Секретарь Гильома де Боже, прекрасно осведомленный об этих событиях, пустил слух, что Гуго III покинул Акру из боязни перед Карлом Анжуйским; якобы король бежал, чтобы не находиться в Акре во время прибытия туда наместника Карла Анжуйского{658}. На самом деле наместник прибыл в Святую Землю весной 1277 г.: им оказался Рожер из Сан-Северино, граф Марсики, приведший с собой маленькую эскадру, и нескольких рыцарей, и тотчас же по приезде обосновавшийся в замке тамплиеров. Бальи Акры, Бальан д'Ибелен, от которого потребовали сдать королевскую цитадель графу Марсики, попытался организовать хоть какое-то сопротивление; но ни король Гуго, ни бароны Акры, теперь ставшие на сторону Лузиньяна, не осмелились противостоять анжуйцу, которого поддерживали тамплиеры. Когда рыцари этого ордена помогли Рожеру проникнуть в крепость, Бальану пришлось бежать (7 июня 1277 г.). Сложней было добиться, чтобы вассалы короны признали Рожера бальи и принесли ему оммаж. Однако, когда наместник Карла Анжуйского пригрозил изгнать их из своих земель, отнять фьефы и дома, вассалам пришлось покориться. Гуго мог помочь им только советами, несмотря на все раздражение, вызванное его смещением с трона. Боэмунд VII Антиохийский даже принес оммаж Карлу Анжуйскому.
Как и в 1226–1231 гг., королевство Акры вновь оказалось во власти «лангобардов» во главе с Рожером из Сан-Северино, «королевским бальи и генеральным викарием Иерусалимского королевства». Первым шагом нового бальи стало оттеснение франкской знати от крупных коронных должностей, чтобы назначить на эти посты преданных слуг анжуйца. Пост сенешаля, вакантный после отъезда Жана де Гральи (ставшего сенешалем английского короля в Гаскони), был доверен шампанскому рыцарю, Эду де Пуалешьену, племяннику того самого Симона де Бри, который был возведен на папский престол под именем Мартина IV и стал опорой Карла Анжуйского. Должность коннетабля, до этого принадлежавшая Бальану д'Ибелен-Арсуфу (или, возможно, с 1272 г., его сыну Жану д'Ибелену), перешла к некоему бургундскому рыцарю, скорей всего прибывшему на Сицилию с королевой Маргаритой Бургундской, Рихарду де Неблану. Маршалом стал акрский барон, тот самый, кто в 1269 г. защищал в Высшей курии права Гуго III на корону от посягательств принцессы Марии: таким образом Жак Видаль был вознагражден за свое присоединение к партии анжуйца{659}. Виконт Акры, Гильом де Флери, был вынужден уступить свое место Жерару ле Раша.
Сам французский гарнизон стал орудием в руках нового бальи: его командир Гильом де Руссильон отказался (как и патриарх, и Великий Магистр госпитальеров) помочь Бальану д'Ибелену 7 июня 1277 г. После смерти Гильома (1277 г.) Рожер сам назначил ему заместителя, до прибытия Эда де Пуалешьена, который взял на себя руководство этим маленьким отрядом. Чтобы окончательно привлечь на свою сторону знать и горожан Акры, Карл Анжуйский распорядился объявлять о своих правах на корону с церковных кафедр и побудил папу перевести одного из своих приближенных, Гуго де Труа, епископа Трои (de Troja), в епископство Вифлеемское. В Святой Земле Гуго предстояло бороться с последствиями протестов короля Кипрского, заявленных в римскую курию (процесс возобновился 28 марта 1279 г., а епископ был назначен в Вифлеем 5 октября).
В который раз Святая Земля, вместо Кипрского королевства (чей недостаток ресурсов компенсировался близостью к Сирии и общностью интересов двух государств), стала зависеть от далекой Сицилийской короны. Пагубные результаты этого подчинения обнаружились уже во время монгольского похода в 1281 г.: в декабре 1280 г. в Сирии надеялись извлечь пользу из этой экспедиции (Кипр и Триполи готовились помочь монголам), но прекрасно сознавали, что из-за войн, которые вел король Сицилии, не могут рассчитывать на подмогу извне — письмо епископа Хевронского Эдуарду I демонстрирует, насколько анжуйское господство оказалось неэффективным в деле обороны Акры{660}. Прекрасные отношения между Карлом Анжуйским и султаном Каира не гарантировали сирийским франкам полной безопасности (о чем свидетельствует вышеупомянутое послание), но зато парализовали их внешнюю политику. Конечно, Карл планировал крестовый поход, но другие заботы временно отвлекали его от этого мероприятия: когда он умрет, 7 января 1285 г., а вслед за ним и папа Мартин IV (28 марта 1285 г.), Святая Земля практически уже будет утрачена, несмотря на интерес, проявляемый к ней со всех сторон.
Тем не менее, власть Карла не встретила такого же сопротивления, как в свое время власть Фридриха II, хотя и была. признана без особого энтузиазма: король Сицилии, овеянный престижем своего брата, Людовика Святого, был настоящим вождем «внешней Франции», которому подчинялись итало-норманнское королевство (уже почти полностью итализированное), княжество Морея, остатки Латинской империи Константинополя. И Рожер из Сан-Северино не был столь энергичным и жестоким правителем, каким был Филанжиери; он снискал поддержку тамплиеров и нейтралитет других орденов, и, за исключением Генуи, итальянские коммуны к нему благосклонны. В 1281 г. ему удалось рассудить тяжбу в пользу госпитальеров между этим орденом и пизанцами (речь шла об охране участка крепостной стены от ворот Сен-Антуан до Мопа (Maupas)), не оттолкнув от себя тосканскую коммуну{661}. Однако можно предположить, что население Акры скорее терпело господство сицилийского короля над собой, чем принимало его добровольно: чувство верности к Гуго III было еще слишком живо, и франкская знать довольно медленно переходила в лагерь Карла Анжуйского.
К тому же далеко не все старое королевство признало власть Сан-Северино. Весьма вероятно, что Тир оставался предан королю Кипра (Жан де Монфор был шурином короля Кипрского). Если венецианцы и примирились наконец с сеньором Тира (1 июля 1277 г.), то лишь благодаря посредничеству Гильома де Боже, а не анжуйского бальи. Во всяком случае Тир станет плацдармом, откуда Гуго III начнет отвоевывать свое королевство. Как только ему удалось собрать великолепное войско, куда входило семь сотен рыцарей, Кипрский король высадился в Тире (1278 или 1279 г.) и завязал переговоры с жителями Акры, раздавая им без счета деньги. Его многочисленные сторонники в лице пуленов, пизанцев и прочего люда склонялись к тому, чтобы высказаться в его пользу, но тамплиеры остались на стороне Анжуйца, и страх перед вмешательством этих грозных рыцарей помешал движению за Лузиньяна набрать силу. Кроме того, киприотские рыцари заявили королю, что четыре месяца их службы за пределами родного острова истекли, и покинули Сирию. Лишившись части своей армии, Гуго был вынужден забросить свою затею и вернулся на Кипр вслед за своими вассалами. Там он приказал конфисковать все владения тамплиеров на острове и разрушить их замки: умиротворение конфликта наступило лишь в 1282 г.{662}.
Именно тогда произошла неожиданная развязка: 30 марта 1282 г. население Сицилии, без сомнения, подстрекаемое Михаилом Палеологом, взбунтовалась против анжуйцев, и после резни в ходе «Сицилийской вечерни» призвало на трон арагонского короля Педро III. Новый сицилийский король сошелся в беспощадной схватке с Карлом Анжуйским, у которого отныне осталась только корона Неаполя. Мартин IV объявил о начале крестового похода на Арагон, где французскому королю Филиппу III предстояло встретить свою смерть. Анжуец, к которому военная удача повернулась спиной, осознавал, что более не может поддерживать свою власть над Святой Землей: одним за другим он отозвал к себе Рожера из Сан-Северино (14 октября 1282 г.) затем епископа Вифлеемского (1284 г.), и доверил должность бальи Эду де Пуалешьену, которого продолжал поддерживать Гильом де Боже. Тогда Гуго III появился в Сирии: 1 августа 1283 г. он высадился в Бейруте, где Онфруа де Монфор незамедлительно признал его власть. Оттуда король направился в Тир; но его армия, следовавшая вдоль побережья, была атакована сарацинами в ущелье неподалеку от Сидона (между Шастелле{663} и Дамором). Это нападение обошлось королю в потерю одного рыцаря и нескольких пехотинцев, но в нем он увидел руку сидонских тамплиеров (7 августа).
Гуго не суждено было покинуть Тир. Зловещие предзнаменования сопровождали его въезд в город: в море упал боевой стяг Лузиньянов, глава еврейской общины скончался в тот самый миг, когда представлял Тору королю и т. д. Реставрации монархии в Акре по-прежнему противились тамплиеры, поэтому ее пришлось отложить. Тем не менее Гуго III подготовил аннексию Тира в пользу Лузиньянов: смерть его шурина Жана де Монфора (27 ноября 1283 г.), хотя и причинила ему сильную боль, позволила ему навязать свои условия Онфруа де Монфору, сеньору Бейрута. Онфруа принес оммаж королю за остатки Торонской сеньории, но обязался передать Тир Гуго III, если тот до месяца мая выплатит ему 5000 безантов. Кончина Онфруа (12 февраля 1284 г.) разрешила королю пожаловать Тир одному из своих сыновей, Амори де Лузиньяну{664}. Но вскоре за этим последним успехом политики реставрации Гуго III последовала его смерть (29 марта). Анжуйское правление в Акре длилось еще два года, ибо дело, прервавшееся с гибелью короля, было продолжено не при его наследнике Иоанне I, чье царствование, впрочем, оказалось очень коротким (11 мая 1284–20 мая 1285 гг.), а лишь тогда, когда брат Иоанна, Генрих II, взошел на кипрский трон.
