Находящийся вблизи от Владимира Боголюбов в xii — xiii вв. развивался как княжеский город-замок. Никаких сведений о городской жизни в Боголюбове в XIV–XV вв. не имеется. По наблюдениям Н. Н. Воронина, Боголюбов в это время утратил черты города и являлся феодальным замком. Превращение вотчинного города в замок было связано, по-видимому, с утратой владимирскими князьями своего прежнего значения. Во второй половине XIII–XІV вв. князья, добившись великого княжения Владимирского, продолжали сидеть в своих городах и вовсе не стремились во Владимир так же, как в свое время владимирские князья, получив титул великих киевских князей, остались у себя во Владимире. В этих условиях Боголюбов переставал быть резиденцией великого князя, что способствовало упадку города; превратившегося в обычный укрепленный замок.
Вниз по Клязьме от Владимира находился Стародуб Ряполовский, впервые упомянутый в летописи под 1218 г. Город был центром небольшого княжества. В 1363 г. московский князь Димитрий Иванович «согнал» князя Ивана Федоровича Стародубского, бежавшего после этого под защиту к сопернику Москвы — князю Димитрию Константиновичу в Нижний Новгород. По сведениям А. В. Экземплярского, и после этого в Стародубе еще были свои князья. Действительно, в источниках мы неоднократно встречаем упоминания о стародубских князьях как активных сторонниках великого князя во время феодальной войны. Князья Ряполовские фигурируют также как великокняжеские наместники в Юрьеве-Польском. О городе Стародубе никаких сведений в источниках нет, если не считать сообщения о разорении Стародуба татарами, возвращавшимися после набега на Владимир в 1410 г., и упоминания Стародуба на Клязьме в известном списке русских городов конца XIV — начала XV в… Судя по этому последнему факту, Стародуб имел укрепления, как и всякий другой княжеский город. Поскольку город стоял на важном речном пути, связывавшем Залесскую землю с Нижегородским Поволжьем, можно предположить наличие там условий, способствовавших развитию города. Но прямых указаний на ремесло и торговлю в Стародубе нет. Видимо, Стародуб, бывший центром очень небольшого княжества и являвшийся столицей небогатых князей, оставался незначительным городком в XIV–XV вв. В последующем он стал селом.
Еще далее по Клязьме находился Ярополч. Он назван в списке русских городов конца XIV в., а впервые упомянут под 1160 г… Однако разведки владимирских археологов, произведенные в 1956 г., привели их к предварительному выводу о том, что Ярополч был заселен не в XII, а в XVI в. Этот вывод находится в явном противоречии со списком городов XIV в., где упомянут именно этот Ярополч между Стародубом и Гороховцем. Кроме того, Ярополч назван в числе московских владений в договорной грамоте князя московского Василия Димитриевича с серпуховско-боровским князем Владимиром Андреевичем 1389 г..
Продолжение раскопок в Ярополче позволит более точно выяснить характер Ярогюлча в XII–XV вв.
Далее вниз по Клязьме находился Гороховец. При первом упоминании под 1239 г. Гороховец назван «городом святыя Богородица», и, по мнению М. Н. Тихомирова, он был передан Успенскому собору во Владимире еще ккязем Андреем Боголюбским. Последующие сведения о Гороховце отрывочны. В 1365 г. Сергей Радонежский, возвращаясь из Нижнего Новгорода, основал в Гороховце монастырь. В списке городов конца XIV — начала XV в. Гороховец есть. Наличие укреплений в городе объясняет почему здесь происходили сражения с татарами в 1445 г., когда они бежали от Мурома и были разбиты великокняжеской силой. Некоторый свет на положение Гороховца в XV в. проливает жалованная грамота великого князя Василия Васильевича Спасо-Евфимьеву монастырю от 1462 г. В этой грамоте говорится: «… волостели мои гороховские и их тивуни и их доводчики меж деревень монастырских не ставятся, а ставятся на пошлом стану на старом, также и мытники под монастырем мыта не наряжают, а сидят на мыте под городищом под Гороховским, как сидели преже сего по старине». Далее следует запрещение ездить «непошлой» дорогой через монастырь и приказание ездить всем «пошлою дорогою Бережецкой». Из этой грамоты видно, что на Гороховце сидели великокняжеские волостели и мытники, собиравшие пошлины на дороге в Бережец. Княжеские волостели на Гороховце упомянуты и в одной из грамот нижегородского князя Александра Ивановича в 1418 г… Следовательно, Гороховец уже не был собственностью Успенского собора. Важно и то, что княжеские управители названы в обоих случаях не наместниками, как обычно в городах, а волостелями. Это указывает на то, что Гороховец не считался городом в XV в., а был лишь центром волости, в которой были и черные и монастырские земли. Интересно и указание на «городище Гороховьское». По всей вероятности, это означает, что к тому времени существовали лишь остатки городских укреплений. Да и торговые пути пошли мимо Гороховца, покинув старую «пошлую» дорогу на Бережец. Все это говорит об упадке Гороховца, который вообще больше в XV в. не упоминается. Возможно, что этот упадок наступил после вторжений татар 1445 г.
Рассматриваемые выше города имеют общие черты в условиях и характере развития. Ростов, Переяславль Юрьев, Суздаль, Владимир росли как крупные феодальные центры в неразрывной связи с развитием феодального землевладения и хозяйства в этом центральном, издавна освоенном и наиболее густозаселенном районе Северо-Восточной Руси. Княжеская власть заботилась о подъеме этих городов, являвшихся опорными пунктами феодального господства. Наличие развитой землевладельческой округи создало благоприятные условия для развития ремесленного производства и торговли в этих городах.
Характерно, что от Владимира на восток по Клязьме уровень городской жизни сразу понижается. Здесь почти нет городских центров, а те, которые имеются, совсем незначительны, и не без сомнения могут считаться городами — Стародуб, Лух, Гороховец. Эта восточная окраина Залесской земли не получила такого развития, как район между Ростовом и Владимиром. Рост феодального землевладения и хозяйства был главной основой развития наиболее древних городов Северо-Восточной Руси. Примечательно, что здесь незаметно возникновения новых городов в XIV–XV вв., это отразило и второстепенное военное значение этого района и его отдаленность от крупных торговых путей.
На северо-западной окраине Ростово-Суздальской земли находился Углич, впервые упомянутый в летописи под 1149 г. Этот город до монголо-татарского нашествия, по мнению М. Н. Тихомирова, большого значения не имел. После батыева нашествия, подвергшего Углич, как и другие города, разорению, Углич восстановился и в течение всего XIV и XV столетий являлся окраиной великого Московского княжества. В удел старших сыновей великого князя Углич никогда не входил, зато использовался как место ссылки политических противников. Это особенно выявилось в годы феодальной войны, когда и Василий Васильевич, и Шемяка, захватывая власть, отсылали друг друга в Углич.
Углич XIV–XV вв. вряд ли можно считать захудалым сородком. В Угличском уезде развилось в это время землевладение, там были вотчины Троице-Сергиева монастыря и других феодалов. Через город шла зимняя дорога из Москвы на Белоозеро, а оживление волжского водного пути также усиливало значение Углича. В событиях напряженной борьбы Москвы с Тверью, а потом феодальной войны Углич приобрел значение важного стратегического пункта. Получив Углич, Шемяка в нарушение обычных иммунитетных прав монастырских владений оговорил, что освобождения монастырских крестьян от строительства городских укреплений не будет. Все эти факторы должны были способствовать росту города. Если отбросить явно баснословные и сильно преувеличенные рассказы Ф. Кисселя о славе и процветании древнего Углича и опираться только на материалы существующих источников, то все же некоторые признаки роста Углича обнаружить можно. Так, обращает на себя внимание сумма дани с Углича для уплаты «выхода» в Орду, установленная договорной грамотой великого князя Василия Димитриевича с владевшим Угличем князем Владимиром Андреевичем. С Углича должны были платить 105 рублей, в то время как с Ярославля шло всего 76 рублей. Это, конечно, значительно меньше, чем дань с Нижнего Новгорода, определенная в полторы тысячи рублей, но все-таки свидетельствует, правда очень косвенно, о развитии города и уезда. Позднее мы в грамотах несколько раз встречаем упоминания об угличском посаде и о размерах города к концу XV в. можем судить по летописному сообщению о пожаре 1491 г.: «… згоре град Угличь весь, и на посаде погоре и за Волгою дворов более пятисот, а церквей сгорело 20». Известие о том, что город располагался по обоим берегам Волги и имел крепость, мы находим и у Герберштейна. Пятьсот дворов — это не очень крупный, но и не маленький город для XV в. Во всяком случае на протяжении XIV–XV вв. Углич вырос и уже не был незначительным городом, как в первой половине XIII в.
