- И что с этим Горбачевым носятся? Полтора года пробыл, а делов наворотил.
- Да, тогда в 80-х годах все так. Андропов - 15 месяцев. Черненко - 13 месяцев. Горбачев - 18. Первые двое, правда, своей смертью умерли.
- Как лысый, так великий реформатор, - не унимался первый, - а Лигачев после него больше двадцати лет просидел. Вот жизнь спокойная была. Теща моя до сих пор Егору Кузьмичу свечку ставит, хоть тот и атеист.
- И водка не наценялась.
- Не говори. А тот решил вековой уклад России переделать. Того и гляди, дошел бы до того, что и коммунизм бы учредил. Тогда б не то что водку, деньги бы отменили.
- Это точно.
- А нынешний-то опять лысый. Опять ему великие перемены подавай. В Америку ездил, с Боуэном за руку здоровался. Разрядка, говорит. Вот победит Хупер - покажет им разрядку. Этот, вот увидишь, опять как Рейган будет.
- Или как младший Буш. Тот до ядерной войны чуть дело не довел. Помнишь, когда у них в 2001-м самолеты в небоскребы врезались, так он сразу руку Москвы узрел. Даже араба этого поймали, Бен Ладена, и тот признался, что он агент КГБ.
- Во-во. Вчера как раз его в "Международной Панораме" показывали. Пожизненное заключение отбывает, а наши его освободить требуют.
Наконец очередь дошла до Вольдемара.
- "Русское Слово", - обратился он к старушке, сидящей внутри киоска и занятой вязанием спицами.
- Чего-чего? - переспросила старуха.
- Ой, пардон, "Советская Россия".
- Продана, - ответила старушка, не отрываясь от вязания.
- А эта, как ее, "Правда"?
- Нет и не было, - отрезала ларечница.
- А "Известия"?
- Не поступали.
- Ну, хорошо, а что есть?
- Есть "Труд", три копейки.
- Ты бы, матушка, к себе в ларек еще веретено или прялку притащила, посоветовал Вольдемар, забирая газету и двухкопеечную сдачу.
- Да, прялка у меня есть - электрическая. Принесла бы, кабы розетка в киоске была. А так
свет есть, а розетки нет. Даже чайник не поставишь. Я уж и начальнику жаловалась, да он говорит, нечего зря государственное электричество расходовать.
Вернувшись к подворотне, Вольдемар застал Граммофона, о чем-то беседующим с чьей-то домашней кошкой. Увидев приближающегося человека, кошка испуганно побежала в сторону своего парадного.
- Воспитанная, - прокомментировал Граммофон. - С незнакомыми людьми не разговаривает. Видать, хозяйка запретила. Ну что, купил? Дай почитать.
- Тогда пойдем обратно в подвал. А то кот, читающий газету, выглядит, как-то
подозрительно.
Кот нехотя поплелся в подвал. Вольдемар последовал за ним.
- Что пишут? - спросил Вольдемар, когда кот перелистал лапой последнюю страницу.
- Да так. Директор Запорожского автозавода обещает, что к концу восемнадцатой пятилетки каждая советская семья сможет иметь свой личный "Запорожец". Какой-то ученый-экономист доказывает, что советские машины экономичнее европейских, так как работают на более дешевом низкооктановом бензине, а потому, хотя советская машина бензину расходует больше, денег на ее эксплуатацию уходит меньше. А вот еще международные комментарии: "Близятся президентские выборы в США. Кто одержит победу: ставленник финансовых воротил Уолл-Стрита нынешний 45-й президент США демократ Роберт Боуэн или протеже военно-промышленного комплекса губернатор штата Луизиана республиканец Джон Хупер? Таким вопросом задаются сегодня миллионы средних американцев. Лидер коммунистической партии США Дик Сакс уверен: кто бы ни победил на этих выборах, империалистическая сущность американской администрации останется неизменной". Красиво сказано, а, главное, верно, снабдил подзаголовок своим комментарием кот.
- Это даже в девятьсот четвертом было верно. Японцам кто помогал, как не Теодор Рузвельт?
- Так если бы он японцев не поддерживал, он бы на выборах не победил и на очередной срок не переизбрался бы. В первый-то раз он президентом случайно стал. Мак-Кинли убили, вот он Белый дом и занял, - дал Вольдемару кот квалифицированные разъяснения.
- Это я еще застал. Как вчера помню.
- Это для вас и так было вчера, - уточнил Граммофон, продолжая рассматривать газету по второму разу. - А вот и новости культуры: "В Москве открывается выставка скульптур Зураба Церетели. На выставке присутствуют как прижизненные работы автора, так и посмертный автопортрет знаменитого скульптора. Жемчужиной экспозиции станет пятидесятиметровый бюст Ленина, изготовленный к 140-летию вождя в 2010 году - одна из последних работ великого художника. Эта работа занесена в Книгу Рекордов Гиннеса как самый большой в мире бюст. Особой заслугой Церетели является пропаганда в металле образа Великого Ленина. Нет такого города в нашей стране, где бы не возвышался бронзовый Ильич, сделанный руками Зураба Церетели".
Вдруг Граммофон сосредоточился так, как будто увидел мышь, пробегающую вдоль стены подвала.
- О, вот что нам нужно: "В Государственном Историческом музее ко дню тридцатилетия гибели Горбачева открылась выставка предметов, связанных с его жизнью и деятельностью. В числе экспонатов то самое копье, на котором остались следы крови великого сына партии". Значит, нам надо двигаться на вокзал.
- На Николаевский?
- Да, на Московский.
Выйдя на улицу, кот и Вольдемар добрались по 8-й линии до Университетской набережной. Затем они дошли до Дворцового моста.
- Ну что, будем ловить моторного извозчика? - спросил Вольдемар.
- Ага! Сейчас. Я подниму лапу, а вы спросите, довезет ли он нас до Московского вокзала за николаевский пятерик или за полуимпериал Анны Иоанновны.
- Но не идти же пешком по Невскому до самой Лиговской. Тем более, как я знаю, коты от ходьбы быстро устают.
- Вот, что я придумал, - произнес, наконец, Граммофон. - Нам нужно прикинуться сумасшедшими, психами, как здесь говорят.
- Сумасшедших людей я встречал. А о сумасшедших котах ничего не слышал.
- Уж не скажете ли вы, что коты не сходят с ума, потому что им сходить не с чего?
- Почему ты меня все время подозреваешь меня в том, чего я еще не сказал?
- Но вы ведь подумали.
- А о чем я думаю сейчас?
- О том, догадаюсь я или нет, о чем вы думаете.
- Угадал. Но все равно, не верю, что ты мысли читаешь. Ладно, как будем прикидываться?
- Очень просто. Мы сядем на моторного извозчика, ну, в смысле, таксиста, а когда доедем, вы ему дадите столько, сколько дал бы извозчику в своем девятьсот четвертом.
- А если он даст мне в морду?
- Ничего, ваша морда-с заживет, а таксист нас обратно уж точно не повезет.
- Ну, давай попробуем, - согласился Вольдемар и взял кота на руки.
С котом на руках он подошел к желтому автомобилю, стоящему у ростральной колонны. До Никола..., ой до этого, до Московского вокзала.
- Двадцать, - произнес таксист сквозь зубы, не поворачивая головы в сторону седока.
Открыв дверь, Вольдемар сел на заднее сиденье.
- Пошел, - громко произнес он по привычке, по какой он еще вчера погонял извозчиков.
- Чего? - недоуменно произнес таксист.
- Да, это я коту говорю, он мне лапой в карман лезет, - мгновенно сориентировался Вольдемар, увидев, как кот подмигивает ему левым глазом.
- А-а. А я уж думал, ты меня из машины выгоняешь, - сказал водитель, пересекая Дворцовую набережную и въезжая на Невский. - А ты из какого города будешь, - неожиданно спросил он Вольдемара, когда такси миновало стоящее справа здание ЦУМа.
- Из Петербурга.
- Ты что, до революции родился, что ли? Город уже более девяноста лет Ленинградом называется.
- Нет, есть в Америке город Петербург на реке Миссисипи. Я - оттуда, исправил свою ошибку Вольдемар, увидев, как кот подмигивает ему правым.
- Ну, и как там в Америке?
- Да вот, выборы скоро будут.
- И как думаешь, кто победит?
- Наверное, этот, как его, Хупер, - вспомнил Вольдемар только что прочитанную котом газетную заметку.
С интересом Вольдемар рассматривал город. Казанский собор все еще стоял на своем месте. Дома в большинстве своем были все те же. Вскоре миновали и Аничков мост. Наконец, на углу Лиговского показалось здание Московского вокзала.
- Ну, спасибо, братец. Быстро довез, - произнес Вольдемар и сунул шоферу заранее приготовленный двугривенный, - двадцать копеек, как подрядились.
- Ух, ты! Старинные, - неожиданно обрадовался таксист. - Это ж, чистое серебро. Не то, что наши медно-никелевые. Теперь это нумизматическая редкость. Слушай, а у тебя еще есть? Я могу купить. По три рубля за штуку.
- Серебряных больше нет, - ответил Вольдемар. - Могу предложить золотые, - и вынул из кармана тот самый червонец, не обращая внимания на то, что кот ему уже подмигивал попеременно обоими глазами.
- Ух, у меня и денег-то столько не наберется, - с досадой проговорил водитель и начал шарить по карманам.
- Вот, триста рублей, с мелочью. Больше у меня нет.
- Ладно, сойдет. Деньги мне сейчас нужны. Кота лечить надо. Тик у него нервный. Видишь? Глазами все время моргает, - изрек Вольдемар, пряча мятые синие, красные и сиреневые купюры в жилетный карман.
