимся восстаниями против попыток христианизации славянских земель. Эти тесные контакты с Саксонией становятся хорошо заметны по кладам. Если в VIII–IX веках в кладах встречается исключительно или преобладают арабские монеты, то с X века доля саксонских монет в них начинает расти. Такая тенденция впоследствии будет только усиливаться, хотя в X веке доля арабских монет ещё достаточно велика. В качестве показательного примера можно назвать находки монет в Вагрии. В кладе первой трети X века из Гикау преобладали арабские чеканки, но в незначительной доле уже были представлены и западноевропейские монеты. Хазарские чеканки говорят об использовании Волжско-балтийского пути (MüllerWille 2011, S. 259).
В другом кладе из Вагрии, найденном возле деревни Ватерневерсторф, оставленном во второй половине X века (976 г.) (Müller-Wille 2011, S. 260), доля западноевропейских монет составляет уже около %. Присутствие в кладе волжско-хазарских чеканок говорит об использовании Волжско-балтийского торгового пути, в то время как появляющиеся монеты из Византии хорошо согласуются с сообщением ибн-Якуба о торговле балтийских славян с Константинополем через Русь, примерно в это же время. Также и усилившиеся связи с немецкими землями становятся понятны, учитывая окончательное подчинение ободритов саксонцами в 955 году и создании в Вагрии первого на юго-западе Балтики епископства в Старигарде/Ольденбурге в конце 960-х или начале 970-х.
Та же ситуация прослеживается и по находкам монет в самом Старигарде. В то время как монеты VIII– первой трети X вв. представлены исключительно арабскими чеканками, со второй половины X века здесь встречаются уже западноевропейские монеты.
В XI веке арабские монеты практически выходят из употребления в Западной Европе, что связано, в первую очередь, с процессами, происходившими в самих восточных странах. Однако сомневаться в функционировании южно-балтийского торгового пути в последующих веках не дают описания Адама Бременского и Гельмольда. С этого времени становится возможным подчеркнуть контакты балтийских славян с восточной Прибалтикой и северной Русью с помощью нумизматического материала уже собственно южной Балтики – находкам нижнеэльбских агриппинов и монет ободритского князя Генриха, отчётливо маркирующих всё тот же, хорошо известный с IX века маршрут. Находки импорта из Киевской Руси этого времени, вроде глазированной керамики и «киевских писанок» (Gabriel 1991 b, S. 262), овручский шифер (Brather 2001, S. 244) или карнеоловых бусин (Brather 2001, S. 241), а также многочисленные восточные и византийские вещи и украшения лишь дополняют общую картину.
Находки монет Генриха Любекского (по: Mülle-Wille 2011)
Прослеживающиеся, таким образом, торговые связи позволяют говорить о существовании прямого сообщения населённого славянами юга Балтики с русскими землями на протяжении всего раннего Средневековья, начиная не позднее, чем первой половиной IX века и просуществовавшими вплоть до немецкой колонизации этих земель в XII веке. Отчётливо заметная связь развития морской торговли на юге Балтики с интересами и политикой славянской знати говорит о значении этой торговли для местной экономики и позволяет объяснить многие происходившие в регионе события. С конкуренцией и стремлением к контролю над территориями, по которым пролегали торговые маршруты и обеспечением прав на сбор налогов с богатых торговых городов можно связать, к примеру, некоторые войны: поход Готтфрида 808 года, участие рюгенских славян в битве на Раксе в 955 году, завоевания Генриха Готтшальковича в XI веке и рюгенско-поморские войны XII века.
Находки нижнеэльбских агриппинов (по: Mülle-Wille 2011)
Это же стремление к контролю над морскими торговыми маршрутами можно подозревать и в случае славянской колонизации соседних датских островов. Особенно любопытной здесь кажется археология Борнхольма, где славянские следы обнаруживаются в связи с указаниями на торговлю. В случае колонизации островов Фальстера, Мёна и Лолланда ситуация выглядит не столь однозначной. Датская история Х-XII вв. достаточно хорошо известна, потому оставшееся незамеченным письменными источниками славянское завоевание и колонизация таких масштабов кажутся несколько подозрительными. Гораздо более вероятной кажется датировка этих событий временем до середины X века, в особенности всё тот же «тёмный» период середины IX – до середины X вв., когда путаница данов и славян в сообщениях франкских источниках не позволяет точно судить об истории юга-запада Балтики того периода. А вместе с тем, в это время на юге Балтики должны были произойти и другие, не менее значительные события.
Ознакомительная версия.
