По другим сведениям Махмуд-хан умер около 1475-1476 гг.: под этими годами он упоминается в ряде источников [см. напр.: Памятники 1884, с. 10; Зайцев 2002, с. 40]. Исследователи считают именно Махмуда создателем Астраханского ханства, возникновение которого относят примерно к 1465-1466 гг. старший сын Кичи-Мухаммада, якобы изгнанный из Сарая своим младшим братом Ахмадом, отделил от Золотой Орды низовья Волги с центром в Хаджи-Тархане и основал здесь самостоятельное государство. И. В. Зайцеву удалось убедительно доказать, что ни Махмуд, ни его ближайшие преемники не были независимыми астраханскими правителями, и Хаджи-Тархан до начала XVI в. оставался частью Золотой Орды [Зайцев 2002].
И В. Зайцев считает, что именно вражда Ахмад-хана со своим братом Махмудом побудила Касима б. Махмуда предоставить убежите врагам дяди [Зайцев 2004а, с. 45].
Бинаи 1969, с. 100; Махмуде Вали 1969, с. 362-363. См. также Зайцев 2004а, с. 43-44.
Согласно источникам так называемого "шайбанидского круга", это нападение имело еще и символический характер мести за Шаих-Хайдар-хана. поскольку нападение на Ибака состоялось ровно через 80 дней после его смерти [см., напр.: Таварих-и гузида 1969, с. 20].
ПСРЛ 1949, с. 297; Каргалов 1984, с. 74-75. Полагаем, что именно смерть Махмуд-хана вызвала ослабление ордынской власти на Руси и, вероятно, даже прекращение выплаты ордынского "выхода", что и спровоцировало поход Ахмад-хана [ср.: Горский 2000, с. 159, Хорошкевич 2001, с. 143]. Есть все основания полагать, что до этого времени никаких конфликтов между великим князем московским и золотоордынским ханом не было. Так, например, около 1466-1467 гг. Ивану III удалось купить у Ахмад-хана ярлык на богатое Ярославское княжество, покончив с его независимостью [см.: Назаров 1992, с. 134]. Упоминаемое в русских летописях сообщение под 1468 г. о том, что "татарове Большой Орды воеваша около Рязане", не дает прямых оснований считать, что это были "татарове" Ахмада – как полагает, в частности, М. Г. Сафаргалиев [Сафаргалиев 1996, с. 515]. Вполне вероятно, что это могли быть ордынцы Махмуда или даже полунезависимые эмиры, по собственной инициативе совершившие набег на русские окраины. Ахмад, как мы убедились, в это время имел больший интерес к восточным уделам Улуса Джучи, нежели к русским землям.
Синонимичные названия – улуг орун ("великое место") или улуг орду ("великая ставка") [см.: Григорьев 1987, с. 47].
См.: Таварих-и гузида 1969, с. 21; Бинаи 1969, с. 101; Махмад б. Вали 1969, с. 363. Конуш-кипчак был тысячником, и это дало шайбанидским историкам основания впоследствии воспеть подвиги Мухаммада Шайбани-хана: якобы, он во главе 40 всадников вступил в бой со всей тысячей Конуша, сражался с ним целые сутки и победил, получив за свой героизм прозвище Абу-л-Фатх ("Отец побед"). На самом деле, нет никаких оснований считать, что силы Конуш-бека были намного больше отряда узбекского царевича: во-первых, "тысяча" (как и сотня, и тумен) была довольно условной воинской единицей и редко составляла действительно тысячу воинов; во-вторых, как уже отмечалось, основные силы Ахмада ушли в поход на Русь (о чем прекрасно знал Мухаммад Шайбани), и для охраны его владений остались лишь небольшие отряды, один из которых, видимо, и вступил в бои с узбеками.
См.. Хорошкевич 1980. с. 79. Каргалов 1984, с 73-74; Горский 2000, с 156-157.
Базилевич 2001. с 91.
Памятники 1884, с. 3-4. 11. См. также. Тучапский 1915, с 68. Хорошкевич 2001, с. 283.
См.. Зайцев 1999, с. 10 Весьма любопытно, что точно так же рассматривал ордынского хана в качестве союзника христианских государей Европы еще один информатор – Константин из Островины, в течение многих лет состоявший на турецкой службе и впоследствии записавший свои воспоминания для польского короля Яна I Альбрехта, приводя при этом те же сведения, что и делла Вольпе. Все это дало основание исследователям говорить о существовании в 1470-е гг. в Европе так называемого "татарского плана" борьбы с Османской империей [Записки 1978, с. 21].
ПСРЛ 1949, с. 292, 299, 303, Базилевич 2001, с. 77; Хорошкевич, с. 179, 183.
Базилевич 2001, с 73; Зайцев 1999, с. 10-11.
Зайцев 1999, с. 11-12.
Константин из Островины отмечает, что "татарские властители предпочитали иметь соседом трапезундского императора, нежели турецкого султана, хотя он и был их поганой веры" [Записки 1978. с. 82]. И это – несмотря на то, что сам Мехмед II сразу после завоевания Кафы и всего южного побережья Крыма отправил к Ахмаду послание, в котором признавал его властителем остальной части полуострова и предлагал поддерживать союзные отношения! [Базилевич 2001, с 102].
Гайворонский 2007, с 53-56. Исследователь полагает, что Джанибек был сыном Сайид-Ахмада, внука Токтамыша [Гайворонский 2007, с. 106, прим 63]. В русских сообщениях Джанибек назван сыном Ахмада [см.: ПСРЛ 20016, с. 183; Базилевич 2001, с 103]. Мы разделяем точку зрения авторов, считающих Джанибека племянником Ахмад-хана [см., напр.: Григорьев 1987, с. 61; Горский 2000, с. 164]. Это, кстати, свидетельствует и о том, что у Ахмада были союзные отношения с братом Махмудом и его сыновьями, иначе вряд ли он поставил бы во главе Крыма своего племянника, которому не доверял!
Зайцев 1999. с. 8-9.
Памятники 1884, с. 14; Базилевич 2001, с. 105; Хорошкевич 2001, с. 115; Гайворонский 2007, с 56.
См.: Григорьев 1987, с 75.
Султанов 1975, с. 243-244. См. также. Рахимова 1997, с. 40; Миргалеев, Камалов 2008, с. 92-93; Kurat 1940, s. 52-53.
Согласно русским летописям. Ахмад-хан перед нашествием на Русь в 1480 г, завершившимся "стоянием на Угре", упрекал великого князя, что "выхода мне не дает девятой год". Соответственно, исследователи считают, что "выход" не выплачивался именно со времени неудачи хана под Алексином [Горский 2000, с. 159; Хорошкевич 2001, с. 143]. Впрочем, К. В Базилевич склонен читать этот отрывок летописи как "выхода мне не дает де пятой год" и считает, что "выход выплачивался как минимум до 1476 г". [Базилевич 1948, с 34; 2001, с. 108]. В. Д. Назаров вообще полагает, что "выход" поступал в Орду регулярно до 1479 г. включительно [Назаров 1983, с. 33-34]. В. В. Каргалов отмечает, что в середине XV в "выход" составлял 7 000 руб. с 1472 г. сократился до 4 200 руб., а после 1476 г. вообще не выплачивался [Каргалов 1984, с. 76].
Ряд исследователей полагает, что "ярлык Ахмата" – это фальшивка, сфабрикованная московской царской канцелярией в XVII в., своего рода пародия на ханские указы и послания [Keenan 1969; Halperin 1986, р. 165-166]. Однако большинство исследователей склоняется к тому, что ярлык подлинный, но при переводе и в ходе дальнейшей обработки в него был включен ряд вольных интерполяций, что и дало основание говорить о несоблюдении формуляра, характерного для ханских указов и посланий [Григорьев 1987, с. 88-89; Горский 2000, с. 175-176]. К. В. Базилевич также считал, что ярлык является подлинным, но относил его к 1480 г., полагая, что он был, якобы, послан после "стояния на Угре" [Базилевич 1984 с. 45; см. также Шанский 1983, с. 121; ср.: Сафаргалиев 1996, с. 51 б]. А. А. Горский высказал интересную гипотезу, что сохранившийся вариант послания Ахмада есть не что иное, как соединение трех посланий, отправленных Ахмадом Ивану III в 1472, 1476 и 1480 гг. [Горский 2000 с. 177].
Посол Ивана III объяснял это Менгли-Гирею тем, что "осподарь мой князь велики и нынеча потомуж своих послов шлет к Ахмату царю и к брату его к Махмуту, и они своих послов к моему государю посылают" [Памятники 1884, с. 10]. См. также: Kusber 1997, s. 214-215.
См.. Григорьев 1987, с. 87.
См. напр.: Лызлов 1990, с. 42; Мелиоранский 1907, с. 0129 и след. Согласно Московскому летописному своду конца XV в., нашествие Ахмад-хана на Русь было вызвано интригами братьев Ивана III – Андрея и Бориса, которые были сильно недовольны тем, что старший брат попирает их нрава удельных князей [ПСРЛ 1949, с. 327].
ПСРЛ 1949, с. 327; Каргалов 1984, с. 94.
См., напр.: Кудрявцев 1951; Скрынников 1990, с. 98 и след.
Каргалов 1984, с. 108.
Русские летописцы объясняли действия Менгли-Гирея выполнением союзнического долга по отношению к Ивану III: "воева Менгли-Гирей царь крымский королеву землю Подольскую, служа великому князю". Между тем, в польско-литовской историографии сообщается, что набег крымцев состоялся едва ли не вопреки воле хана: узнав о нападении крымцев на свои границы. Казимир IV немедленно отправил к Менгли-Гирею посла Ивана Глинского, и хан объяснил, что даже не знал о действиях своих подданных [см.: Базилевич 2001, с 134-135].
