При создании Верхотурского яма гонщики получали по 20 рублей на пай[23] и по 12 четвертей[24] ржи и овса. Туринским и тюменским охотникам, у которых разгоны были меньше, меньше и платили — 15 рублей на пай при том же количестве зерна. Сибирские ямщики получали денежное жалование ненамного меньше своих собратьев, ездивших из Москвы в Новгород и Псков, причем гонять им приходилось раз в 10 реже[25]. Простым ямщикам на всех станах нарезали по 15–20 четвертей[26] пахотной земли, старосты получали вдвое больше. Размеры покосов и других угодий вообще определялись «на глаз». Устроители сибирских ямов раздавали пашни щедрою рукой. Когда в 1649 г. правительство издало указ о взимании «выдельного хлеба» со сверхокладной пашни, все угодья перемерили и оказалось (хотя ревизию производили тоже весьма приблизительно), что почти у всех ямщиков пашни втрое больше нормы, а на Самаровском стане даже в пять раз. Правда, здесь земля родила хлеб хуже, чем в районе Верхотурья или Туринска.
В 20-х годах XVII в. правительство сделало попытку вдвое уменьшить денежное жалование и совсем не давать хлеба, ссылаясь на то, что охотники и так получают много зерна со своих пашен. Результат немедленно сказался — ямщики начали разбегаться. Пришлось не только вернуться к прежним нормам, но и систематически увеличивать их из года в год до тех пор, пока в конце XVII в. верхотурские охотники не стали получать по 28 рублей на пай при прежнем хлебном содержании.
8 марта 1627 г. по рекомендации знаменитого русского военачальника Д. М. Пожарского, который тогда стоял во главе Ямского приказа, утверждена «Роспись, кому сколько подвод давати». Первоначально положения «Росписи о подводах» распространялись и на Сибирь. Но уже 12 мая того же года в нее вводятся некоторые ограничения. Указали детям боярским давать летним путем из Москвы в Сибирь 2 подводы, а зимой 2 саней с проводником, вместо 4 по распоряжению от 8 марта. От этого получилась огромная экономия, потому что почту тогда в основном перевозили дети боярские. С 21 января следующего года стали давать всем воеводам, приказным людям и письменным головам, едущим в Сибирь, под их запасы 6 подвод, если по росписи от 8 марта им полагалось 10, 7 вместо 12, и 8, а не 15 [77]. В годы царствования Михаила Федоровича (1613–1645)[27] обнародывается еще один указ о проезде в Сибирь. По этому документу боярам, направленным в Тобольск, полагалось 20 подвод, их товарищам — 15, в другие же города они добирались на 12–14 телегах. Письменным головам давали 10 подвод. Остальные чины получали средства передвижения по росписи от 8 марта 1627 г. Сверх того было указано духовенству не давать транспорт вовсе, кроме лиц, ехавших для «государевых дел». Облегчая условия скорой гоньбы в Сибири, правительство одновременно стремилось ее упорядочить. Категорически запрещалось посылать лишних гонцов. За нарушение этого распоряжения строго взыскивалось с лица, отправившего человека с «неважными вестьми» [78]. Но, пользуясь полнейшей бесконтрольностью, некоторые выезжавшие из Сибири запасались еще 2–3 подорожными на чужое имя.
До 1687 г. в Сибири версты были немерены, что вызывало бесконечные споры из-за прогонов. Наконец, правительство решило положить конец жалобам как от ямщиков, так и от проезжающих. В Сибирское царство послали боярского сына Андреева с подьячим и двумя целовальниками. Им приказали вымерить все «проезжие дороги, на которых ямщики поставлены» [79], «указной» верстой по 1000 саженей[28]. На следующий год комиссия привезла в Москву роспись сибирских трактов — документ, весьма приблизительно отражавший географию путей этого еще мало обжитого края. Тем не менее, он лег в основу исчисления прогонов при скорой гоньбе.
Как же новая система оплаты труда сказалась на заработках сибирских ямщиков?
В то время за каждые 10 верст пути охотнику полагались прогоны в размере полутора копеек. Например, раньше за проезд от Соликамска до Верхотурья (500 верст[29]) ему платили 75 копеек. Боярский сын Андреев определил расстояние между этими городами в 140 верст, следовательно, теперь прогоны составили всего 21 копейку. Разумеется, что такие меры никоим образом не повышали благосостояния ямщиков. Среди гонщиков начался ропот, увеличилось число побегов со станов. Наконец, на исходе XVII в. правительство решило платить сибирским охотникам двойные прогоны. Эта мера преумножила доходы ямщиков, но не покрыла полностью убытков, понесенных ими вследствие перемера зауральских дорог.
Сибирские тракты находились в очень плохом состоянии. В одной из челобитных 1619 г. верхотурские охотники так описывали дорогу на Соликамск: «У них те лошади с надсады и от великие нужи (горькой жизни, голода) помирают, потому что мосты все погнили и по рекам водою поносило и коренья стоптались, а снега на Камени падут рано и дорогу заломит лесами большими» [80]. По такому пути, особенно летом, много груза не провезешь. Поэтому ямщики просили «государева указа» об ограничении клади у проезжающих. Правительство пошло им навстречу: служилым людям и всем выезжающим из Сибири по своей надобности предписывалось зимой класть на подводы не свыше 15 пудов (240 кг) груза, а летом — не более четырех. Если на подводу садился сам путешественник, то, кроме епанчи (широкий плащ) и пищи, «чем сыту быть», брать с собой он больше ничего не имел права. Вес клади обычно определялся со слов проезжающих, поэтому они всячески старались его занизить. В 1627 г. князь Д. М. Пожарский составил указ, разрешавший ямщикам самим взвешивать груз ездоков. Из последующих документов известно, что иногда при определении размера клади между охотниками и путниками случались рукопашные схватки, которые всегда кончались в пользу гонщиков — в случае победы они заставляли проезжающих оплачивать лишний груз, а при поражении ямщики собирали лошадей и убегали со стана. Гонщики возвращались лишь после того, как путники соглашались взвесить и оплатить кладь. Спустя несколько лет, 18 декабря 1644 г., был оглашен еще один ограничительный указ «О неотпуске из Верхотурья казны и гонцов в Соль Каменскую от 1 сентября до первого зимнего пути, а в Туринск от 25 марта до вскрытия вод» [81]. Этим распоряжением прерывалась всякая связь Сибири с Москвой в осеннее и весеннее время. Указ действовал до конца XVII в. Правда, известна ямская челобитная 1723 г., в которой на него имеется ссылка. Из-за сильного паводка на реках в апреле того года прекратилась связь с Сибирью, и многие важные грузы доставили с большим опозданием.
Доставка царских грамот в Сибирь осуществлялась не ахти как быстро. До середины XVII в. считалось нормальным, если корреспонденция из Москвы до Верхотурья (около 3500 верст) шла 2 месяца хорошим летним или зимним путем. Зимой 1614 г. устанавливается своеобразный рекорд скорости доставки почты в Верхотурье: из Москвы она ехала всего 32 дня с 25 января по 26 февраля [82]. Причем особого повода для спешки не было.
С первого дня существования скорой гоньбы в Сибирь доставка официальной корреспонденции производилась бесплатно. За это, собственно, ямщики получали хлебное и денежное жалование. Интересно отметить, что крайне редки челобитные о проезде того или иного лица без прогонов. На сибирских трактах в XVII в. таким правом никто, кроме гонцов, не пользовался. А если и случалось подобное беззаконие, то ямщики сами отказывались везти клиента. Благосостояние сибирских охотников находилось в прямой зависимости от тех прогонов, которые им выплачивали проезжающие.
Теперь попытаемся ответить на вопрос, который, очевидно, возник у читателей, когда мы заговорили о расстоянии от Москвы до Верхотурья. Как получилось, что расстояние между этими городами определяли примерно в 3500 верст? Ведь достаточно взглянуть на географическую карту и сразу станет ясно, что эта цифра завышена почти вдвое. Тем не менее в старинных документах нет ошибки. Дело в том, что до конца XVII в. в Сибирь вело два шути: зимний и летний. Первый из них был долгим и кружным: Москва — Переславль-Залесский — Ярославль — Вологда — Шуйский ям на реке Сухоне — Тотьма — Великий Устюг — Яренск — Пелым — Соликамск — Верхотурье. Летняя дорога, более короткая, шла гораздо южнее: из Москвы на Владимир — Муром — Нижний Новгород — Козьмодемьянск — Казань — Ижевск — Егоршино[30] — река Чусовая — верховье реки Туры [83]. Зимний тракт был более приспособлен для нужд скорой гоньбы: здесь чаще стояли станы, больше проживало ямщиков. Дорога на Север стала осваиваться особенно интенсивно со второй половины XVI в., когда в устье Северной Двины возник порт Архангельск. После присоединения к России Западной Сибири оживилось движение на старом тракте между Соликамском и берегом Белого моря. Драгоценную зауральскую пушнину зимой вывозили прямо в Архангельск, минуя Москву. Давно была известна водная артерия по Сухоне и Вычегде, по которой ездили из Вологды в Яренск. Так из трех старых дорог сложился новый тракт из Москвы в Верхотурье.
