В тот же день началась раздача жалованья из захваченного казнохранилища и пайков (ризк). Поддерживавшие победителей получили кроме положенного жалованья еще какие-то дополнительные выдачи. На площадь у Дар ар-ризк, где происходила раздача зерна, явился Хукайм б. Джабала со своими людьми и потребовал выдать им пайки и восстановить Усмана на его посту в соответствии с заключенным ранее договором. Абдаллах б. аз-Зубайр, ведавший раздачей, ответил, что ничего они не получат, а Усман будет освобожден, когда отречется от Али. Разгневанный Хукайм поклялся отомстить [+99].
Он поднял всех участников похода на Медину и осады халифа. Число их было сравнительно невелико: у самого Хукайма было 300–400 человек, отряды трех других предводителей похода на Медину насчитывали не больше. Численный перевес сторонников Талхи и аз-Зубайра предрешил исход схватки: Хукайм и весь его отряд погибли, пали два других предводителя и только одному, Хуркусу б. Зухайру, удалось спастись и укрыться у своих соплеменников. В рассказе об этом сражении отмечается, что Аиша призывала убивать только тех, кто участвовал в осаде халифа. Если это не выдумка, то ее призыв мог касаться только казнимых пленников, в бою же отличить тех, кто был тогда в Медине, от тех, кто не был, вряд ли представлялось возможным. Немногие из оставшихся в живых после этого боя искали убежища у родственников, но и они по приказу победителей были выданы и казнены [+100].
Такие массовые казни единоверцев случились впервые в истории ислама и мусульманского государства, положив начало тому ожесточению и беспощадности, без которых ни одна гражданская война не может получить развития.
Хуркус нашел защиту у своих соплеменников бану са'д, входивших в состав племени абдалкайс; за отказ выдать его все племя было лишено прибавок, которые получили лояльные к мятежникам племена. Видимо, тогда ал-Ахнаф б. Кайс увел из Басры четыре или шесть тысяч кайситов и примкнувших к ним бакритов и встал с ними лагерем в десятке километров от города на дороге в Зу-Кар и Куфу [+101]
После разгрома Хукайма победители сочли Усмана б. Хунай-фа неопасным для себя и позволили ему покинуть Басру. Он приехал к Али в Зу-Кар и, поведав о случившемся, печально пошутил: "Ты посылал меня старцем, а я возвратился безбородым юношей" [+102]. Вести, полученные в это время из Куфы, тоже не могли обрадовать Али: Абу Муса отказывался поддержать его, пока не будут наказаны убийцы халифа, и советовал своим подопечным подумать о себе и потусторонней жизни и не втягиваться в борьбу за мирские блага [+103].
Али послал в Куфу еще более представительную и энергичную делегацию: идеологическое воздействие должен был оказать его сын Хасан, а для решительных практических действий ему был придан Аммар б. Иасир и верный Малик ал-Аштар. Куфий-ские сторонники Али встретили посланцев около Кадисии и провожали их до Куфы. Учитывая прежние неудачи, посланцы обратились не к наместнику, а непосредственно к горожанам в главной мечети.
Рассказы о происшедшем в мечети расходятся друг с другом. Согласно Абу Михнафу, Аммар б. Йасир зачитал послание Али, после чего выступил Хасан, восхваляя достоинства Али, его особое положение в исламе (родство с пророком, раннее принятие ислама, моления вдвоем с пророком, давшим ему завет о судьбах ислама — авсаху би-када'и динихи, участие в обмывании и погребении пророка), а потом отметил законность его избрания халифом по явно выраженной воле мусульман. Употребленное при этом сравнение, что они устремились к нему, как жаждущие верблюды к водопою, встречающееся в других сообщениях для подтверждения избрания его по воле мусульман, заменившей совет, заставляет подозревать, что речь скомпонована компиляторами или информаторами из расхожих доводов алидской пропаганды и диспутов той поры. Для понимания развития идеологии шиизма очень важно было бы установить, действительно ли Хасан употребил в этой речи ссылку на особый завет, который пророк дал Али, ставший главным аргументом шиитов для доказательства его избранности, поскольку в речах и посланиях самого Али (вне зависимости от степени их достоверности) этот завет не упоминается, а главным аргументом законности власти постоянно является ссылка на волю мухаджиров и ансаров, заставивших его принять этот сан. Это и понятно, вряд ли в то время среди людей, близких к пророку, приняли бы рассказ о тайном завете или о том, что Али помогали обмывать пророка ангелы.
Обращает на себя внимание и то, что ответная речь Абу Мусы никак не связана с речью Хасана, в ней нет никаких контраргументов, обычных в таких случаях. В наиболее полном тексте речи Абу Мусы, цитируемой по "Китаб ал-джамал" Абу Михна-фа, также встречаются отдельные выражения и целые пассажи, которые другие авторы вкладывают в его уста в иных обстоятельствах [+104]. Не исключено, что и она составлена из различных аргументов сторонников нейтралитета в этом конфликте. Не ограничившись цитатой из Корана: "Кто убьет верующего предумышленно, то воздаяние ему навечно — геенна" (4:93), Абу Муса сослался на то, что пророк ему сказал: "Во время нее (т. е. междоусобицы) лучше тебе спать, чем сидеть, лучше тебе сидеть, чем стоять, и лучше тебе стоять, чем действовать". Аммар заметил: "Если ты сказал правду, то он имел в виду только тебя. Возьми это себе в назидание и сиди дома, не вступая в смуту, а я свидетельствую, что посланник Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует — повелел нам сражаться против изменников". После этого Абу Мусе осталось лишь сойти с минбара [+105].
Иначе и гораздо живее и правдоподобнее рассказывается об этом в версии Сайфа. Абу Муса вышел к приехавшим, подошел к Хасану и обнял его, а Аммара осыпал упреками. Хасан прервал их препирательство и спросил: "Абу Муса, почему ты удерживаешь людей от нас? Клянусь Аллахом, мы хотим только все уладить. Разве можно бояться чего-то [дурного] от такого человека, как амир верующих?" Абу Муса привел то же высказывание пророка о необходимости воздерживаться от участия в смуте. Когда же Аммар сказал, что это относится только к самому Абу Мусе, один из присутствующих крикнул: "Замолчи, ты, раб [*4]! Ты еще вчера был с чернью, а теперь затыкаешь рот нашему амиру!" На него набросились сторонники Али. Абу Муса поднялся на минбар и потребовал тишины. В этот момент Зайд б. Сухан доставил письмо от Лиши, в котором она призывала куфийцев сидеть дома, и, зачитав его, заметил: "Это ей предписано сидеть дома, а нам предписано сражаться, чтобы не было смуты". На него закричали: "Эй ты, уманец! Ты украл в Джалула, и Аллах отрубил тебе [руку], а ты нападаешь на мать верующих, Аллах убьет тебя!"
Абу Муса с минбара обратился с призывом не браться за оружие и сидеть дома, закончив словами: "Поверьте моей искренности, не подозревайте меня в обмане, и сохранится в неприкосновенности ваша вера и ваша бренная жизнь, а того, кто будет виновен в этой смуте, пыл ее ввергнет в несчастья". Зайд б. Сухан ответил ему, что он не сможет остановить выступления куфийцев, как невозможно повернуть вспять Евфрат.
В разгар перепалки в мечеть вбежали два гулама Абу Мусы и сообщили, что Малик ал-Аштар захватил резиденцию и выгнал их. Абу Муса поспешил в свою резиденцию, но ал-Аштар не пустил его даже переночевать, и Абу Муса покинул Куфу [+106].
Такой поворот событий заставил сторонников нейтралитета замолчать, а сомневавшихся и колебавшихся — взяться за оружие и выступить на помощь Али. Добровольцев набралось то ли семь, то ли девять с небольшим тысяч. Две с небольшим тысячи из них отправились водой вниз по Евфрату, а остальные пошли сушей к Зу-Кару [+107]. Узнав о сборах куфийцев, Талха предложил совершить неожиданное ночное нападение на лагерь Али, пока не подошли подкрепления, но его не поддержали [+108].
Али простоял в Зу-Каре в общей сложности 15 дней [+109] и в начале декабря пошел к Басре. Видимо, уже на подходе к ней он послал туда для переговоров ал-Ка'ка' б. Амра. Переговоры были бессмысленными, так как обе стороны заверяли друг друга, что их целью является наведение порядка (ал-ислах) в мусульманской общине, только понимание путей к нему было прямо противоположным. Мятежники видели его в наказании убийц Ус-мана, говоря, что отказ от этого равносилен отказу от Корана. Ал-Ка'ка' возразил им: "Вы убили убийц Усмана среди басрийцев, и оказалось, что до этого были ближе к Корану, чем теперь. Убили шестьсот человек без одного, а разгневались из-за них шесть тысяч". Единственное, на чем сошлись стороны, что происходящее — небывало и серьезно. Это позволило ал-Ка'ка' надеяться на возможность примирения, с чем он и вернулся к Али [+110]. Басрийцы также прислали к Али несколько делегаций.
Пятого или шестого декабря Али подошел к Басре и остановился в ал-Хурайбе. Талха и аз-Зубайр покинули центр города и устроили лагерь, окопанный рвом, в пригороде аз-Завийа. В распоряжении Али было около 12 000 человек, его противники располагали несколько большими силами [+111], при этом басрийцы знали, что за их спинами родные дома и семьи, которые надо защищать, и это должно было повышать их боевой дух. Подогревая эти чувства, Талха и аз-Зубайр распространяли слухи о расправе над семьями в случае победы Али. Поэтому ал-Ахнаф б. Кайс при посещении Али первым делом спросил, собирается ли он в случае победы обращать в рабство жен и детей побежденных. Али заверил его, что подобное недопустимо в отношении мусульман [+112].
