Характерной чертой ранних славянских поселений была постройка укреплений. В степях они были земляными, а в лесу деревянными или дерево-земляными. Такие незатейливые форпосты служили для защиты жителей разбросанных по окрестным вырубкам поселений. В раннюю эпоху по всей Руси были сотни таких племенных укрепленных сооружений. Племенные общины складывались в более крупные социальные образования, своим связующим звеном имеющие поклонение одним и тем же богам и известные под несколькими именами, например, «мир».[Этот ранний «мир» не следует путать с земледельческой общиной, носившей то же название, но созданной значительно позже.] Совокупность миров составляла племя — самую крупную социальную и территориальную общность, известную восточным славянам в ранний период; летописи упоминают имена примерно десятка племен. Подобно племенным образованиям в других странах, здесь правил патриарх, обладавший практически безграничной властью над единоплеменниками и их имуществом. На этом этапе у славян не было ни институтов, ни чиновников, назначенных нести судебную или военную функцию, следовательно, ничего, что бы напоминало хотя бы самую рудиментарную форму государственности.
В IX в. волжская торговля хазар остановила на себе внимание варягов. IX век был для варягов временем необычайной экспансии. Явившись из Скандинавии, они рассыпались по Центральной и Западной Европе, где вели себя, как хотели, и завоевали Ирландию (820 г.), Исландию (874 г.) и Нормандию (911 г.). Во время этой первой полосы захватов часть варягов повернула на восток и основала поселения на землях, впоследствии сделавшихся Россией. Первой варяжской колонией на русской земле был Aldeigjuborg, крепость на берегу Ладоги. Это была превосходная база для разведки водных путей, ведущих на юг, в сторону великих центров левантийского богатства и культуры. В это самое время пути, соединяющие Северную Европу с Ближним Востоком через Россию, приобрели особую важность, поскольку мусульманские завоевания VIII в. закрыли Средиземноморье для христианской торговли. Отталкиваясь от Aldeigjubrg'a и других крепостей, выстроенных поблизости от него и дальше к югу, варяги разведывали в своих вместительных плоскодонных ладьях реки, ведущие к Ближнему Востоку. Вскоре они обнаружили то, что средневековые русские источники называют «Сарацинским путем» — сеть рек и волоков, соединяющую Балтийское море с Черным через Волгу,— и вошли в торговые сношения с хазарами. Клады арабских монет IX-X вв., найденные во многих концах России и Швеции, свидетельствуют о широте и активности варяжского торга. Арабский путешественник Йбн-Фадлан оставил яркое описание погребения варяжского («русского») вождя, которое он наблюдал на волжской ладье в начале X в.
В конечном итоге, однако, «сарацинский путь» оказался для варягов менее важным, чем «путь из варяг в греки», ведущий вниз по Днепру к Черному морю и Царьграду. Пользуясь этой дорогой, они совершили несколько набегов на столицу Византийской империи и вынудили византийцев предоставить им торговые привилегии. Тексты договоров, в которых перечисляются эти привилегии, полностью приводятся в «Повести временных лет» и являются древнейшими документами, содержащими сведения о варягах. В IX и X вв. между русским лесом и Византией завязались торговые отношения, которыми заправляли вооруженные купцы-варяги.
В большей части находившейся под их владычеством Европы варяги осели и приняли роль территориальных владетелей. В России они поступили по-иному. В силу вышеуказанных причин они видели мало выгоды в том, чтобы утруждаться земледелием и территориальными претензиями, и предпочитали заниматься торговлей с иноземцами. Постепенно они завладели всеми главными водными путями, ведущими к Черному морю, и настроили на них крепостей. Из этих опорных пунктов они собирали со славян, финнов и литовцев дань в виде товаров, имевших наибольший спрос в Византии и арабском мире — рабов, мехов и воска. Именно в IX в. стали появляться в России населенные центры нового типа: уже не крошечные земляные или деревянные укрепления славянских поселенцев, а настоящие города-крепости. Они служили обиталищем варяжских вождей, их семей и дружины. Вокруг них часто вырастали пригороды, населенные туземными ремесленниками и торговцами. Около каждой крепости находятся захоронения. Варягов и славян часто хоронили в одних и тех же курганах, однако могильники у них сильно отличались друг от друга; варяжские содержали оружие, драгоценности, домашнюю утварь ясно выраженного скандинавского типа, а иногда и целые ладьи. Судя по археологическим данным, варяги селились в России в четырех основных районах: 1. вдоль Рижского залива; 2. вокруг Ладоги и Волхова; 3. к востоку от Смоленска; 4. в двуречьи между верховьями Волги с Окой. Помимо того, у них были обособленные поселения, наибольшим из которых являлся Konugard (Киев). Все четыре района варяжских поселений располагались на торговых путях, соединявших Балтийское с Каспийским и Черным морями. В своих сагах варяги звали Россию «Гардарик», «царство городов».
Поскольку для содержания гарнизонов требовалась лишь часть наложенной на туземное население дани, а наиболее ценная ее доля предназначалась для вывоза на отдаленные рынки, достигаемые опасными путями, варяжским городам надо было создать какую-то организацию. Этот процесс завязался около 800 г. с появлением на Ладоге первых варяжских поселений и завершился около 882 г., когда князь Helgi (Олег) собрал под своим началом два конечных пункта греко-варяжского пути — Holmgard (Новгород) и Konugard (Киев). Центральная торговая организация управлялась из Киева. Выбор его диктовался тем, что, поскольку западная Русь находилась в варяжских руках до этого места, Киев был самой южной точкой, до которой варяги могли без забот провозить товары, собранные по всей стране в виде дани и предназначенные для Царьграда. Наибольшую опасность представляло собой следующее колено пути, от Киева до Черного моря, потому что здесь товару предстояло пересечь степь, засоренную грабителями-кочевниками. Каждую весну, стоило сойти льду, дань из широко разбросанных пунктов сбора переправляли по рекам в Киев. Май был занят снаряжением большого ежегодного каравана. В июне лодки, нагруженные рабами и товарами, отплывали под сильной охраной из Киева вниз по Днепру. Наиболее опасным участком пути была полоса гранитных порогов на расстоянии 23-65 верст к югу от Киева. По словам императора Константина VII Багрянородного, варяги выучились пробиваться по реке через первые три порога, но перед четвертым принуждены были выгружать товар и обходить порог пешком. Лодки частью перетаскивались волоком, частью переносились на себе. Одни варяги помогали нести товар, другие сторожили челядь, третьи высматривали неприятеля и отражали его нападения. Караван оказывался в относительной безопасности только после прохода последнего порога, когда люди и товар могли снова погрузиться в ладьи. Отсюда очевидно значение Киева и ясно, отчего его избрали столицей варяжского торгового предприятия в России. Киев выступал в двояком качестве: как главный складочный пункт дани, собранной со всех концов Руси, и как порт, из которого дань отсылали под охраной к месту назначения.
Вот таким образом, почти побочным продуктом заморской торговли между двумя чужими народами, варягами и греками, и родилось первое государство восточных славян. Державная власть над городами-крепостями и окрестными землями была взята династией, утверждающей свое происхождение от полулегендарного варяжского князя Hroerekr'a, или Roderick'a (Рюрика русских летописей). Глава династии, великий князь, правил в Киеве, а сыновья его, родичи и главные дружинники сидели в провинциальных городах. Понятие «Киевское государство» может привести на ум территориальную общность, известную из норманнской истории Франции, Англии и Сицилии, однако следует подчеркнуть, что ничем подобным оно не было. Варяжское государство в России напоминало скорее великие европейские торговле предприятия XVII-XVIII в., такие как Ост-Индская компания или Компания Гудзонова залива, созданные для получения прибыли, но вынужденные из-за отсутствия какой-либо администрации в районах своей деятельности сделаться как бы суррогатом государственной власти. Великий князь был par excellence купцом, и княжество его являлось по сути дела коммерческим предприятием, составленным из слабо связанных между собой городов, гарнизоны которых собирали дань и поддерживали — несколько грубоватым способом — общественный порядок. Князья были вполне независимы друг от друга. Вместе со своими дружинами варяжские правители Руси составляли обособленную касту. Они жили в стороне от остального населения, судили своих по особым законам и предпочитали, чтоб их останки хоронили в отдельных могилах. Варяги правили с известной небрежностью. В зимние месяцы князья в сопровождении дружины ездили в деревню, устраивая доставку дани и творя суд и расправу. Лишь в XI в., когда Киевское государство уже выказывало признаки упадка, в более крупных городах появились вечевые собрания, на которые сходились все взрослые мужчины. Вече давало князю советы по важным политическим вопросам. В Новгороде и Пскове вече даже сумело вытребовать себе законодательные полномочия и принудить князей выполнять свою волю. Но за исключением этих двух случаев между вечем и князем обыкновенно складывались непринужденные, неформальные отношения. Нельзя, разумеется, говорить о том, чтобы жители Киевской Руси обладали институтами для давления на правящую элиту, особенно в IX и X вв., когда вече еще просто не существовало. В пору расцвета киевской государственности властью пользовались в духе средневекового торгового предприятия, не стесненного ни законом, ни народной волей.
