41
[41] Сущность восстания шведских крестьян в 1542 г. заключается, конечно, не в борьбе «между государством и стремящимися к независимости провинциями», а в сопротивлении крестьянства феодальной эксплуатации, которая усилилась с образованием централизованной монархии. Действия Густава Вазы подтверждают, что дворянская монархия всегда прежде всего служила орудием классового подавления крестьянства. — Прим. ред.
[42] Феодальное общество основывалось на натуральном хозяйстве, которое не знало характерных для капиталистического общества периодически повторяющихся промышленных и торговых кризисов. Перебои в средневековой торговле вызывались войнами, неурожаями или финансово-налоговой политикой отдельных городов и государств и не вытекали из внутренних законов как это происходит при капиталистическом способе производства. — Прим. ред.
[43] Автор всячески идеализирует Густава Вазу, искажая при этом историческую действительность. Густав Ваза придерживался политики, неизбежными последствиями которой были шведская агрессия против Московского государства и последующий захват Северной Эстонии с городами Ревель (ныне Талин) и Нарва. Накануне Ливонской войны Густав Ваза подготовлял военный союз с Ливонским орденом против Москвы, хотя подобная политика была явным нарушением мирного договора 1537 г., по которому Густав Ваза обязался не помогать ни Литве, ни Ливонскому ордену в войне против Москвы. В 1554 г. возникла русско-шведская война, во время которой шведы безуспешно осаждали русский город Орешек. Густав Ваза начал войну, рассчитывая, что главные силы московского царя заняты покорением татарских ханств на Волге. Кроме того, Густав Ваза надеялся на военную помощь со стороны Литвы и Ливонии, но никакой помощи не получил, а русские ответили контрударом, направленным против Выборга. Оставшись без союзников, Густав Ваза просил мира на условиях, угодных царю. Таким образом, нет никаких оснований верить И. Андерссону и другим шведским историкам, восхваляющим миролюбивую внешнюю политику Густава Вазы. — Прим. ред.
[44] По поводу якобы миролюбивой политики Густава Вазы см. примечание на начало главы XV — Прим. ред.
[45] Такое узаконение имеет параллель в шведской истории — то же рассказывают о Карле Кнутссоне.
[46] То есть вместо того, чтобы делиться с государством, как было до этого, помещик на основании полученных привилегий целиком присваивал себе прибавочный продукт труда крестьян, эксплуатация которых при этом не уменьшалась. — Прим. ред.
[47] Автор неправильно считает, что главной опорой католичества и королевской власти было крестьянство. В действительности Сигизмунд опирался на феодальную аристократию, на некоторые круги дворянства, остававшиеся верными католичеству. Конечно, Сигизмунд и католическая церковь в отдельных случаях использовали религиозные суеверия крестьян, но крестьяне являлись лишь орудием в руках одной из партий господствующего класса. В основной массе шведского крестьянства преобладали настроения, враждебные Сигизмунду и католикам. — Прим. ред.
[48] Автор видит в описываемых им событиях только борьбу между королевской властью и конституционализмом, не разбираясь в сущности борьбы между партиями и группировками господствующего класса. Сущность же происходившей борьбы сводится к следующему: когда Сигизмунд занял польский престол, он дал польским дворянам обязательство — сделавшись шведским королем, использовать личную унию между этими государствами для реализации агрессивных внешнеполитических планов Польши по отношению к Московскому государству, в частности в Ливонии (присоединение шведской части Эстляндии к Польше). Сигизмунд также был связан со столпами католической реакции — австрийскими и испанскими Габсбургами. Однако первые же попытки использовать лютеранскую Швецию как орудие католической контрреформации и польской агрессии вызвали отпор со стороны шведского дворянства, горожан и крестьянства. В ходе борьбы наметились два основных течения: шведская аристократия стремилась обеспечить себе господствующее положение при помощи государственного совета, который при отсутствии короля, находящегося в Польше, пользовался бы неограниченной властью. Часть аристократии ничего не имела против восстановления католичества и надеялась при помощи польских войск Сигизмунда подавить противников государственного совета. Герцог Карл возглавлял другое течение, представленное в основном средним и низшим дворянством и горожанами. Они были противниками польско-католического короля Сигизмунда и одновременно боролись против узурпации власти государственным советом, то есть шведской аристократией. Не чувствуя себя достаточно сильным, герцог Карл стремился привлечь на свою сторону также и крестьянство. — Прим. ред.
[49] Тявзинскому «вечному» миру 18 мая 1595 г. предшествовало заключенное в 1593 г. двухлетнее перемирие. Швеция обязалась не чинить препятствий проезду в Московское государство иностранных купцов и мастеров. Кроме того, шведы возвратили Московскому государству город Корелу (Кексгольм), но добились включения в условия мирного договора пункта о том, что русская торговля на Балтийском море будет сосредоточена в Выборге и Ревеле, то есть городах, принадлежавших тогда Швеции. В ответ на эти стеснения московской торговли на Балтийском море Московское государство усилило торговлю с Западной Европой через Архангельск, поэтому Швеции не удалось использовать условия Тявзинского мирного договора и полностью подчинить своему контролю русскую торговлю с Западной Европой. — Прим. ред.
[50] «Война дубинок» — крестьянская война в Финляндии — вызвана крепостническими тенденциями в политике господствующего класса, увеличением налогов и платежей в пользу землевладельцев. Распри между Класом Флемингом и герцогом Карлом, то есть борьба между соперничавшими группировками дворянства, помешали наместнику подавить восстание в начальном периоде его развития, но борьба между группировками господствующего класса никоим образом не была причиной крестьянской войны, как утверждает автор. — Прим. ред.
[51] В своей коротенькой фразе автор даст упрощенную и неверную характеристику этого периода в истории России. В конце XVI и начале XVII вв. в Московской Руси обострение классовых противоречий вызвало широкое крестьянское движение и внутреннюю борьбу между различными слоями посадских людей, дворянства и боярства. Эта борьба осложнилась появлением самозванцев и борьбой с польскими и шведскими интервентами. Последние были в конце концов разгромлены объединенными усилиями всего русского народа. Введенный в употребление дворянскими и буржуазными историками термин «смутное время» в советской исторической литературе заменяется точными научными обозначениями: «крестьянская война начала XVII в.» и «польская и шведская интервенция». — Прим. ред.
[52] Автор вслед за всеми остальными шведскими буржуазными историками идеализирует личность Густава Адольфа. Конечно, не его личные качества, а то обстоятельство, что шведское дворянство боролось за создание сильной королевской власти для обеспечения дворянских привилегий, для подавления крестьянства и для военно-феодальных захватов чужих территорий, обогащавших шведское дворянство новыми имениями и крепостными, примирило господствующий класс с абсолютизмом. — Прим. ред.
[53] Политика Карла IX, ориентировавшегося на мелкопоместное дворянство, зажиточное крестьянство и подымавшуюся городскую буржуазию, естественно, вызвала недовольство крупных и родовитых дворян. Сын Карла IX. Густав Адольф, сторонник компромисса абсолютной монархии с крупными феодалами, возобновил и расширил привилегии дворян. Им было предоставлено исключительное право занимать высшие административные посты, право на освобождение их поместий от налогов и рекрутчины, право назначать в своих поместьях пасторов, привилегия подсудности специальным дворянским судам, право выезжать за границу и поступать на службу к иностранным державам, право вести беспошлинную торговлю. — Прим. перев.
[54] Имеется в виду сражение при имении Валлес Муйжа в Курляндии (ныне Латвийская ССР) 17 января 1626 г. — Прим. ред.
