мог ухаживать за вами и делать вашу работу. Если же это происходило в городе и из-за болезни вы не могли работать, то заработать деньги вы уже не могли. От неожиданного удара судьбы или невезения не было никакой защиты. Несмотря на это, рабочие продолжали приезжать с ферм в города, соглашаясь поменять плохо оплачиваемую рутинную работу на ферме на более тяжелый и обязательный труд на фабрике, за который они тем не менее получали зарплату наличными и выходной в воскресенье. Эти перемены не были легкими. В таких фабричных городках, как Мэрисвилл, провинция Нью-Брансуик (к северу-востоку от Фредериктона), каждое утро рабочие вставали по гудку фабрики по производству хлопчатобумажных тканей. Так же по гудку они шли на работу, ели свой ланч, пили чай и после десятичасового рабочего дня приходили домой. На ферме нужно было постоянно ухаживать за домашними животными, но при всех ограничениях и зависимости от урожая фермер в определенной степени был сам себе хозяином. На фабрике все шло в установленном порядке, который вы не могли изменить. Выросший в сельской местности поэт Арчибальд Лампман возненавидел многие стороны жизни в новых крупных городах 1880-х гг.:
И сосед страшится тяжелого труда,
Когда немеют поющие уста
И в жизни есть только работа,
Пока не наступит смерть или свобода.
And toil hath fear for neighbour,
Where singing lips are dumb,
And life is one long labour,
Till death or freedom come.
Зимой зарплата неизбежно сокращалась, поскольку традиционно это был мертвый сезон, как на фермах, так и в городах. Долгое время рабочих увольняли во время холодов даже после того, как появились железные дороги. Если много людей искали работу, работодатели могли сокращать жалованье. В то самое время, когда деньги были особенно нужны на покупку одежды для семьи, дров или угля для отопления, заработки становились меньше. В сельской местности зимы были временем общения и досуга, а в крупных городах и временем тяжелых испытаний. Кроме того, рабочий класс, как, впрочем, и средний, был почти не защищен от невезения, беды, болезней или несчастных случаев. Одна бедная семья из Монреаля задолжала 11 долл. за продовольствие. (Тогда бакалейщику платили ежемесячно или один раз в квартал.) После того как они выплатили 7 долл., заболела жена и муж попросил об отсрочке в выплате оставшихся 4 долл. Но отсрочка не была предоставлена, возможно, из-за жестоких адвокатов, которые иногда брали себе комиссионные за взыскание просроченного долга. Суд постановил взыскать с семьи 4 долл. плюс 15 долл. за судебные издержки. На зарплату рабочего был наложен арест, и в отчаянии он покончил с собой.
Профсоюзы пытались обеспечить хоть какую-то коллективную защиту от таких неприятных моментов, как сокращение заработной платы или слишком продолжительный рабочий день. Их успех зависел от средств достижения цели. Лучше всего и раньше всех это удалось тем квалифицированным специалистам, навыки которых смогли уцелеть во время механизации или были частью этого процесса, например типографским рабочим и машинистам поездов. Менее успешными были работники физического труда — у рабочего класса, как и у любого другого, была своя иерархия. Профсоюзы квалифицированных рабочих не всегда стремились таскать каштаны из огня ради своих менее квалифицированных собратьев. Один профсоюз попытался — и на какое-то время весьма успешно — заделать эту брешь, создав «Благородный и святой орден рыцарей труда Северной Америки». В него входили представители всех профессий, даже мелкие бизнесмены. Эта организация не только боролась против сокращения зарплаты или увеличения рабочего дня, но и добивалась своего официального признания. И кое-чего «рыцари труда» добились. Одним из первых конфликтов, который они разрешили, был связан с компанией трамвайных линий Торонто (1886). Президент компании сенатор Фрэнк Смит заявил, что ни один член профсоюза не будет принят на работу. Началась забастовка, и когда конфликт был урегулирован, работники получили право быть членами профсоюза.
Можно сказать, что проблемы рабочих, профсоюзов, тяжелого труда в крупных городах составляли восточный, индустриальный аспект НП Джона А. Макдональда; она была эффективной, деятельной, но сопряженной с социальными проблемами. Канадские большие города росли быстро: в 1871–1891 гг. население Монреаля удвоилось. Если население города возрастает вдвое, то нагрузка на его учреждения, пожарную охрану, очистные сооружения, поддержание правопорядка, жилищный фонд увеличивается в четыре раза. На западе Канады, в Виннипеге, эта нагрузка была значительно больше — его население выросло с 240 человек в 1871 г. до 25 тыс. — в 1891 г. Впрочем, ситуация на Западе тогда в этой сфере, как и во многих иных, была совершенно другой.
Страна огромных расстояний
Трудно понять канадский Запад, не побывав там, — он был и остается совершенно особым миром. Там все другое — ветра, огромные расстояния, зимы, лето. А западные прерии полны разнообразия — они буквально ошеломляют ослепительным прозрачным светом, который никогда не заволакивает мгла. В необъятном небе движется, по выражению Уоллеса Эрла Стегнера [298], флотилия облаков, днища которой, похоже, задевают землю. По этим бескрайним пространствам гуляет ветер — чистый ветер, несущий запах трав, и он затягивает вас, как быстрая река затягивает форель.
На канадском Западе были свои проблемы: на фермах в прериях не хватало плодовых деревьев, и порой так хотелось воды и тени. В период освоения этих территорий там по крайней мере всегда было мясо — мясо из неизменной кастрюли на печке, такой же постоянной, как закопченный чайник у рыбаков острова Ньюфаундленд или Новой Шотландии, в котором находилась густая жидкость — чай «кожаной» консистенции. Жителю восточных районов, приехавшему в Бэттлфорд (Саскачеван) в 1870—1880-х гг., не хватало фруктового изобилия восточных ферм: груш, яблок, вишни, персиков из района Ниагары или больших желтых яблок сорта «Гравенштейн» из долины реки Аннаполис. Однако вся экономика этого региона была другой. Фермы на Востоке никогда не были полностью самодостаточными, хотя они и были близки к этому. При том, что ежегодно на Востоке выпадало около 30 дюймов осадков, какая-нибудь культура там всегда давала урожай. Но в прериях основной упор мог делаться только на зерно: на ячмень и овес — там, где было достаточно влаги, и повсеместно — на пшеницу.
В западных районах урожай нужно убирать очень быстро. Представьте себе 160 акров (65 га) полностью созревшей пшеницы, которую нужно скосить без промедления, пока ее не погубит дождь, град или мороз. Это означает, что нужно встать до рассвета и лечь спать полумертвым от усталости, когда солнце уже село; на следующий день тоже самое. Женщины работали так же много, как мужчины, —
