В апреле и мае 1966-го идея постепенно заглохла, тем временем бомбардировки хранилищ ГСМ продолжались. К середине июня коллектив крупных специалистов, собранный Макнотоном и получивший название группы Джейсона Саммера, провел анализ проекта. 30 августа 1966 года ученые вынесли вердикт, что в связи с неэффективностью “ROLLING THUNDER” нужно попробовать построить барьер. Макнамара решил прислушаться к рекомендациям специалистов. У министра не оставалось сомнений в провале “ROLLING THUNDER”. Война в Южном Вьетнаме продолжалась, хранилища ГСМ на Севере остались, и, наконец, никакие бомбардировки и на миллиметр не подвинули Хо Ши Мина и компанию к столу переговоров. Барьер мог стать для Макнамары орудием в борьбе с военными – противоядием для нейтрализации их постоянных попыток эскалации бомбардировок Севера. Более того, если бы, воплотившись в жизнь, замысел сработал, гражданские нанесли бы военным сокрушительный удар, поколебав их позиции как внутри самого МО, так и за его пределами.
В сентябре Макнамара вновь принялся “продавливать” концепцию барьера через Объединенный комитет. ОКНШ отправил план адмиралу Шарпу, тот опять отослал документ назад с соответствующими комментариями. Несмотря на отсутствие поддержки военных, Макнамара одобрил план и отдал приказ приступить к его реализации. В МО вновь развернулись баталии. Военные окрестили идею “линией Макнамары”, намекая на детище другого печально знаменитого министра обороны, француза Мажино. Генералы попытались изменить концепцию, сделали все, чтобы задержать или вовсе сорвать реализацию затеи. Со своей стороны, Макнамара вложил в продвижение проекта весь престиж, влияние и административный ресурс. Битва обещала быть долгой и жестокой.
После четырехдневного визита в Южный Вьетнам в октябре Макнамара ринулся в наступление с новой силой. Министр направил президенту полную пессимизма докладную, где назвал неудовлетворительными не только результаты “ROLLING THUNDER”, но и действия сухопутных сил на Юге. Он рекомендовал президенту не расширять пока наземных операций, не интенсифицировать авианалетов на Северный Вьетнам, в общем, оставить все как есть и одновременно искать дипломатических путей завершения конфликта. Он вновь настаивал на целесообразности сооружения барьера через ДМЗ и Лаос и даже предлагал сделать новую паузу в бомбардировках или переключиться с жизненно важных целей в районе Ханоя – Хайфона на менее важные объекты, расположенные около ДМЗ. Обескураживающе звучали предложения со стороны министра обороны, который настаивал на том, что силой оружия войны не выиграть и надо искать для США договорные пути выхода из нее.
Что верно – то верно, война во Вьетнаме победила человека по имени Роберт Стрэндж Макнамара. Не то чтобы его постигло озарение, что война ужасна и отвратительна, нет, просто его воля к продолжению войны угасала день за днем, капля за каплей. В Пентагоне и гражданские и военные поговаривали, что ему не хватало духа, что кровопролитие и разрушения были не по нему. Поле битвы, на котором он мог сражаться, ограничивалось кабинетами власти и бесконечными министерскими коридорами, бороться там с генералами – это оказалось ему по силам, а вот на настоящую войну, с ее бессмысленным человекоубийством и неистовым опустошением, его не хватало.
И еще, он все чаще оказывался в роли барабана, по которому колотят с двух сторон. Военное руководство желало употребить власть и мощь вооруженных сил страны против коммунистов, а гражданские советники стремились загнать процесс в некие умозрительные рамки и шаг за шагом делались все миролюбивее. Речи законченного пораженца Дэниэла Эллсберга, поступившего на службу в секретариат МО, сделались любезными ушам Макнамары. Прочие либералы твердили министру, что война аморальна и что она разделяет страну на два лагеря. Возможно, главной причиной провала Макнамары стало осознание того, что войну нельзя выиграть при тех ограничениях и запретах, творцом которых он сам и являлся или которые поддерживал. Наверное, он думал, что разумный человек не может ставить себе столь нереалистичных целей. К чести его, он все же продолжал делать свою работу, хотя разум его восставал против нее, а дух слабел. Он бы продержался еще долго, но в конечном итоге раздвоился бы, став “ястребом” по службе и “голубем” по зову души. Он сделался бы первой, но не последней крупной жертвой войны.
Возмущенные пораженческим меморандумом, направленным из МО президенту, члены Объединенного комитета начальников штабов грудью встали против всех содержавшихся в документе рекомендаций. В своем обращении, которое ОКНШ просил министра Мак-намару передать президенту, начальники штабов оспаривали любые сокращения, а также замораживания военных действий в отношении Северного Вьетнама, в том числе выступали и против приостановления бомбардировок. Наоборот, они высказывались за “болезненные удары” по важным для коммунистов объектам‹6›. Так прошел октябрь и наступил ноябрь 1966-го. Тут Объединенный комитет запоздало выступил-таки против идеи создания барьера. Начальники единодушно уверяли, что оборонительная линия обойдется во всех отношениях дорого, к тому же, скорее всего, окажется бесполезной, и продолжали твердить: единственный выход – расширить и ужесточить “ROLLING THUNDER”. В конце 1966-го пропасть между гражданскими в секретариате МО и военными руководителями сделалась почти непреодолимой. Гражданские все считали доллары и прорехи, пробитые бомбами и ракетами “ROLLING THUNDER” в плаще США как государства доброй воли. В глазах “голубков” в 1966 году “ROLLING THUNDER” постиг провал, не обещала программа успеха и в 1967-м. Военные, конечно, возражали, что лишь установленные гражданскими ограничения не позволили авиации добиться желаемого результата, несмотря на то что число самолето-вьшетов возросло с 55 000 в 1965-м до 148 000 в 1966 году, а количество сброшенных бомб соответственно – с 33 000 до 128 000 тонн. Список целей тоже значительно расширился. Президент Джонсон выразил солидарность с Макнамарой, Макнотоном и их “командой”, отказавшись от увеличения масштабов операции в воздухе и на земле по сравнению с уровнем 1966 года и одобрив строительство антиинфильтрационно-го барьера. В 1966-м войну в Пентагоне выиграли гражданские, но боевые действия там были далеки от завершения.
В то время как гражданские и военные чиновники в Пентагоне (хотя и по совершенно разным поводам) сходились во мнении, что программа “ROLLING THUNDER” приносит мало результатов, был один высокопоставленный государственный служащий, считавший ее вполне успешной, – генерал Уильям Ч. Вестморленд, командующий силами США во Вьетнаме. В октябре 1966-го Вестморленд сказал Макнотону в беседе с глазу на глаз, что “считает воздушные удары действенным средством, способствующим снижению интенсивности поставок снабженческих грузов в южном направлении, вынуждающим Северный Вьетнам направлять большие человеческие ресурсы на решение внутренних проблем и заставляющим коммунистов платить дорогую цену за участие в конфликте”‹7›. Но Вестморленд искал помощи отовсюду и, несмотря на то что мог сильно сомневаться в результативности “ROLLING THUNDER”, понимал, что рейды авиации облегчают ему ведение войны на Юге, пусть даже и ненамного. Перед генералом Вестморлендом стояло три насущных задачи: первое – сдерживать растущий напор войск противника, второе – заниматься укреплением вооруженных сил Республики Вьетнам (ВСРВ) и третье – умиротворять и защищать крестьян в сельских районах страны.
В Ханое вовсе не собирались оставаться в долгу у американцев за разгром своих войск в долине реки Иа-Дранг в ноябре 1965 года. В середине 1965-го на юге действовало всего пять полков АСВ, тогда как к концу года там сосредоточилось уже двенадцать. На исходе 1965-го боевые формирования противника (включая части и соединения Главных сил АСВ и Главных сил ВК, региональные силы и партизан) в сумме насчитывали 221 000 человек‹8›.
На протяжении 1966 года обе стороны посылали в Южный Вьетнам все больше войск. Зиап отправил туда пятнадцать полков (пять дивизий, общей численностью 58 000 человек), а всего на конец 1966-го там действовало 282 000 бойцов коммунистических сил. Как видите, выкладки разнятся, поскольку тут не учитывается количество новобранцев ВК и потери, понесенные коммунистами в результате действий войск США и АРВ. Кроме того, данные на протяжении всей войны отличались погрешностями из-за “сырости” сведений разведки. Вместе с тем, несмотря на их неточность, рост численности живой силы противника на исходе 1966-го не оставлял генералу Вест-морленду никаких оснований для благодушия. Врага становилось больше, Зиап имел возможность не отставать от американцев в плане наращивания своего военного присутствия, и Вестморленд понимал, что его ждет долгая и упорная борьба.
Вконце 1965-го у США в Южном Вьетнаме действовало 181 000 военнослужащих. К 31 декабря 1966-го – уже 385 000, всего пять пехотных армейских дивизий, две дивизии МП, четыре отдельных армейских бригады и бронетанковый кавалерийский полк{24}, плюс войска тыловой поддержки и прочие, а также соответствующий контингент ВМФ и ВВС. Дислокация войск Соединенных Штатов была относительно нетрудной задачей. Вестморленд разместил III амфибийный корпус морской пехоты (Marine Amphibious Force, сокращенно III MAF), состоявший из двух дивизий МП, в самой северной части Южного Вьетнама, так что его оперативно-тактический район совпадал с ОТРI корпуса южновьетнамской армии. По такому же принципу I полевой корпус США (буквально – “I полевая сила”, I Field Force) дублировал ОТР II корпуса АРВ на севере центральной части Вьетнама, тогда как II полевой корпус США (II Field Force) действовал с III корпусом АРВ в зоне, окружающей Сайгон. Поскольку в дельте реки Меконг отсутствовали американские воинские формирования (как и какие бы то ни было части АСВ, пришедшие в данный район много позднее), там, в зоне ответственности IV корпуса АРВ, не было, соответственно, и штаба войск США.
