и возвращение из армии Вел. Князя Павла Петровича.
У Храповицкого 28 июня 1788 г. значится: «Король намерен взять Финляндию, Эстляндию, Лифляндию и Курляндию, идучи прямо на Петербург; но ежели не удастся, то сложить корону по примеру королевы Христины, и приняв веру католическую, станет жить уединенно в Италии».
Герцог Карл Зюдерманландский «был очень мал ростом, имел несколько косые, но живые глаза, рот сердечком, выпуклое брюшко и тоненькие ножки» (Compte Vitzthum. См. П. Моран. Павел I, стр. 446).
Генерал Кречетников, управлявший малороссийскими губерниями, услыхав о том, что шведский флот заперт (в Выборгской бухте), сообщил князю Потемкину неверное сведение о том, что шведский флот сдался. В армии светлейшего стреляли викторию и о мнимой победе князь отправил сведения с курьером австрийскому императору.
Господа, вы русские; Императрица России проиграла решающее сражение; восемь тысяч русских погибли; это удача; я выражаю вам свое почтение, я так же восхищен, как и вы.
«ни к селу, ни к городу».
«Размышления о положении Швеции в злополучной войне с Россией».
«Когда он подвергался величайшей опасности за свою страну, то забывал о себе. В таких обстоятельствах, но только тогда, он проявлял себя как патриот, герой и монарх».
По дневнику кн. Чарторыжского, Императрица, с исказившимися чертами лица, отдала распоряжение отпустить «всех, кто ожидал исхода этого фарса». Екатерина характеризовала потом Густава IV «неподатливым, как кол, и упорным, как бревно». Через день герцог Зюдерманландский осторожно просил у Императрицы прощения «за глупости своего племянника. Екатерина, конечно, не снесла бы оскорбления и говорила уже: «кузен Густав будет проучен» (Рус. Стар. 1874, т. X, 489). Надо полагать, что бестактность Моркова и П. Зубова много повредили делу. Хотя Екатерина в своих письмах и говорила, что она «весела и легка как зяблик», но хорошее настроение её было утеряно, после раздражения поведением шведского короля, и она изменила своим привычкам.
Его характер был велик и благороден. Щедрый враг, великолепный друг.
В 1802 г. ему поручено было произвести инспекторский смотр южной границы России от Кяхты до Астрахани, В 1803 году он находился в Херсоне, а в 1804 г. он предпринял морскую поездку в Константинополь и Корфу. В 1806 г. министр внутренних дел, гр. Кочубей, просил его дать свое заключение о составленном проекте одного комитета об улучшении военного ведомства (дела) в русской Финляндии. «Уже давно, — ответил Спренгтпортен, — я потерял из вида все, что касается гражданского и политического управления Русской Финляндии». Он просил обобщить ему воззрения правительства в этом отношений, «чтобы не ошибиться, когда дело коснется серьезного отзыва, основанного на знакомстве с местными делами». Спренгтпортен предложил завести здесь русскую колонию, среди которой с течением времени образовалась русская милиция. Об упадке духа свидетельствует составленное им прошение на имя Густава IV Адольфа, в котором он просит разрешения вернуться в Швецию, чтобы окончить свои дни в родной земле. Неизвестно, доложено ли было это прошение королю, или нет. В 1812 г. он высказал мнение об учреждении собственного Финского войска.
