Война за испанское наследство затронула не только центр, но и периферию английских и французских владений в Северной Америке. По ходу войны театрами боевых действий стали юго-восток современных США, побережье Гудзонова залива, район Ньюфаундленда. Причем если в последних события развивались по уже достаточно традиционным и известным нам схемам, то борьба на южных границах имела ряд специфических черт, на которых нам необходимо остановиться подробнее.
Американский юго-восток: англичане, французы, испанцы
В период Войны за испанское наследство на юго-востоке Североамериканского континента столкнулись сразу три державы. Кроме английской Южной Каролины, французской Луизианы и многочисленных индейских племен в этом регионе присутствовал еще один игрок — испанская Флорида. Поскольку с 1702 г. Париж и Мадрид стали союзниками, англичанам здесь пришлось воевать на два фронта.
Однако следует сразу же отметить, что соотношение сил все равно было в пользу англичан. Население Южной Каролины в 1700 г. составляло около 5,7 тыс. человек. Оно стремительно росло, и в 1710 г. в колонии насчитывалось уже 10,3 тыс. жителей.[1257] В то же время во Флориде в начале XVIII в. было менее тысячи поселенцев, да и в целом эта колония, представлявшая собой лишь несколько небольших военных постов и миссий, находилась в достаточно сложном положении. Ее сельское хозяйство находилось в зачаточном состоянии, и основную часть продовольствия она должна была получать из Новой Испании. Однако в силу ряда причин связи Сан-Аугустина и Мехико не отличались стабильностью. Осенью 1701 г. губернатор Флориды Хосеф де Суньига-и-Cерда жаловался в Мадрид, что колония голодает и страдает из-за нехватки самого необходимого, и просил власти метрополии прислать хоть какую-нибудь помощь.[1258] Новорожденная Луизиана тогда представляла собой лишь несколько крошечных постов, самым важным из которых был Мобиль, где находился небольшой гарнизон.
Кроме того, несмотря на то что Париж и Мадрид стали союзниками, контакты между их колониями (особенно в начале войны) налаживались с большим трудом. В Испании Совет по делам Индий с большим подозрением относился к французскому присутствию в низовьях Миссисипи, и Филипп V не мог повлиять на его позицию. Ситуацию осложняла личная неприязнь губернатора Суньги к французам. Правда, Бьенвиль, которому Поншартрен советовал «избегать всяческих разногласий» с испанцами, сумел наладить прочные контакты с Пенсаколой. В дальнейшем наличие общего врага заставило администрацию Флориды занять гораздо более конструктивную позицию по отношению к Луизиане, хотя трения между подданными двух бурбонских монархий имели место и в дальнейшем.[1259]
До начала Войны за испанское наследство конфликты и столкновения между англичанами и испанцами, а также между англичанами и французами на юго-востоке современных США происходили главным образом в пограничных районах, где пересекались их торговые, политические и миссионерские интересы. Непременными участниками этих конфликтов являлись индейские племена, за влияние на которые боролись между собой подданные европейских держав. Сами колонии, разделенные к тому же обширными пространствами «буферных» индейских земель, не приходили в прямое соприкосновение друг с другом.
Однако после 1702 г. столкновения между жителями Южной Каролины, Луизианы и Флориды перешли в новое качество. Подданные враждующих монархий стали стремиться нанести своим соперникам смертельный удар, полностью ликвидировать их присутствие в этой части Североамериканского континента и таким образом обеспечить себе контроль над его внутренними районами.
В начале войны д'Ибервиль подал Поншартрену ряд записок, касающихся ситуации на юго-востоке континента, в которых он доказывал необходимость перехода к активным наступательным действиям против англичан в этом регионе. Он, в частности, говорил о необходимости сооружения фортов на берегах Миссисипи (в устьях Арканзаса, Огайо и Миссури), которые можно было бы использовать в качестве баз для операций против английских колоний.[1260] С точки зрения Ибервиля, основной ударной силой в этих операциях должны были стать тридцать индейских племен юго-востока, в отношении которых он выдвинул довольно фантастический проект переселения их в стратегически важные пункты Луизианы.[1261] Ибервиль также указывал, что позиции испанцев во Флориде чрезвычайно слабы, и Сан-Аугустин в любой момент может быть легко захвачен англичанами, которые таким образом приобретут прекрасный плацдарм для продвижения в южном и юго-западном направлениях, в регион Карибского моря и в направлении Мексики. По его мнению, единственным препятствием для «тех действий, которые могут предпринять англичане с этого континента», являлась французская колония в Мобиле.[1262] В соответствии с планом Ибервиля, кроме защиты французских и испанских колоний, Мобиль мог также служить опорным пунктом для французов и их союзников, «дабы», как говорилось в другой его записке, «обрушиться на английские колонии, напасть на них в нужный момент с тыла и сделать их беспомощными. Также нужно поспешить, прежде чем противник станет непобедимым <…> Безопасность всех французских колоний в Новом Свете делает этот маневр срочным».[1263]
Нам нужно обратить внимание еще на один интересный документ, озаглавленный «Проект по поводу Каролины». Автор этого «Проекта», поступившего в морское министерство Франции в конце 1702 г., неизвестен. Мы только знаем, что это точно не Ибервиль, так как на полях этого документа имеются примечания, сделанные его рукой. В «Проекте» говорится об угрозе, которую представляет для французов и испанцев Южная Каролина. Его главная мысль — необходимость быстрейшего захвата этой английской колонии.
С этой целью предлагалось организовать комбинированную атаку на эту колонию с суши и с моря. Отряд, состоящий из 600 испанцев, 300 французов и 100 канадцев, должен был напасть на Чарльстон, в то время как полторы тысячи индейцев из испанских миссий, вооруженные французскими ружьями, должны были произвести диверсию против других английских поселений. В случае успеха операции границы Флориды продвинулись бы на север вплоть до Вирджинии, а французы в качестве компенсации должны были получить Пенсаколу и часть английского имущества, включая рабов. Таким образом, Луизиана обезопасила бы свои рубежи, а, кроме того, смогла бы заключить союз с криками и другими могущественными племенами юго-востока, находившимися в орбите влияния Южной Каролины. В дальнейшем это позволило бы французам уже без помощи испанцев, используя лишь индейцев и канадских ополченцев, вести борьбу против Вирджинии и других английских колоний на Североамериканском континенте.[1264]
Со своей стороны, англичане, и в первую очередь наиболее дальновидные и экспансионистски настроенные политики и торговцы Южной Каролины (и других колоний), на рубеже XVII-XVIII вв. постепенно начинали все более отчетливо представлять ту тактическую и стратегическую угрозу, которую несло для них французское присутствие в низовьях Миссисипи. Еще в августе 1701 г. губернатор Южной Каролины Джеймс Мур предупреждал колониальную ассамблею о том, что колония «и во время войны и во время мира <…> безусловно, всегда находится в опасности, под угрозой нападений, не надеясь особенно, что войска ее защитят даже в мирное время. Все это будет длиться до тех пор, пока французы живут так близко от нас <…> достаточно вспомнить о соседстве французов из Канады и жителей Новой Англии».[1265] В уже упоминавшейся нами записке о состоянии французских поселений в Северной Америке, составленной в 1707 г. Дж. Дадли, говорилось: «Несмотря на их [французов. — Ю. А] небольшое число, они с помощью своих священников и иезуитов управляют всеми индейцами внутренних районов <…> и благодаря своей торговле и недавнему открытию реки Миссисипи образовали в некотором смысле окружность, охватившую все английские колонии от Новой Англии до Вирджинии».[1266] В то же время у коммерсантов и плантаторов Чарльстона имелись и свои собственные агрессивные планы в отношении западных земель, для осуществления которых в первую очередь нужно было покончить с влиянием французов среди индейских племен юго-востока.
Однако на протяжении всей войны и Лондон, и Париж практически не уделяли внимания этому сугубо периферийному региону. Записки Ибервиля и его единомышленников остались лежать без движения. Поглощенному европейскими делами, Ж. де Поншартрену было не до грандиозных заморских проектов. В свою очередь, лондонские министры и лорды-собственники Южной Каролины также не спешили выполнять пожелания небольшой группы чарльстонских торговцев, заинтересованных в развитии экспансии в западном направлении и не принимали близко к сердцу опасения насчет проникновения французов в далекий «тыл» английских поселений.
