Ознакомительная версия.
Шииты демонстрировали неуважение к османам и были изгнаны из Константинополя в 1502 году. Однако их покровитель и вдохновитель, шах Исмаил, становился все сильнее: он объявил себя неким мессией, а своих последователей – неуязвимыми в бою; в 1508 году он захватил Багдад и отправил гонца в Венецию, сообщая, что готов заключить альянс против турок.
В 1510 году шах Исмаил атаковал Требизонд, которым управлял сын Баязида Селим, но отец дал тому указание не сопротивляться – старый правитель устал, был разочарован и хотел только мира. В 1509 году в Константинополе произошло сильное землетрясение, и Баязид перенес свою резиденцию в старую столицу Эдирне.
Однако Селим, который женился на дочери Гирея из крымской династии, был человеком совсем другого склада. Он нашел убежище у собственного сына Сулеймана, который правил в Крыму – не просто опять у другого человека, но у того, кому предстояло стать величайшим из всех турецких султанов.
Затем в 1511 году началось восстание в юго-западной Анатолии. В Ашур, день великой скорби по календарю шиитов, хранящих память об убийстве Хусейна, законного наследника Пророка, восстали кызылбаши. Их вел Шахкулу[17] – некий Хасанкалиф, харизматичный оратор, объявивший себя мессией и именовавшийся Карабиклиоглу («сыном Черных усов»). Это оказался не просто крестьянский мятеж. К нему присоединились бывшие солдаты, которые потеряли свои ранее полученные в награду земли в пользу христиан, сражавшихся за султана, и кочевые племена, которые сопротивлялись росту власти государства со всеми его грандиозными строительными проектами.
Брат Селима, местный правитель, отступил в замок Анталия на южном побережье, а армия Шахкулу бродила вокруг, буйствуя и сжигая мечети. Повстанцы захватили в плен другого наместника, который был посажен на кол, а затем зажарен на медленном огне. После этого мятежники двинулись на восток, заявив о лояльности шаху Исмаилу. Это движение остановилось лишь тогда, когда Хасан был убит в яростном сражении возле Сиваса, в котором также погиб командующий османским войском.
Было очевидно, что Баязид II потерял контроль над событиями, и его сын начал борьбу за наследование. Теперь именно янычары, могущественные элитные войска, обеспечили его власть. В 1512 году они избрали командиром Селима, и тот приказал отцу отправляться в ссылку, где старик умер – а, возможно, был убит. Затем Селим избавился от доброй дюжины братьев и племянников, которые могли представлять для него угрозу.
Селим получил прозвище «Жестокий» – Явуз (Yavuz). Это слово лучше было бы переводить как «Несгибаемый» – но в России уже существует параллель в виде титула «Ужасный» для Ивана IV, почти современника султана, он имеет схожее искажение – Грозный, то есть «угрожающий». Иван IV, убивший в пьяной ярости собственного сына, был создателем могущественной царской автократии в России, лишив влияния старую знать и церковь, он совершил это с ужасающей жестокостью, обычно используя в качестве помощников татар. Селим действовал очень похожим образом. Именно он сдвинул империю с ее пути и за несколько лет (султан умер в 1520 году) сделал ее совсем другой, огромной и вселяющей ужас в христианский мир. Как заметил Маколей, Селим был истинным отцом Фридриха Великого, гибридом Молоха и Злого духа. Он имел склонность казнить визирей, один из которых даже однажды спросил, нельзя ли ему будет получить предварительное уведомление о казни, чтобы привести свои дела в порядок. На это Селим ответил: да, но если он подождет, пока ему будет найдена замена. И опять, как предтеча Фридриха Великого, он почти фанатично верил, что казну нужно пополнять любой ценой, даже подлостью и вымогательством. И вот в 1514 году эта страшная фигура собрала армию в 80 000 человек и приготовилась разобраться с Персией.
Османское общество было, как это говорили о Пруссии XVIII века, «вылупившимся из пушечного ядра». На деле это литературное определение практически верно, потому что военные успехи турок в большой степени обеспечивались мощью их артиллерии. Через век после смерти Мехмета II в 1481 году Османская империя казалась непобедимой, а начиная с завоевания Константинополя она все расширялась и расширялась. Появились большие и лучшие пушки; турецкая кавалерия также превосходила любую конницу мира; наконец, султаны имели регулярную армию, в то время как остальные страны пользовались наемниками и музейными образцами оружия.
Турки подбирали таланты везде, где находили их, и когда в начале XVI века иудеи были изгнаны из Испании, они нашли прибежище в Османской империи, особенно в крупных портах Салоники и Смирна (современный Измир). Миллионы не-мусульман, платя особый налог, который также освобождал их от военной службы, оплачивали огромную часть государственной структуры.
Это была военная империя, очень четко и эффективно регулируемая, ее бюрократическая машина жужжала, регистрируя торговлю и земельную собственность, собирая и обучая войска – гораздо более боеспособные, чем могли собрать противники империи. Это требовало решительного выбора направления развития, и при Селиме государство получило его.
Кызылбаши теперь собрались на севере центральной Анатолии, где их обманом окружили и вырезали. Сорок тысяч мятежников погибло, остальные рассеялись в горах, некоторые оказались в заброшенном и труднодоступном регионе Дерсим на территории современного Курдистана. Со временем эти кызылбаши стали теми, кто известен в современной Турции как Алеви, но к этому предмету мы вернемся много позже.
Затем сквозь суровые земли и ужасную жару османская армия отправилась на восток, чтобы разобраться с шахом Исмаилом. К тому времени государство Сефевидов набрало мощь, но столкнулось с огромными проблемами, особенно на собственном востоке, где ему угрожали узбеки. В любом случае его армия не могла сравниться с войском янычар и османской артиллерией. В августе 1514 года у Чалдирана возле озера Ван турецкие конные лучники обеспечили победу войску султана, и Селим приобрел плацдарм на землях современного Ирака.
Следующим, еще более судьбоносным шагом стал Египет. Мамелюки доставляли Константинополю бесконечные неприятности, вдобавок со своими сказочными богатствами от торговли они представляли собой очевидную цель для Селима. Следующим шагом он бросил свою артиллерию и янычар против Египта. В действительности мамелюки все еще оставались единственными, кто возлагал надежды на кавалерию, однако Селим без особых проблем взял Алеппо, Дамаск, а затем сам Каир в 1517 году. Это сделало его хозяином арабского мира; власть османов распространилась по нему вплоть до Северной Африки, до Магриба – это название происходит от арабского слова garb, означающего «запад». Империя также достигла святых городов Мекки и Медины, и в конце концов дотянулась до Йемена, контролировавшего вход в Красное море, и даже до Эфиопии, которая целый век оставалась турецкой.
Мамелюки восстановили в Каире халифат, центром которого когда-то являлся Багдад, и их правитель объявил себя наследником Пророка – этот титул обладал огромным значением для всех мусульман. Теперь же Селим захватил халифат вместе со всеми его реликвиями и символами – волоски из бороды Пророка, его (или, что более вероятно, принадлежавший Али) меч Зульфикар, отпечаток стопы и прочие символы, теперь представленные в специальном киоске музея Топкапи.
Титул «халифа всех правоверных» был величайшим в мусульманском мире, но очень долгое время он почти ничего не значил на практике. Однако обретение Египта вкупе со взятием Багдада на деле перенесло центр тяжести империи с христианских Балкан в арабский мир и тем самым изменило ее характер. К концу своей жизни Селим превратился в грандиозный образ, приняв титулы Malik ul-Barreyn, wa Khakan ul-Bahrayn, wa Kasir ul-Jayshayn, wa Khadim ul-Haramayn – что означало «Король Двух Континентов, Правитель Двух Океанов, Победитель Двух Армий [то есть европейской и персидской], Слуга Двух Священных Гробниц (в Мекке и Медине)». Его сын добавил сюда титулы «Владыка горизонта», «Опора, которая соединяет континенты» и «Тень Бога на земле». В итоге его сателлит, правитель Крыма, свои обращения к царю начинал так: «Бессмертное повеление Хана, который беспокоится о тебе, таково…» Мегаломания всегда завораживает – но на некоторое время реальность оказалась недалеко от плодов самого буйного воображения.
Сын Селима, Сулейман I, вступил на престол гладко, ему не пришлось вести братоубийственных войн. Он правил почти пятьдесят лет (1520–1566), и его правление стало зенитом Османской империи. Ее артиллерийские специалисты были в Индонезии, ее флот зимовал в Тулоне, ее армии сражались в Венгрии, на Волге и в низовьях Тигра. Константинополь был необыкновенно богатым городом с населением около 750 000 человек, он стал в три раза больше, чем Париж. Это был великолепный период, как в юриспруденции, так и в поэзии, и о нем напоминают самые грандиозные городские мечети, в первую очередь Сулеймания, собственная мечеть султана.
Ознакомительная версия.
