Словом, любить Павлу Валериана причин не было, поэтому он потом вместе с Платоном будет участвовать в заговоре против него. А поскольку в Петербурге, где уже царствовал Павел, ему делать было нечего, возвратился он в Курляндию. Здесь от сидячего образа жизни сильно растолстел, что не помешало ему жениться на экс-жене польского графа Потоцкого Марии Федоровне Любомирской, с которой перед этим был в тайной связи. Детей с нею не имел, а она после смерти своего второго мужа — Валериана Зубова — в третий раз выйдет замуж. И вот в 1804 году в Курляндии разжиревшим мирным дворянином умирает Валериан Зубов.
Подобная участь постигнет и его брата Платона Зубова, но пока это случится, около восьми лет будет он царствовать в сердце императрицы безраздельно, глубоко и всесильно. И это будет последняя любовь Великой Екатерины II и шестидесятисемилетней, очень старой и больной женщины.
Платону Зубову двадцать два года. Он брюнет, небольшого роста, хрупок и изящен — в стиле красивого француза. Родословная его тоже подходящая: имеет четырех братьев, из которых старший, Николай, женат — на ком бы вы думали, дорогой читатель, — на дочери полководца Суворова. По всем статьям для роли фаворита царицы подходил. Его пригласили во дворец и дали определенные инструкции: матушку-царицу любить, да не как государыню или бабушку там, и, ни в чем ей не переча, угождать во всем! Учись, мальчик Зубов, играть свою роль! И начинается игра по принципу сценки из пастушьей идиллии: прыгает по лугам веселая прелестница-пастушка, а пастушок с веночком на голове играет ей на дудочке. Ничего, что «пастушка» приземиста, осадиста, с морщинистой кожей, седыми волосами, слепнущими глазами, глуховата и ходит с трудом. Как-никак, ей перемахнуло уже за шестой десяток, но что там внешний вид — у нее сердце молоденькой девушки. «Пастушок» вызубрил свою роль хорошо. Этот «отличник» знает, как удержать царицу, и в течение семи лет вскарабкался на высоты такой славы, богатства, почести и власти, на которые Потемкин взбирался целых двадцать лет. Недаром Светлейший, никогда не ревновавший к фаворитам царицы и никогда не чувствовавший никакой угрозы для себя с их стороны, Зубова опасался не на шутку. И в той меланхолии, которой Потемкин был подвержен в последние годы жизни, в огромной степени виноват Зубов. На вопрос о причине плохого своего настроения Потемкин отвечал: «Зуб болит. Надо бы его вырвать», намекая на Зубова. «Вырвать» Зубова из объятий царицы Потемкину уже не удастся, ограничить его власть — тоже. Ибо на небосклоне царицы появилась звезда всемогущая! По поводу его имени придворные шутили: «Императрица не хочет более иметь адъютантов, она бросилась в объятия философии». Но на этом кончается сходство Зубова с греческим философом Платоном. Хотя на первых порах чело его изрядно морщилось, когда он в карауле стоял в царском дворце. И омрачено оно было одной думой: как бы в альков царицы забраться, покуда место после Мамонова пустует.
Все очи царедворцу Салтыкову измозолил, пока тот его заметил. И тогда государыня, чтобы ближе познакомиться с кандидатом, берет его со своей свитой в Царское Село и даже сажает обедать с собой. Вот тут-то Платон постарался вовсю обнаружить свое обаяние, не очароваться молоденьким подпоручиком не было никакой возможности для истосковавшегося по любви сердца императрицы.
И наш сатирик Зощенко, «страдая» от мук неопытного якобы мальчика в постели напористой государыни, малость ошибся: во многом здесь фаворит взял инициативу в свои руки. Государыне необходимо, чтобы ее любили ради нее самой? Ничего проще. Платон Зубов действует по принципу: «Люби меня, как я тебя», то есть, притворяясь влюбленным, чуть ли не заставляет царицу полюбить себя. Любовные утехи, образно говоря, не прекращаются ни на минуту. Екатерина переживает свой ренессанс утонченного физического чувства, для которого ее натура была открыта всегда, но который сдерживали всегда молодость и неопытность фаворитов. Здесь возродилось чудесное сочетание: молодость и опытность развратника. Как говорится, маленький, да удаленький. Врожденная распущенность, даже разнузданность Казановы при влюбчивости Дон Жуана. Цинизм здесь прикрыт балдахином чувства. Екатерина в восторге, ее и психическое, и физическое состояние улучшается, она пишет восторженные письма Потемкину: «Я возвратилась к жизни, как муха после зимней спячки. Я снова весела и здорова». Зубова называет «ребенком», и роль «сексуальной бабушки» ей очень нравится. Храповицкий не успевает записывать в свой дневник, стремясь отразить и замечательное расположение духа императрицы, и благодеяния, сыплющиеся как из рога изобилия на голову ее фаворита.
Конечно, приличия и вида ради нельзя фаворита сразу производить в большой чин, и Храповицкий делает запись в своем дневнике: «2 июля 1789 года изволила мне отдать записку для заготовления указов, чтоб перевести Платона Александровича Зубова в полковники и флигель-адъютанты». Но уже 12 марта 1792 года «Зубов пожалован в генерал-поручики и генерал-адъютанты»[225].
Ватто. Любовь во французском театре.Ордена и медали украшают грудь Зубова, известно, конечно, за какие заслуги. Ему поочередно вручаются: орден Святой Анны, орден Святого Андрея, а затем ордена Черного и Красного Орла. Традиционно, как и всех фаворитов, Екатерина одаривает Зубова своим портретом, но, в отличие от иных, этот портрет будет более усыпан бриллиантами и драгоценными камнями. В виде милого сюрприза мальчик, идя спать, часто находит под своей подушкой кругленькую сумму в деньгах и указы о дарованных поместьях. Чего только тут нет! Тут и различные имения в России, Курляндии и Литве, тут и земли в Польше. Возымел было намерение мальчик Зубов приобрести и знаменитое имение Потемкина, но тот уперся и не продал, хотя царица и высказывала такое желание: купить и подарить своему фавориту. Не проходило почти дня, чтобы он не получал от царицы дорогого подарка. Этот хитренький мальчик умел обстряпывать свои делишки и даже от вельмож брал крупные взятки. Всю свою многочисленную семейку перетащил во дворец навстречу благодеяниям царицы. Братья получают чины полковников и генералов, три сестры возведены во фрейлины. Каждое назначение сопровождается дорогими подарками со стороны Екатерины: тут и табакерки с вензелями, драгоценными камнями усыпанные, и нечто более существенное в виде живых наличных рублей золотом. Видя растущую тщеславность своего фаворита, Екатерина назначает его генерал-губернатором Екатеринославля и Таврии. Никакой критики своего фаворита Екатерина не принимает. И тот, кто желает добиться ее благоволения, непременно должен расхваливать ее фаворита. Чем больше этого елея, тем лучше. Никаких нелестных «правд» о Платоне Зубове царица не желает слушать. Этот идол был недоступен для критики. Наоборот, особое внимание, оказываемое Зубову, поощрялось и влекло за собой ее благодарность. Так, пажу, успевшему подхватить уроненный фаворитом носовой платок, дана была значительная денежная награда. Весь двор и вся Россия должны были взирать на Зубова глазами влюбленной царицы. И если, не дай бог, мальчик был нездоров, весь двор погружался в печаль, а царедворцы фиксировали в своих дневниках как важное событие состояние здоровья фаворита. Вот из записок Грановского: «Зубов по слабости в груди и по причине насморка лежит в постели, и поскольку эти болезненные явления приписаны сырости нижнего этажа комнат, то для поправления здоровья его перевели в средний этаж. Государыня приказала спешить с убранством покоев его светлости.
К. А. Сомов. Арлекин и дама. 1912 г.12 января 1790 года. Фаворит лежит уже целую неделю в постели, сначала обстоятельства болезни его, от простуды происшедшие, казались очень опасны, то теперь к выздоровлению есть надежда».
Как видим, со здоровьем и этого фаворита — не ахти. Это не тот храбрый и безрассудный младший брат Валериан. Нелегко ему дается любовь царицы, но, как сказала когда-то меткие слова неумная, в общем-то, подружка нашей последней царицы Александры Федоровны Вырубова, «от любви цариц не убегают». И Зубов все энергичнее и полнее входит в свою роль капризного, маленького мальчика, от которого ждут, чтобы он отдал не только свое сердце, но и свою душу. «Стань моим вторым „я“, отдай мне свое сердце, стань моим воспитанником, и я разовью твой вкус, я построю тебя по своему подобию». Что-то порочное, что-то патологическое есть в натуре Екатерины. Раньше она радовалась и поощряла преступную физическую связь Потемкина со своей племянницей, сейчас ей щекочет нервы сознание физической связи бабушки со своим внуком. Ей нравится, когда мальчик плачет от ярости, когда ему не позволяют войти в комнату бабушки, пардон, царицы, утешать потом его так приятно. От этой преступной, с точки зрения моралистов, связи Екатерина расцвела, как цветет старая яблоня после обрезки ветвей, наново рождаясь. Они вместе пьют чай, вместе музицируют, а Зубов довольно хорошо играет на скрипке, читают французские романы и даже своему верному конфиданту в Гамбурге М. Гримму пишется уже не хвалебное, а успокоенное и умиротворенное письмо, даже не изобилующее дифирамбами, — гармония личного счастья в панегириках не нуждается: «Он трудолюбив, бескорыстен, исполнен доброй воли и отличается чрезвычайными умственными способностями». Словом, как раз наоборот, чем он был в действительности.
