корабля. Каждый из них, как писал позднее хронист, достигал 44 чжанов в длину (вероятно, эта цифра преувеличена) и 18 чжанов в ширину (один чжан составлял около 3,2 метра). С летним муссоном флотилия двинулась на юго-запад: в Индокитай, на Яву, Суматру, Шри-Ланку (Цейлон) и к берегам Индии. Вот лишь некоторые «варварские земли», где за два года побывал Чжэн Хэ. Всего же его флот посетил около тридцати стран и островов.
«В девятом месяце 1407 года Чжэн Хэ и остальные возвратились. Послы от всех стран прибыли с ними и предстали перед императором. <…> Император был очень доволен, наградив всех титулами в соответствии с заслугами», — сообщает «История династии Мин».
Приезд послов был добрым знаком. Традиционно в Китае считалось, что иноземные царьки, выражая свою полную покорность императору, присылают к нему посольства. Теперь обеспечивали эту покорность китайские корабли, сновавшие по Индийскому океану как по своему внутреннему морю.
Командующий флотом, адмирал Чжэн Хэ стремился возвеличить своими деяниями Поднебесную империю, простереть власть Китая над всеми народами, жившими на берегу океана и на его островах. Он покорял страну за страной без особых усилий, без риска. За годы плаваний он всего трижды — на Цейлоне и Суматре — попадал в опасные переделки, но всякий раз его солдаты брали верх.
В истории мореплавания трудно найти другой пример подобного бескровного покорения мира. Обычно, как гласит история, раз к берегу приближается неприятельский флот, жди выстрелов из пушек. Здесь же сам император, напутствуя экспедицию, говорил лишь о добре и мире.
«Ныне посылаю Чжэн Хэ с императорскими манифестами, распространяющими Мою волю, чтобы вы почтительно следовали Пути Неба, строго блюли Мои указания, в соответствии с разумом были безропотны, не позволяли себе нарушений и противоборства, не смели обижать тех, кто в меньшинстве, не смели притеснять слабых, дабы приблизиться к идеалу общего наслаждения счастьем совершенного мира», — сказано в императорском указе, переданном Чжэн Хэ в 1409 году, перед началом третьего плавания.
Недаром императора звали «Вечным счастьем». Каков был монарх, таков — и его адмирал. Солдаты Чжэн Хэ не проходили земли огнем и мечом, не грабили города, не захватывали рабов, не обращали «язычников» в свою веру.
Красноречивыми посулами и молчаливыми угрозами верный слуга империи, хитроумный адмирал Чжэн Хэ, подчинял ей земли, лежавшие вдоль Муссонного пути.
«Среди множества стран нет таких, которые бы не сдались нам, — писал участник этих экспедиций Фэй Синь. — Повсюду, куда приходили наши корабли и повозки и куда могли пройти люди, не было никого, кто бы не питал [к императору] чувства уважения и преданности. <.. > Все страны признали себя подданными» (цит. по книге советского историка А. А. Бокщанина. «Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.», гл. II, 1968).
С точки зрения китайского императора, следовало поступать именно так и не иначе. Китай был «центром Земли», величайшей державой мира. Все прочие народы уступали ему. Поэтому все иноземцы вправе были почитать за счастье, что им предлагают покориться этой империи и учиться у ее сынов.
Послов китайского императора — «послов доброй воли», — как правило, ждал самый теплый прием в странах, куда они прибывали. Надпись на так называемой Чанлэской каменной стеле (1431/1432) гласит: «Все без исключения иноземцы соперничали, кто опередит других в преподношении чудесных вещей, хранящихся в горах или скрытых в море, и редкостных сокровищ, находящихся в водной шири, на суше и в песках» (цит. по книге А. А. Бокщанина. «Китай и страны…», гл. II).
Так, правитель Тямпы, государства в Южном Вьетнаме, выехал встречать Чжэн Хэ на слоне. За ним на лошадях ехали самые знатные придворные и шли парадом сотни солдат. Гремели барабаны, пели флейты. Казалось, вся держава готова была славить великого гостя.
Флотилия Чжэн Хэ патрулировала океан, требуя покорности и богатых подарков от правителей многочисленных государств, лежавших на территории современных Индокитая, Индии и Шри-Ланки. Превращать их в свои колонии у китайского императора не было необходимости. Выплачивая дань, они и так показывали, что подвластны ему.
Это были поистине эпические путешествия по «Западному морю», как называли китайцы Индийский океан. Всякий раз по возвращении флотилии в Китай император выказывал искреннюю радость. Вновь и вновь он направлял Чжэн Хэ обратно в Западное море. Доподлинно известно, что его флотилия достигала побережья Африки, отстоящего от Поднебесной на 16 тысяч километров.
Корабли Чжэн Хэ причаливали к берегам Никобарских и Мальдивских островов, бывали в Каликуте (на юго-западе Индии), Ормузе (на берегу Персидского залива), Джидде (на побережье Красного моря), в Адене, Могадишо (Сомали), Малинди, на Занзибаре, а также в Мекке. Морские операции достигли такого размаха, что адмиралу пришлось поделить свой флот. Его тихоокеанская эскадра, посетила острова Рюкю, лежавшие близ Японии, а также Филиппины, Борнео и Тимор (кстати, остров Тимор расположен всего в пятистах километрах к северу от Австралии).
Под надзором адмирала Чжэн Хэ сооружались портовые города и крепости вдоль важнейших торговых путей — например на побережье Индии или Малайского полуострова. Повсюду мореплавателей интересовали также диковинные животные, растения, снадобья, благовония, драгоценные камни и слоновая кость. «Приобретенные ими неописуемые сокровища и товары трудно сосчитать», — сказано в «Истории династии Мин».
Вот лишь несколько строк из списка даров, привезенных с острова Ява. Они звучат словно строки волшебной сказки. И прибыл адмирал, и привез на своих кораблях «рог носорога, панцири черепах, орлиное дерево, укроп, голубую соль, сандаловое дерево, борнеоскую камфару, гвоздику, стручковый перец, древесную тыкву… <…> кокосовые орехи, бананы, сахарный тростник… <…> бетелевые орехи, черный перец, серу, красильный сафлор, сапановое дерево, молуккскую сахарную пальму, хлопок-сырец… <…> парадные мечи, плетеные циновки, бело-серых попугаев, обезьян» (А. А. Бокщанин. «Китай и страны…», гл. IV).
Возвращение адмирала Чжэн Хэ неизменно вызывало фурор в столице. Все находки торжественно доставляли во дворец императора, а животных водворяли в его зверинец. Особенно запомнилось хронистам «заморское знамение счастья, знак совершенного порядка и гармонии, утвердившихся в мире и империи». То был… живой жираф, привезенный императору. В Китае впервые увидели этого диковинного зверя.
В ту эпоху Китай был крупнейшей морской державой мира. В экспедициях Чжэн Хэ участвовали десятки тысяч человек. Среди них были «чиновники, солдаты, лоцманы, рулевые, якорные матросы, переводчики, писцы и счетоводы, санитары, якорные рабочие… <…> плотники-корабельщики, грузчики и работники других специальностей, лодочники-снабженцы» (А. А. Бокщанин «Китай и страны…», гл. II). Были там также дипломаты и врачи, художники и астрологи.
Им было на чем пускаться в путь. Самые красивые и величественные суда строили на рубеже XV века в Китае. В отдельные времена численность китайской флотилии превышала три сотни
