Однако все обуславливалось персоналиями и на них в общем-то и заканчивалось, так как ниже уровня КОВПЮВ – ОГШ дела с координацией и взаимодействием обстояли совсем не так благополучно. Полевые корпуса армии США и III MAF запросто игнорировали корпуса АРВ, на ОТР которых вели боевые действия, за что начальство АРВ платило союзникам той же монетой. Случалось, штабы полевых корпусов не ставили в известность коллег из штабов соседних корпусов АРВ о предполагаемых крупных операциях. Еще хуже обстояло дело на дивизионном уровне, ниже же и вовсе никакой координации практически не существовало.
И последнее, что нужно сказать в отношении затронутой выше темы. Многие американцы полагали, что, несмотря на все сложности и проблемы, объединенное командование силами США и Южного Вьетнама все равно следовало бы создать, поскольку с его помощью удалось бы, возможно, достигнуть одного – заменить неспособных, продажных и политизированных генералов и полковников, ставших настоящим бичом АРВ. Резонность тут определенно есть, поскольку именно это и было главным недостатком АРВ. Но возникает вопрос, смогло ли бы союзное командование распространить свое влияние на всю структуру АРВ? Удалось бы американцам благодаря такому шагу повлиять на систему, с помощью которой удерживался на занимаемом посту президент Тхиеу{25}, и поставить во главе большинства частей АРВ достойных командиров? Очень сомнительно.
Немалую сложность представляли в 1966-м и проблемы, связанные с применением сухопутных сил США. Этот непростой вопрос решался на совещании на высшем уровне, состоявшемся в Гонолулу в начале февраля 1966 года. Присутствовали президент Джонсон, Мак-намара, Раек, посол Лодж, генерал Уилер (председатель ОКНШ), адмирал Шарп и генерал Вестморленд, а также президент Южного Вьетнама Тхиеу и премьер-министр Ки{26}. Американцы, особенно президент США, много говорили о процессе умиротворения и других невоенных программах. Вьетнамцы, большие мастера пускать пыль в глаза, уверяли союзников, что как раз в этом отношении беспокоиться нечего и их правительство разработало все соответствующие планы. Однако те планы существовали лишь на бумаге, а потому совещание по большей части прошло впустую.
И все же генерал Вестморленд получил нечто “осязаемое” – руководство к действию на 1966 год и фактически на будущее тоже. Этот меморандум готовили Джон Макнотон и Билл Банди (помощник государственного секретаря по делам Дальнего Востока), а визировали министр обороны Макнамара и госсекретарь Раек. Его также должен был одобрить генерал Уилер. В документе выделялись шесть основных задач Соединенных Штатов в Южном Вьетнаме:
1. Измотать (sic) до конца года силы Вьетконга и Северного Вьетнама и как можно сильнее снизить их способность посылать в бой войска.
2. Увеличить долю очищенных от присутствия ВК и АСВ территорий с 10 – 20% до 40 – 50%.
3. Увеличить процент пригодных для пользования важных дорог и железнодорожных путей с 30 до 50%.
4. Увеличить процент населения, проживающего в безопасных районах, с 50% до 60%.
5. Провести программу умиротворения в четырех специально подобранных высокоприоритетных районах, увеличив количество умиротворенного населения до 235 000 человек.
6. Обеспечить оборону всех военных объектов, политически значимых густонаселенных центров и районов производства сельхозпродукции, в настоящее время находящихся под контролем правительства.
Вестморленд не без некоторого самодовольства написал спустя годы: “…Ни один из пунктов не противоречил разработанному мной плану ведения войны… главные гражданские советники, работающие по заданию президента, официально дали мне указание продолжать делать то, что я делал”‹12›. Но затем Вестморленд словно бы забывает о директиве и более нигде не упоминает о ней ни в своей книге, ни в официальных военных сводках. Странно, поскольку ему пришлось потратить уйму времени и сил на отстаивание стратегии войны на истощение, единственным ответственным за которую считают Вестморленда его критики. Почему же позднее, сделавшись объектом нападок, Вестморленд не достал документ и не помахал им перед носом у судей, чтобы посадить рядом с собой “на скамью подсудимых” тех, кто, вручив ему вышеуказанный меморандум, позволяли себе позже упрекать генерала за следование стратегической линии, которую сами же ему предписали?
Не один Вестморленд принижал значение меморандума, но по недосмотру то же самое делали и другие аналитики, занимающиеся войной во Вьетнаме. Авторы книги “Документы Пентагона” даже не упоминают меморандум, не цитирует его и Леви в своем великолепном и объективном исследовании аспектов стратегии войны на истощение. Молчит и убежденный враг данной концепции генерал Д. Р. Палмер. Не касается любопытной директивы и Халберстрем, критикующий почти все, что касается действий Америки в этом конфликте. Тайна какая-то получается, почти мистика. Документ, обосновывающий стратегию США во Вьетнаме на период с 1966 по 1969 гг., есть, а комментариев со стороны историков нет как нет.
Официальное указание “измотать (sic) до конца года силы Вьетконга и Северного Вьетнама и как можно сильнее снизить их способность посылать в бой войска” ставило Вестморленда в весьма неприятное положение. Меморандум заставлял личный состав действующих во Вьетнаме частей заниматься неблаговидным и ныне преданным анафеме делом – “подсчетом голов”. Чтобы показать, насколько истощены силы неприятеля, приходилось предъявлять “выработку”. Только установление подлинной численности живой силы противника могло сравниться по сложности и запутанности с подсчетом его потерь.
Точность данных по количеству уничтоженных солдат противника постоянно подвергалась заслуженному сомнению. Часто пехота Соединенных Штатов не могла оказаться в зоне боя после его окончания и заняться там подсчетом трупов. Погибало немало гражданских лиц, причем как носильщиков Вьетконга, так и совершенно посторонних людей, попадавших на линию огня, а затем в сводки “подсчета голов”. Всегда оставалась опасность появления “двойников” – того, что два соседних подразделения сосчитают одних и тех же убитых и отчитаются по ним отдельно друг от друга. Поневоле приходилось определять нанесенный неприятелю ущерб путем прикидок (гадания), и показатели при этом редко занижались. Случались помимо “честных ошибок” и явные приписки.
Конечно, в большинстве случаев добросовестные командиры старались предоставить точные данные. Например, некоторые предлагали считать не только тела, но и найденное в зоне боя оружие. Тогда какому-нибудь командиру роты, отчитавшемуся за сто убитых солдат противника и представившему пять подобранных единиц личного стрелкового оружия, пришлось бы придумывать объяснение такой бухгалтерии, поскольку среднее соотношение трупов к винтовкам и автоматам в зоне боя составляло примерно три к одному. Разрабатывались сложные системы и правила подсчета потерь противника, тем не менее в большинстве своем старшие американские командиры, служившие во Вьетнаме, склонны полагать, что подобные данные всегда оказывались завышенными‹13›.
Существовал, однако, один фактор, способствовавший поддержанию баланса в вопросе истинного и “бумажного” ущерба, наносимого живой силе противника. Первое, бойцы ВК и АСВ всегда старались утащить с поля боя как можно больше своих погибших товарищей. Второе, джунгли и болота затрудняли проблему обнаружения трупов. Третье, просто невозможно было учесть количество убитых у врага после артиллерийских обстрелов и налетов авиации на удаленные районы. И наконец, последнее, не делалась поправка на небоевые потери – смерти от ран и болезней.
И по сей день никто в Америке не знает, насколько точны данные по потерям, понесенным ВК и АСВ. Одним своим замечанием Зиап подтвердил выкладки военных статистиков США. В начале 1969-го итальянская журналистка Ориана Фаллачи брала у него интервью. В ходе беседы она обмолвилась о том, что по американским данным потери противника убитыми составляют примерно 500 000 человек. Зиап без каких-либо колебаний и раздумий ответил: “…точные сведения”‹14›. Фактически же США придерживались цифры 435 000.
Одной из приоритетных задач Вестморленда и его штаба являлось выявление сведений о количестве бойцов в вооруженных формированиях противника. В том, что касалось определения численности Главных и Региональных сил, особых сложностей не было. Из-за частых боев в руки американцев попадало большое количество военнопленных и документы, из которых удавалось почерпнуть нужные сведения. Однако возникали трудности с партизанами, лицами, воюющими не на постоянной основе, и теми, кто не носил военной формы. Политическая инфраструктура коммунистов по своей сути являлась скрытой и законспирированной, а потому очень плохо поддавалась “зондированию” на предмет определения численности входивших в нее боевых подразделений. Тыловые части, называвшиеся административными службами, действовали в тылу и редко входили в контакт с войсками США и Южного Вьетнама. И, наконец, существовали лишенные структур “аморфные” группы вроде Сил самообороны и Секретных сил самообороны, состоявшие из стариков, женщин и детей. Они были неорганизованны и плохо вооружены, какая-либо воинская дисциплина у них отсутствовала. Никто точно не может сказать, в чем состояла их задача, а уж ответить на вопрос касательно их численности и подавно. При таком состоянии дел данные могли быть получены какие угодно, и во многом они зависели от способа подсчета, избранного сотрудником разведки.
