Хумаюн пробрался в Агру, где впервые после его восшествия на престол собрались все четыре брата. Мятеж Хиндала был официально и публично обсужден в саду, где похоронили их отца, и Хумаюн простил брата. История с водоносом свидетельствует со своей стороны о напряженном положении в семье. Хумаюн настаивал на том, чтобы сдержать слово, данное им столь незначительной личности, как Низам, и в этот высший момент семейного кризиса позволил тому воссесть на трон и отдавать повеления в течение срока, который варьирует в разных источниках от двух дней до двух часов. Сестра Хумаюна Гульбадан, как правило во всем поддерживавшая брата, на сей раз отмечает с неудовольствием, что «император на целых два дня доверил царскую власть этому прислужнику», и приводит краткое, но вполне справедливое суждение их брата Камрана: «Что вынудило ваше величество заниматься подобными делами в то время, когда Шер-хан у порога?»
Было очевидно, что неотвратима еще одна битва с Шер-шахом, который продолжал медленно продвигаться к западу, — и битва, решающая судьбу империи, поскольку она должна была произойти на близком расстоянии от столицы. Но даже перед лицом такой опасности два старших сына Бабура не объединили силы. Камран выступил из Лахора с войском в двенадцать тысяч человек, преданных ему лично. Он был готов употребить их против Шер-шаха, но, скорее всего, ради интересов собственных, а не ради помощи Хумаюну. Осознав угрозу своему положению, Хумаюн, частично из гордости, а частично из осторожности, воспротивился плану Камрана действовать немедленно и попытался убедить того помочь в создании более крупной армии под началом Хумаюна. После нескольких месяцев взаимных препирательств и обид Камран отступил к себе в Лахор. Те из его воинских частей, которые оставались при Хумаюне, вскоре дезертировали, и со своей достаточно большой, но деморализованной армией Хумаюн двинулся на восток, навстречу Шер-шаху — тот находился в это время всего в ста пятидесяти милях к востоку от Агры. Армии сошлись при Канаудже 17 мая 1540 года. И снова Хумаюн умудрился расположить войско, имея в тылу Ганг; снова он после тяжелого поражения вынужден был с немалыми трудностями переплывать Ганг, на этот раз на слоне. Его братья Аскари и Хиндал оставались при нем, и все трое кое-как добрались до Агры. У вестей о поражении быстрые ноги, и местные жители начали тревожить спешно проходившие мимо отряды Хумаюна. Они задержались в Агре лишь настолько, чтобы забрать свои семьи и сокровища, а затем с наивозможной скоростью продолжили путь на запад, пока не достигли Лахора. Шер-шах спокойно двигался следом за ними. В середине июня он вошел в Дели и основал новую для Хиндустана династию Сур — по названию племени, из которого был родом.
В Лахоре все пребывали в смятении. Сестра Хумаюна Гульбадан пишет, как ежедневно приходили известия о том, что Шер-шах прошел еще столько-то миль; он приближался не слишком быстро, но неотвратимо, пока не достиг Сирхинда. Тогда Хумаюн отправил к нему посла с таким предложением: «Я предоставил тебе весь Хиндустан, оставь же мне Лахор, и пусть Сирхинд станет границей между нами», на что Шер-шах ответил коротко и ясно: «Я оставил тебе Кабул. Отправляйся туда». К несчастью, именно это Хумаюн не мог сделать. Кабул был владением Камрана, и тот вовсе не собирался предоставить брату, потерявшему свою империю, собственные старательно обрабатываемые и приносящие доход земли. «Правитель находился во дворце в Лахоре в полном бездействии и не знал, что ему предпринять и куда податься», — писал «подаватель кувшинов» Джаухар, а выражаясь на современный лад, лакей Хумаюна, который подавал ему умываться и помогал одеться. В довершение к прочим опасностям, угрожавшим Хумаюну, Камран предпринял тайную и предательскую попытку войти в сношения с Шер-шахом, предложив ему поддержку в обмен на Пенджаб, однако Шер-шах в помощи не нуждался и отклонил предложение. Именно в связи с этими событиями источники впервые упоминают о том, что сподвижники Хумаюна уговаривали его убить Камрана, а тот в ответ привел слова Бабура о милосердии.
В конечном счете Хумаюн решил направиться на юго-запад, к Инду, и попробовать собрать силы в провинции Синд, а оттуда ударить на Гуджарат, пока Камран ретировался в относительно безопасный Кабул. Пути братьев разошлись, и в результате по принципу наиболее тесных семейных связей образовались враждующие группы — двое против двоих, — борьба между которыми продолжалась последующие десять лет. Аскари был родным братом Камрана и последовал за ним в Кабул. Хумаюн и Хиндал были сводными братьями, но Хиндала воспитывала мать Хумаюна. С этого времени интересы их объединились против Аскари и Камрана — если не считать нескольких случаев отступничества Хиндала.
Хумаюн надеялся на помощь правителя Синда Хусейна, который, по существу, был его вассалом, однако Хусейн был слишком умен для того, чтобы выступить против Шер-шаха, и отклонил притязания Хумаюна при посредстве ряда дипломатических уверток. Попытки Хумаюна увеличить свое войско успеха не имели, не сумел он и овладеть двумя мощными крепостями на Инде в Бхаккаре и Сехване. Восемнадцать месяцев, с начала 1541-го до середины 1542 года, были растрачены попусту в Синде, и единственным счастливым событием за это время была женитьба Хумаюна на Хамиде, будущей матери Акбара. Но и здесь Хумаюн едва не упустил случай. Он увидел четырнадцатилетнюю девушку, дочь учителя и советника Хиндала шейха Али Акбара, на богатом пиру в лагере Хиндала — изгнанники все еще наслаждались роскошью в преддверии грядущих бед. Вскоре Хумаюну пришлось покинуть Лахор в сопровождении войска около двухсот тысяч человек. Ему пришлось потратить целый месяц, чтобы уговорить Хамиду выйти за него замуж. Ее противостояние казалось невероятным пятьдесят лет спустя, когда она, почтенная старая женщина, занимала высокое положение при великолепном дворе ее сына Акбара, однако в то время Хумаюн не представлялся особо подходящим претендентом на ее руку: на девятнадцать лет старше ее, зачастую одурманенный опиумом, он обладал аурой неудачника. В первые два года брака он не мог предложить жене ничего, кроме изнурительных и опасных переездов по пустыне и по горам. Возможно, с ней связывал свои надежды Хиндал; во всяком случае, он по причинам не вполне ясным настолько гневался по поводу этого брака, что в очередной раз покинул Хумаюна и ушел со своим войском в Кандагар. В конце концов девушка позволила себя уговорить. Хумаюн сам взялся за астролябию, чтобы определить наиболее благоприятный день и час для заключения брака. Это оказался полдень в понедельник 21 августа 1541 года.
Хумаюн покинул Синд в мае 1542 года в связи с приглашением Мальдео, раджи Марвара (теперь он именуется Джодхпуром), наиболее могущественного из правителей Раджастхана; Мальдео явно подумывал о союзе против Шер-шаха. Однако дипломатический ход последнего в соединении с первым же взглядом на ослабленное войско Хумаюна, видимо, изменил умонастроение раджи. По мере приближения Хумаюна к Марвару начали поступать предостережения об опасности и советы спасаться бегством. Отряд был вынужден изменить свой путь и пройти двести миль по пустыне в самое жаркое время года, а в довершение бед сын раджи Джайсалмер двигался со своими людьми впереди беглецов и засыпал и без того нечасто встречающиеся колодцы песком — в наказание за то, что люди Хумаюна по неразумию убили нескольких коров в этой индусской провинции{20}. Яростные драки начинались возле обнаруженных источников, и солдаты были вынуждены питаться ягодами. Произошло одно маленькое чудо, но именно оно только и могло подбодрить такого человека, как Хумаюн, попавшего в бедственное положение. Хамида была уже почти восемь месяцев беременна, и вдруг она почувствовала, как это бывает с женщинами в таком состоянии, неукротимое желание отведать определенный вид пищи; в данном случае это был гранат — в самом центре пустыни! И вскоре они повстречали купца, в сумке у которого, как выяснилось, лежал большой сочный гранат.
Позже стал известен особенно возмутительный случай, подтверждающий, насколько отчаянными были условия этого перехода. Хамида однажды осталась без лошади, и, несмотря на ее положение, никто не предложил ей свою. Это сделал сам Хумаюн и взобрался на спину одному из верблюдов, состоявших на попечении упомянутого выше Джаухара. По общему мнению, то была позиция, недостойная особы царского рода. Хумаюн проехал таким образом три или четыре мили, прежде чем один из его военачальников, Халид-бек, предложил ему своего коня.
На этом одолженном животном Хумаюн и въехал в Умаркот, маленький городок среди пустыни, где положение неожиданно сменилось к лучшему. Раджа и его сыновья выехали навстречу отряду моголов, приветствовали их со всяческим уважением и предложили Хумаюну семь тысяч конного войска, с которым он мог бы выступить против Хусейна. Поводом к этому новому, неожиданному альянсу послужило то, что Хусейн убил отца раджи. Однако Умаркот стал знаменитым в истории Великих Моголов в связи с несравненно более значительной и долговременной переменой в судьбе семьи. Это здесь 15 октября 1542 года пятнадцатилетняя Хамида подарила жизнь Акбару.
