Таким образом, к концу 1240 года Киевом официально владел сильнейший русский князь Даниил Романович Галицкий. Фактически же «матерью городов русских» управлял его воевода – Дмитрий Ейкович. Героическая оборона Киева началась 11 декабря (по другим данным – чуть раньше). Со стороны, где лес примыкал к городским воротам, татары начали обстрел из стенобитных орудий. В результате стены рухнули, и татаро-монголы ворвались в город после девятидневной осады.
За ночь киевляне построили новую стену вокруг Десятинной церкви. Противник прорвал и эту оборону. Многие жители укрылись в самой церкви. Монголы не стали штурмовать храм, а просто разрушили его таранами. Обвалившиеся стены погребли под собой всех, кто искал в церкви убежища. В городе шел грабеж и разрушение. В живых оставлялись только те, кого имело смысл уводить в плен, в том числе ремесленники с их семьями. Через некоторое время западные путешественники, проезжавшие в ставку хана через Киев, были поражены картиной запустения в некогда цветущем городе.
После взятия Киева татаро-монголы двинулись дальше на запад. Они вторглись в Галицко-Волынские земли. Армия царевичей-чингизидов двумя потоками устремилась в Польшу (двое из них – Гуюк и Бури – вскоре рассорились с ханом и уехали в Монголию, где, кстати, получили строгий выговор от отцов за неповиновение командующему западным походом), а сам Батый направился в Венгрию. Через Венгрию, Тис и Дунай монгольские войска дошли до Адриатического моря. Дальше на запад монголы не пошли. Возможно, причиной тому было сопротивление, которое оказали им немецкие и чешские рыцари. Но был и другой, непосредственный повод для того, чтобы Бату закончил поход. Он получил известие о смерти великого хана Угэдэя. Предстоял курултай, на котором должен был определиться будущий правитель огромной империей. Среди претендентов были и личные соперники Батыя. Полководец поспешил на восток. На курултае все равно был избран нелюбивший его Гуюк. В 1243 году Бату обосновался в основанном им городе Сарай на Нижней Волге. Сарай стал столицей его улуса – государства, которое у нас принято называть Золотой Ордой. Это название не совсем корректно, впервые оно упоминается в русских летописях лишь в XVI веке, когда с зависимостью от монголов было давно покончено. Вероятно, правильнее было бы называть державу Бату и его преемников Белой Ордой. Из Сарая Батый приступил к управлению обширными территориями, которые покорили его войска. Значительную часть ее составляли северные и южные русские княжества. На Руси началась эпоха татаро-монгольского ига.
* * *
Возвратившись от изложения гипотез, касающихся избежавшего нападения Новгорода, к рассказу о монгольских завоеваниях, мы намеренно оставили в стороне еще один блок версий. Дело в том, что их анализ требует особо тщательного рассмотрения и подробного описания событий, последовавших за установлением монгольской власти на Руси.
В своих работах историки не перестают обсуждать возможность того, что новгородцы избежали нападения не только и не столько из-за трезвой оценки монголами всех за и против атаки город. Предприимчивые жители города могли по собственной инициативе вступить в переговоры с Бату. История знает множество примеров того, как богатые города откупались от завоевателей, избегая таким образом разгрома. Новгороду было чем откупиться. Бояре и купцы могли предложить монголам немало золота, серебра, мехов. Собственно, достоверно известно, что именно подарки помогли договориться с захватчиками жителям другого купеческого города, контролировавшего волжский торговый путь, – Углича. Возможно, успешные действия монголов во Владимирском княжестве и разгром ими Торжка заставили новгородских бояр срочно выступить с предложением выслать неис товым восточным воинам кое-что из сокровищ Новгорода. Никакие воинственные князья не могли помешать аристократам исполнить свой план, ведь новгородцы привыкли в экстренных случаях решать свои проблемы, не обращая внимания на мнение князей. Но были ли против сами князья? Вот что волнует умы исследователей. Судя по дальнейшим действиям Ярослава Всеволодовича и Александра Ярославича, они не только не возражали, но и могли возглавить процесс переговоров с монголами.
В 1243 году Батый, вернувшись из западного похода на Волгу, вызвал к себе князя Ярослава Всеволодовича. Тот еще в 1238 году, когда монголы покинули территорию Северо-Восточной Руси, поспешил взять власть в «осиротевших» местных княжествах в свои руки, принять меры к укреплению органов государственного управления, возрождению разоренного хозяйства и восстановлению военных сил. По приходу во Владимир он «поча ряды рядити» и «судити людем». Стоит отметить, что когда во время второго нашествия монголов в 1239–1240 годах князь черниговской династии Михаил Всеволодович покинул Киев и бежал в Венгрию, оставив семью в Каменце, его княгиню со всем имевшимся тут богатством захватили вовсе не монголы, а пришедшие с севера войска Ярослава Всеволодовича, на тот момент князя владимирского.
В 1243 году именно Ярослав принял из рук хана «ярлык» на великое княжение. Говорит ли это о том, что Бату был знаком с Ярославом и благоволил ему еще до окончания западного похода? Возможно. Хотя не исключено, что Батый просто отдал великое княжение старшему из рода владимирских князей. Это было тем более логично, что больших претензий к Ярославу он не имел – они не встречались на поле боя. Ярлык был формальным признанием зависимости Руси от улуса Джучи – Белой или, как принято говорить у нас, Золотой Орды. Но одновременно он подтверждал притязания на власть Ярослава Всеволодовича. Таким образом, приход монголов на Русь дал Ярославу возможность стать верховным правителем, его карьера самым непосредственным образом была связана с политикой Сарая. Влияние великого князя владимирского еще более усилилось после того, как вызванный в ставку хана в 1245 году черниговский князь Михаил Всеволодович был умерщвлен, а Даниил вынужденно отказался от Киевского княжества, признал право монголов брать с него дань и купил такой ценой мир для своего княжества. Такого ярлыка, как Ярослав, он не получил.
Ханская ставка. Гравюра XIX в.
Некоторые историки, не обращая внимания на моральный аспект «дружбы» Ярослава с убийцей своего брата Юрия, называют его поездку в Сарай «серьезным дипломатическим успехом». Действительно, для Северо-Восточной Руси установление вместо прямого правления монголов власти князя из рода Рюриковичей было положительным моментом. Следует отметить, что несколько последующих лет на этой территории не было никаких монгольских чиновников, не создавалась и система сбора дани. Историки отмечают удивительную скорость, с которой был отстроен ряд городов Северо-Восточной Руси, пострадавших от монгольского нашествия.
Пока Ярослав Всеволодович общался с Батыем, его сын Константин отправился в столицу Монгольской империи Каракорум. Он возвратился к отцу «с честью» в 1245 году. Однако, по всей видимости, Константин привез Ярославу жесткий приказ прибыть в Каракорум лично. В то время там происходила серьезная борьба за великоханский престол. В этой борьбе победителем оказался сын Угэдэя Гуюк – личный враг Батыя. Это делало положение последнего довольно шатким. Возможно, поэтому он и стремился установить нормальные отношения с русскими князьями. Но в этом случае союзники правителя улуса Джучи становились противниками Каракорума. Это, вероятно, определило участь Ярослава Всеволодовича. Подчинившись приказу центрального правительства монгольской державы, он прибыл в Каракорум в 1246 году, где присутствовал при пышной церемонии коронации Гуюка. Уже собравшись в обратный путь, Ярослав Всеволодович умер при загадочных обстоятельствах. Есть версия, что он был отравлен матерью Гуюка – коварной Туракиной. По крайней мере, это подтверждают записки папского посла Плано Карпини, который утверждал, что перед смертью Ярослав странно посинел. Так Бату потерял своего союзника. Историк
А. Свечин в своем исследовании биографии Ярослава намекает на то, что вероятным его отравителем мог стать и сам Плано Карпини. Причина – возможные переговоры монголов с великим князем об организации совместного похода на запад.
Летописи дают сведения о том, что причиной смерти Ярослава Всеволодовича была «крамола» его соотечественников, а именно некоего Федора Яруновича, который оклеветал великого князя. Но трудно предположить, чтоб Ярунович действовал здесь по личной инициативе; гораздо вероятнее, что он выполнял заказ родственников князя. Как тут не вспомнить принцип римского права «Ищи, кому выгодно». Выгодно было тому, кто занял великокняжеский престол после смерти Ярослава, или тому, кто на него претендовал…
По русской традиции стол Ярослава занял его брат Святослав Всеволодович. Но Святославу нужно было подтвердить свои притязания монгольским ярлыком, что ему, впрочем, удалось сделать в Сарае. Между тем на этот ярлык мог рассчитывать и сын Ярослава Александр, продолжавший править Новгородом. В среде простого народа и русской аристократии этот князь давно пользовался большим авторитетом. В первую очередь, благодаря своим военным успехам на поприще обороны Новгорода от шведской и немецкой экспансии. На этих событиях стоит остановиться подробнее.
