Перейдем к другой версии. Она касается проблем с численностью войска, которым в тот момент обладали монголы. Итак, на Русь было направлено войско численностью до 50 тысяч человек. Половина его под командованием Мункэ некоторое время действовала на юге против половцев. Половина – около 25 тысяч – пошла на города Северо-Восточной Руси вместе с Бату. Пока монголы дошли до Новгородской земли, они успели сразиться с русскими неподалеку от Рязани, штурмовать этот город, сразиться с другим войском под Коломной, штурмовать Москву и Владимир, сразиться на Сити, взять укрепленный Переяславль-Залесский, Юрьев-Польский, Дмитров, Галич-Мерьский, Тверь, выдержать двухнедельную битву за Торжок… По пути монгольские отряды перешли к тактике облавы, рассеяв свои отряды по обширной территории. Возникает вопрос: а сколько же монголов могло участвовать в походе на Новгород? Ведь когда одни из них брали Торжок, другие продолжали действовать во Владимирском княжестве – сражение на Сити произошло накануне сражения за Торжок, а ставка хана, вероятнее всего, находилась до середины марта под Переяславлем-Залесским. Армия Бату была вынуждена делиться на отряды, чтобы прокормить себя и, главное, лошадей. Напомним, что у монголов «война кормила себя сама». Более того, не может быть, чтобы во всех этих сражениях численность войска не уменьшилась. Даже учитывая то, что русские были подготовлены хуже и для каждой отдельной битвы не могли создать численного превосходства, они не могли не «проредить» ряды противника. Какое число воинов в отряде, дошедшем до Игнач-креста, мы получаем? Пятнадцать или пять тысяч воинов? Возможно, этот отряд лишь преследовал некоторых бежавших защитников Торжка. В Ермолинской летописи есть важное уточнение на этот счет – «вси люди изсекоша, а за прочими людми погнашеся от Торжка».
Теперь вспомним, что новгородская армия, в основной своей массе, вообще не участвовала ни в одной из крупных битв в соседнем Владимирском княжестве. Даже в обороне Торжка она не принимала участия. Очень возможно, что не обороняли свой город и переяславские полки Ярослава Всеволодовича. Дружины Ярослава и Александра не были потрепаны в боях и, вероятно, сохраняли полную боеготовность. Добавим к этому ополчение, которое мог выставить многолюдный Новгород. Напомним, что через четыре года это ополчение сыграло важнейшую роль в победе над профессиональной, одной из лучших армий того времени – рыцарями Ливонского ордена – на Чудском озере. Новгород был прекрасно укреплен. Его оборонительные сооружения не пострадали от каких-либо штурмов в ходе предыдущих, богатых событиями лет. Ведь фактически ни один князь не взял город в ходе военной операции. Они сменяли друг друга в связи с приглашениями самих новгородцев благодаря поддержке, которую находили среди местного боярства. И вот на этот-то мощный центр надо было идти уставшей и малочисленной монгольской армии.
Нам представляется вполне вероятным, что монголы понимали: поход на Новгород может стать далеко не столь успешным и закончиться гибелью отряда. Никакая самая распрекрасная армия не может бесконечно сражаться за укрепленные города с крупными и свежими соединениями противника. Не настолько велико было военное превосходство искусных монгольских кавалеристов, чтобы вступить ранней весной 1238 года в противоборство с новгородскими вооруженными силами. Даже победа могла стать пирровой. Мог Бату опасаться и удара с тыла. Ведь монголы просто не имели возможности посетить по пути к Новгороду княжества и города, лежащие южнее. Евпатий Коловрат из разграбленной Рязани с отрядом из тысячи семисот человек наделал немало шума. А что мог сделать какой-нибудь полоцкий князь со всем местным ополчением своего региона?
Политика и ратное дело – это искусство возможного. Прагматичный Бату верно оценил ситуацию. Игра не стоила свеч и была слишком рискованной. Гораздо выгоднее было побряцать оружием на границах Новгородской земли, показать силу и в дальнейшем включить город в орбиту своего влияния, собирая регулярную дань и подчинив себе местных правителей. Не стоило давать новгородцам опыт успешного сражения с «непобедимыми и ужасными» монголами. Как говорится, во всем надо знать меру. Точно так же полтора столетия спустя поступил знаменитый полководец Тамерлан, отказавшийся от похода на Владимир.
Отметим еще один момент. Могущество Новгорода основывалось прежде всего на его внешней торговле. Таким образом, разгром города по примеру Рязани мог привести к тому, что монголы лишились бы на будущее источника денежных и других материальных поступлений из Новгорода. А ханы не были расположены убивать курицу, которая несет золотые яйца. После походов в Среднюю Азию значительное влияние на их политику начали оказывать мусульманские купцы. В скором времени они получили возможность контролировать всю торговлю русской земли, право собирать налоги. Возможно, мнение этих купцов сыграло не последнюю роль в том, как развивались отношения ханов с новгородцами.
Еще одна гипотеза отсылает нас все к тем же событиям 1223 года и монгольской мести за убийство послов. Новгородцы не имели ни малейшего отношения к битве на Калке. Есть мнение, что по этой же причине не был взят и Смоленск – татары обошли его стороной. Впрочем, некоторые источники утверждают, что смоленские полки встретили монголов на подступах к городу и отбросили их. Если это так – наше мнение подтверждается: завоеватели уже не обладали достаточной силой, чтобы сражаться за большие города. Да и если не так, и смоляне вообще не встретились в бою с монголами, это не разрушает версии о низкой боеспособности кочевников, а лишь показывает, что они и сами осознавали ее недостаточность. Следует обратить внимание и на то, что Смоленск, как и Новгород, был крупным торговым центром, не пострадал в эпоху феодальных усобиц и мог выставить для обороны большую дружину.
Монгольские отряды повернули на юг и постепенно сосредоточились у небольшого городка Козельска, принадлежавшего черниговским князьям. Город был осажден в начале апреля. Показательно то, что жителям маленького Козельска удалось продержаться два месяца (!). Не это ли лучшее подтверждение того, что монгольская кампания к весне 1238 года исчерпала себя, что им требовалась передышка и обновление? Сама идея непременно взять Козельск, возможно, действительно возникла в результате желания отомстить черниговской династии за участие в битве на Калке. Имело место и определенное упрямство. Приступить к осаде небольшого городка и не взять его было бы позором для прославленных монгольских военачальников. Когда город все же пал, Бату, назвавший Козельск «Злым городом», в ярости приказал сровнять его с землей, что и было исполнено.
Козельск стал последним эпизодом зимне-весенней экспедиции монголов. Они отошли на восток. В следующем году монголы разгромили Муром и Гороховец, разбили войска мордвы и вновь ушли в степи. Но осенью они с новыми силами ринулись в глубь русских земель. На этот раз – южных. Нашествие монголов носило теперь более систематический характер, чем в Северо-Восточной Руси. Первой жертвой их нападения стал Переяславль-Южный, который до этого взять никому не удавалось. Следующий удар татаро-монголов был направлен на Чернигов. 18 октября 1239 года пал и этот древний город. Затем кочевники опустошили земли по рекам Десна и Сейм; разрушили Путивль, Глухов и другие города.
Осенью 1240 года, форсировав Днепр, татаро-монголы преодолели сопротивление загадочного народа «черные клобуки», защищавшего укрепленную линию по реке Рось. В конце ноября завоеватели подошли к Киеву. Бату послал на разведку передовой отряд во главе с Мункэ. Вот как описывает эти события Ипатьевская летопись: «Пришел Батый и остановился у городка Песочного, и, увидев Киев, был поражен его красотой и величиной; отправил он послов к князю Михаилу Всеволодовичу Черниговскому, желая его обмануть. Но князь Михаил послов убил, а сам убежал из Киева вслед за сыном в Венгерскую землю; а в Киеве взошел на престол Ростислав Михайлович, внук Давыда Смоленского. Но Даниил Романович, внук Мстислава Изяславича, выступил против Ростислава и взял его в плен; а Киев поручил оборонять против безбожных татар своему посаднику Дмитрию».
Таким образом, к концу 1240 года Киевом официально владел сильнейший русский князь Даниил Романович Галицкий. Фактически же «матерью городов русских» управлял его воевода – Дмитрий Ейкович. Героическая оборона Киева началась 11 декабря (по другим данным – чуть раньше). Со стороны, где лес примыкал к городским воротам, татары начали обстрел из стенобитных орудий. В результате стены рухнули, и татаро-монголы ворвались в город после девятидневной осады.
За ночь киевляне построили новую стену вокруг Десятинной церкви. Противник прорвал и эту оборону. Многие жители укрылись в самой церкви. Монголы не стали штурмовать храм, а просто разрушили его таранами. Обвалившиеся стены погребли под собой всех, кто искал в церкви убежища. В городе шел грабеж и разрушение. В живых оставлялись только те, кого имело смысл уводить в плен, в том числе ремесленники с их семьями. Через некоторое время западные путешественники, проезжавшие в ставку хана через Киев, были поражены картиной запустения в некогда цветущем городе.
